в качестве идола поклонения используется корабельное колесо?.. Если это место действительно церковь.
— На вашем языке это бы значило Центр Всего Сущего, — сказал Фрателло. — И да, это место мы считаем своей церковью.
— Хорошо, — ответил Мэтью. — А как насчет корабельного штурвала вместо распятия Христа? Я ведь правильно полагаю, что население острова — христиане?
— Вы задаете… — Он помедлил, подбирая правильные слова. — … очень интригующие вопросы.
— Я бы хотел получить ответ хотя бы на тот, который я задаю в данный момент.
Фрателло слегка улыбнулся.
— Могу я поинтересоваться, почему это так важно для вас?
— Мое любопытство не дает мне покоя.
— Тогда лучше, чтобы король Фавор удовлетворил ваше любопытство, — ответил Фрателло, и его улыбка сделалась холодной. — Лучше него никто не ответит на ваши вопросы.
После этого, согласно пожеланиям Мэтью, Фрателло организовал короткую аудиенцию у короля Фавора, которая должна была состояться после ужина. Фрателло объяснил, что раньше не получится, так как монарх весь день пробудет на фермах с членами фермерского совета. Но Фавор наверняка согласится уделить своему гостю несколько минут, прежде чем приготовиться ко сну.
Подходя к королевским дверям, Мэтью был удивлен, что не встретил Фрателло. Ему казалось, что маленький человек был не только верным советником короля, но и в некотором роде его защитником. Мэтью подумал, что Фрателло, скорее всего, встретит его прямо в королевских покоях, чтобы убедиться, что аудиенция будет короткой. Мэтью решил, что ему не стоит медлить с вопросами, как только он увидит Фавора.
Он подошел к двери и постучал по ней молотком в форме морской раковины. В следующий миг дверь открылась — на этот раз без использования прямоугольного смотрового окна — и перед Мэтью предстал Фавор.
— Благодарю вас за то, что приняли меня, — сказал Мэтью, ожидая, когда его пригласят войти. У короля было озадаченное выражение лица: либо он забыл о назначенной аудиенции, либо снова испытывал трудности с пониманием английского языка, который он не использовал в течение всего дня.
Наконец старик пришел в себя, кивнул и отступил, пропуская Мэтью внутрь.
Мэтью прошел в комнату и с удивлением отметил, что остался с Фавором наедине — Фрателло нигде не было. Король Голгофы опирался на свой сучковатый деревянный посох, его одежда представляла собой простую темно-бордовую мантию, а башмаки были изношенными, как у любого островного рыбака или простого рабочего. Пучки седых волос беспорядочно торчали в разные стороны, борода была растрепана, а при свете масляных ламп его морщинистое лицо выглядело встревоженным, будто короля только что разбудили посреди кошмара.
Фавор жестом указал на одно из плетеных кресел, и Мэтью сел. Король предпочел остаться стоять, опираясь на свой посох.
— У меня есть некоторые вопросы, — начал Мэтью. Король молчал. — Вопросы, — повторил Мэтью, — в первую очередь касаются вашей церкви.
Фавор наконец очнулся от своей задумчивости.
— Я… так понимаю… вы путешествовали. — Он нахмурился и взмахнул левой рукой, словно отмахиваясь от неудачного слова. — Исследовали остров.
Мэтью кивнул. Отчего-то все его чувства были обострены до предела.
Теперь у Фавора были очевидные трудности с языком? С чего бы?
— Ваша церковь, — сказал Мэтью, — по словам Фрателло, называется Центром Всего Сущего?
Фавор произнес то, что для слуха Мэтью было лишь несуразной мешаниной из разных языков.
— Так это звучит на нашем языке, — пояснил он.
— Это очень красивое место. Мне стало интересно, отчего там вывешен корабельный штурвал, а не Христос на кресте.
— Корабельный штурвал, — повторил Фавор и снова замолчал. Тишина длилась так долго, что Мэтью начал подозревать короля в слабоумии. Наконец Фавор зашевелился и занял второе плетеное кресло. — Это сделано потому, что мы очень многим обязаны морю, — сказал он. — Да, наши фермы дают нам многое, но море… никогда не подводит. Мы всегда можем на него положиться. Думаю, ваш брат уже убедился в этом. — Он снова нахмурился и исправился: — Я хочу сказать, ваш друг.
— Хадсон наслаждается жизнью, это правда.
— Когда-нибудь я попрошу Фрателло отвести вас на пляж на самой северной оконечности острова. Вы увидите бухту необычайной красоты, где на отмель выброшены тысячи ракушек всех цветов радуги. Вы сможете стоять на вершине утеса и смотреть вниз на Божью благодать, данную Голгофе. Мы здесь удостоены особой чести, молодой человек. Такой чести, о которой даже не мечтают те, кто находит свой пусть на этот остров. Но об этом, я думаю, вы узнаете сами. Рано или поздно.
— Я понимаю, что вы очень цените море, — кивнул Мэтью. — Но это не объясняет корабельный штурвал в церкви. Очевидно, у него есть еще одно значение.
Фавор уставился на него с отсутствующим выражением лица.
— Я не понимаю, — сказал он.
У Мэтью было подозрение, что он не получит никаких ответов насчет Колеса Фортуны, поэтому решил задать более насущный вопрос.
— Стена из белого кирпича, — кивнул он. — Зачем она нужна?
— Имена, — повторил Фавор.
— Да, имена. Я увидел, что рядом с ними выбиты даты. Что это значит?
— Имена, — снова сказал Фавор, и его губы внезапно показались вялыми и непослушными. — Так и есть… они были… нашими героями.
— Героями? В каком смысле?
— Это те, кто действовал героически… я ведь правильно говорю?
— Вы имеете в виду, что они совершили какие-то подвиги? Но для кого?