сопротивлялась себе, полностью доверившись Икару и его рукам…
…Когда девушка прижалась к нему, коммандер на мгновение перестал дышать. И даже запаниковал, не зная, что делать. Но затем невероятно естественно оказалось обнять ее и просто держать, позволяя измученному телу избавиться от напряжения. Внутри появилось совершенно незнакомое до сих пор чувство теплоты. Оно мгновенно вытеснило все остальное: страх, печаль от потери бойца, неприятный осадок после боя, груз ответственности и тревогу за Киорис, императрицу, дядю и его жену. Все ушло куда-то в сторону. Осталась только женщина в его руках. Которая нуждалась в нем и не могла сказать об этом. Но смогла показать.
В ответ ему хотелось дать ей намного больше. Защитить, уберечь. Быть рядом. Говорить. Прикасаться. Вдыхать ее запах, неиспорченный примесью нейтрализатора. Смотреть в глаза. Слушать. Смотреть фильмы. Показать Киорис таким, каким его знает только он. Увидеть ее реакцию. Рассказать о семье. О Талии. Креоне. Матери и отце. Узнать больше о ней.
Он потерялся в собственных желаниях, не понимая, откуда они взялись. И что с ними делать. Как быть дальше. Она — землянка, ей нужно вернуться домой, а он — наследник, и скоро начнется война…
Но пока… Пока он мог просто обнимать ее.
Постепенно дрожь утихла. Слезы иссякли. Стало тепло и спокойно. Саша осторожно отстранилась от мужчины, провела ладонью по влажной ткани.
— Кажется, я испортила мундир, — она подняла взгляд и замерла.
Лицо Икара оказалось так близко. Его глаза. Зеленые. Глубокие. Его губы…
Мгновение. Она не поняла, кто из них начал движение, но встретились они где-то посередине. И мир рухнул…
Раньше Саша целовалась. И не раз. Она, в конце концов, замужем была. Но никогда с Владом, и ни с кем до него не испытывала ничего подобного. Не думала, что один поцелуй может так много всего сказать.
…Ее будто бы пили. И не могли насытиться. И в то же время она сама пила и не могла оторваться. Она запустила руки в волосы Икара, почувствовала, как он сжал ее сильнее, но в то же время невероятно бережно. Словно боялся причинить боль. И это отношение — нежность и забота — вызывало такой отклик, что ноги становились ватными, а голова кружилась. Так не бывает. Так не может быть. Но все же… все же…
Она растворилась. И в поцелуе, и в мужчине, рядом с которым чувствовала себя дома. От которого не хотела и не могла оторваться. Лишь бы это никогда не кончалось…
Но в реальности всему приходит конец. Икар оторвался от ее губ и заглянул в глаза. Саша тяжело дышала и пыталась осознать произошедшее. Мозг отказывался работать. А по телу расползался так хорошо знакомый жар. Мужчина качнул головой и осторожно убрал волосы от ее лица. Взгляд у него был грустный и серьезный.
— Теперь ты знаешь, — прошептал принц. — Тебе нужно подумать. А потом мы поговорим.
Он как-то легко и осторожно отстранил ее и одним движением усадил на стул. Взял со стола мазь и сунул в руки.
— Отдыхай.
Икар направился к выходу прежде, чем девушка успела выдавить хоть слово. Разум все еще отказывался понимать происходящее. И только когда за коммандером закрылась дверь, ее окатило холодной волной осознания: она пробудила принца Киориса.
Глава 58
Байона впустили сразу же, стоило лишь коротко постучать в дверь. Освещение в каюте оказалось приглушено. Иллюминаторы закрыты плотными шторами. Теплый полумрак окружал фигуру в просторном белом халате, сидящую за столом.
— Иерия, как вы себя чувствуете?
Он подошел ближе, отмечая, что ужин не тронут, а рыжие волосы кажутся тусклыми. Филис продолжала смотреть перед собой, позволяя ему разглядывать четкий профиль с напряженной челюстью и плотно сжатыми губами.
— Как будто убила пару десятков живых существ, — голос у нее оказался хриплым, будто больным. — А вы, капитан? Как вам первый бой после отставки?
Не поворачивая головы, она жестом пригласила его занять свободный стул.
— Намекаете на то, что вы меня так и не допустили? — Байон решил сыграть на профессионализме и добился прямого взгляда вишневых глаз. Усталого. Лишенного былого тепла и понимания.
— Сейчас я — не ваш куратор, а вы — не мой подопечный. В ближайшее время я никому не стану оказывать профессиональную помощь, разве что Хлое завтра, но затем — все.
— Почему?
— Я убила людей, — взгляд стал жестким. — Пусть не своими руками, но убила. Я знала, что так будет, но все равно спровоцировала их.
Байон нахмурился и подался вперед.
— И что теперь будет?
— Ничего, — она покачала головой, и жесткость исчезла, оставив нечто незнакомое. — Верховная жрица уже получила мой короткий отчет, завтра мы поговорим. А потом я удалюсь от мира, чтобы подумать и снова обрести гармонию с собой. Так или иначе, здесь и сейчас я лишь киорийка, а не служительница Храма. Я не стану давать советы или судить вас. Но могу выслушать…
— Это взаимно. К тому же вам нужно поесть.
Капитан отвел взгляд и снова осмотрел каюту. На прикроватной тумбочке остался полупустой тюбик с мазью. А около входа в очистительную зону валялось смятое алое одеяние. Он сам не мог бы объяснить, зачем пришел сюда. В поисках успокоения или в тревоге за женщину, которая целый месяц заботилась о нем и пыталась помочь. Вернуть его к жизни. Странно сейчас видеть ее такой… опустошенной. И хочется помочь, но чем, если он сам далеко не в