- Думай, Стивен. Ты должен знать, как устроен его мозг.
Прошло всего несколько секунд, и выражение лица Стивена изменилось, на нем появился ужас.
- Боже, конечно! Если я заставлю его согласиться на личную встречу, вряд ли я ее переживу.
- Совершенно верно, - кивнул Питер. - Если наша приманка будет неотразима, Калиф согласится на встречу, но примет меры, чтобы ты немедленно замолчал, прежде чем сможешь рассказать о нем кому-то.
- Дьявол, Питер, меня в дрожь бросает. Как ты сегодня уже сказал, я не в форме. Я не ровня Калифу.
- Калиф и это примет во внимание, когда будет решать, соглашаться ли на встречу.
- Да ведь это просто самоубийство, - настаивал Стивен.
- Ты сказал, что будешь тверд, - напомнил Питер.
- Твердость - одно дело, глупость - совсем другое.
- До тех пор, пока ты не сделаешь свое сообщение, ты в безопасности. Калиф не решится уничтожить тебя, пока ты не сообщишь ему имя. Даю тебе слово, что тебе не придется идти на встречу с Калифом.
- Большего я не могу просить, вероятно. - Стивен поднял руки. - Когда я должен с ним связаться?
- А как ты связываешься?
- Раздел личных объявлений, - ответил Стивен, и Питер улыбнулся с невольным восхищением. Эффективно, точно и абсолютно невозможно проследить источник.
- Как можно скорее, - сказал он.
- В понедельник утром, - кивнул Стивен и некоторое время пристально рассматривал брата.
- В чем дело, Стивен?
- Просто думаю. Если бы Калифом был такой человек, как ты.
- Я? - Питер впервые по-настоящему удивился.
- Король-воин, абсолютно безжалостный в установлении справедливости и выполнении долга.
- Я не таков, - возразил Питер.
- Нет, ты таков, - уверенно ответил Стивен. - Ты именно такой человек, каким я надеялся увидеть Калифа. Именно такой человек, какой нам нужен.
Питер предполагал, что Калиф следит за ним. После убийства баронессы Альтман он должен очень интересовать Калифа. И потому должен действовать предсказуемо.
В понедельник он первым рейсом улетел в Брюссель и еще до полудня сидел за своим столом в здании "Нармко". Здесь он также оказался в самом центре игры интересов и власти. "Альтман Индастриз" потеряла свого руководителя, и уже начались интриги и сложные подводные течения. Несмотря на множество намеков и тонких подходов, Питер держался от всего этого в стороне.
Во вторник вечером Питер взял со стойки в вестибюле "Хилтона" газету. Просьба Стивена о встрече выглядела совсем незаметно среди других объявлений.
И пошли сыны Израилевы, и плакали перед Господом до вечера, и вопрошали Господа: вступать ли мне еще в сражение?
Книга Судей, 20, 23.
Цитата, избранная Калифом, казалось, символизирует его взгляд на самого себя. Он видел себя божеством, высоко вознесенным над другими людьми.
Стивен объяснил Питеру, что Калиф отвечает по истечении сорока восьми часов.
Стивен ежедневно после появления своего объявления должен ждать за столом в своем кабинете на Лиденхолл-Стрит от полудня до двадцати минут первого. На это время он не должен назначать никаких дел, не допускать посетителей и не занимать некий незарегистрированный телефон.
В среду связи не было, но Стивен ее еще и не ожидал. В четверг он нервно ходил взад и вперед по персидскому ковру в ожидании звонка. Он уже надел пиджак, а рядом со столом были готовы его котелок и зонтик; рабочий стол, французский, с украшениями из позолоченной бронзы, как благожелательное чудовище. стоял у окна, выходящего на биржу Ллойда.
Стивен Страйд боялся. Он откровенно признавал это перед самим собой. Интриги составляли часть его существования, так было почти всю жизнь, но игра всегда шла по определенным правилам. Он знал, что теперь углубляется в новые джунгли, в свирепый дикий лес, где отсутствуют всякие правила. Он выходит за пределы своих возможностей; Питер сказал ему об этом, и он знал, что Питер прав. Питер был прав, и Стивен боялся, как никогда в жизни. Но знал и то, что будет действовать. Он слышал, что это признак подлинной смелости: признавать страх, но контролировать его и оставаться способным выполнять свой долг.
Но он не чувствовал себя смелым.
Телефон прозвонил раз, слишком громко и резко, и нервы Стивена напряглись; Стивен застыл, парализованный страхом в самом центре свого прекрасного драгоценного ковра.
Телефон прозвонил вторично, и этот настойчивый звонок прозвучал в ушах Стивена как гром судьбы, он почувствовал, как его внутренности наполняются липким маслянистым страхом, который он с трудом удерживает.
Телефон зазвонил в третий раз, и Стивен огромным усилием воли заставил себя сделать три шага к столу.
Он поднял трубку и услышал резкие помехи общественной телефонной системы.
- Страйд, - сказал он. Голос его звучал напряженно, высоко и резко; он услышал звук опущенной монеты.
Голос привел его в ужас. Электронное гудение, бесчеловечное, бесполое, без следа живых эмоций, без высоких или низких тонов.
- Олдгейт и Лиденхолл-Стрит, - произнес этот голос.
Стивен повторил место встречи, и тут же связь прервалась.
Стивен положил трубку, схватил котелок и зонтик и заторопился к выходу.
Секретарша взглянула на него и выжидательно улыбнулась. Красивая седовласая женщина, она работала у Стивена уже пятнадцать лет.
- Сэр? - Она по-прежнему называла его так.
- Я выйду на полчаса, Мэй, - ответил ей Стивен. - Присмотрите за лавочкой. - Он прошел в частный лифт и быстро спустился в подземный гараж, где рядом с личными машинами старших служащих стоял его "роллс".
В зеркале лифта он проверил, под каким углом надет котелок, чуть наклонил его вправо и поправил гвоздику в петлице своего темно-синего с еле заметной элегантной пастельной полоской костюма с Савил-Роу [Улица в Лондоне, где расположены ателье дорогих мужских портных]. Важно в течение следующих нескольких минут выглядеть и действовать совершенно естественно. Его штат заметит любое отклонение от нормы.
В гараже он не стал подходить к своему темно-бордовому "роллс-ройсу", который блестел в приглушенном свте, как какая-то драгоценность. Напротив, прошел к калитке в стальной отодвигающейся двери гаража, и охранник в своей застекленной будочке у двери оторвал голову от купонов футбольного розыгрыша, узнал хозяина и вскочил.
- Добрый день, хозяин.
- Здравствуйте, Гарольд. Я не возьму машину. Просто пройдусь несколько минут.
Он вышел на улицу и свернул налево, к перекрестку Лиденхолл-Стрит и Олдгейт. Шел он быстро, но в то же время внешне не торопился. Калиф дает предельно мало времени, чтобы его подчиненный не успел ни с кем связаться. Стивен знал, что лишь несколько минут нужно ему идти от своего кабинета до талефона-автомата. И Калиф тоже точно знал, сколько на это нужно времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});