наши жизни схлестнулись из-за двух полюбивших друг друга людей, и один из них совершил ошибку, которая развязала войну – войну, имеющую прямое отношение ко мне.
– Я должна тебе кое-что рассказать.
Тобиас внимательно на меня смотрит, и я понимаю, что мое лицо побледнело. Сколь бы сильно я на него ни обижалась, меня терзает чувство вины.
– Я… – Яростно качаю головой и вытаскиваю из сумочки конверт.
– Сесилия. – Это приказ.
Слова так и рвутся из меня.
– Пожар, убивший твоих родителей, устроила моя мать. Это был несчастный случай. Ужасный несчастный случай.
Я настороженно смотрю на Тобиаса в ожидании реакции, а он даже не ведет бровью. Наоборот, в его глазах появляется интерес.
– Откуда ты узнала?
– Я нашла письмо матери, которое она написала Роману. – Я протягиваю конверт Тобиасу. – Вчера ездила в Джорджию и разговаривала с ней. Здесь ее признание. Оно написано за несколько месяцев до моего переезда в Трипл-Фоллс. Это письмо – главная причина нашей встречи. Это правда, и ты заслуживаешь ее знать.
Тобиас берет письмо и мгновение смотрит на него, после чего кладет на стол.
– Ты даже не прочтешь?
– Нет.
– Тогда ты должен знать, что Роман пошел на это, потому что она была…
– Я знаю.
Меня трясет так сильно, что я не сразу понимаю его ответ.
– Подожди, что?
– Я в курсе. Роман рассказал мне в день нашей встречи.
– День вашей встречи… ты знал? – Меня захлестывает гнев, и я, не веря своим ушам, откашливаюсь, твердо решив больше не проронить ни одной слезинки. – Ты не думал поделиться этим со мной?
– Это было одним из условий нашей сделки.
– Вашей сделки?
Сумка повисает у меня на плече, когда я резко его опускаю от выброса адреналина в кровь.
– Сукин ты сын. – Отвожу глаза и иду к окну, несколько секунд смотрю в него, пытаясь уложить услышанное в голове. – Черт бы тебя побрал, а я с ума сходила, пытаясь понять, как тебе в этом признаться. – Я поворачиваюсь и вижу, что он стоит рядом.
– Тебе полегчало? – Он слабо улыбается.
– Боже, Тобиас, я не знала, что могу тебя ненавидеть, но… – Я борюсь с каждой подступающей эмоцией.
– Но ты должна. Должна была ненавидеть с самого начала.
– Но ненависти у меня не было.
Я чувствую, как оцепенела. Я почти лишилась чувств, но ему не победить, полностью осквернив мое сердце. Это единственное, что я сохранила вопреки потерям, боли и предательству. И единственное, от чего мой отец не стал отказываться. Тобиас воинственно не впускает в сердце всех, кто его любит, – особенно меня. Но не потому, что он меня не любит, а потому что не может потерять. Я не могу стать еще одной жертвой в его войне с жизнью.
Вот что нас сломило.
История повторяется.
И я увидела это в тот момент, когда он сорвался. Я помню выражение его лица, когда держала в объятиях его мертвого брата. Это равносильно тому, как Роман увидел наставленный на его малютку-дочь заряженный пистолет.
Брошенный на меня взгляд перед тем, как уйти, был полон решимости.
Любовь никогда не побеждает у мужчин вроде Романа и Тобиаса.
Он предпочтет потерять меня при жизни, чем рисковать моей смертью, моей кровью на его руках.
Трусливый выход из положения. Его самоустранение, дабы не приплетать свое сердце. Забыть обо мне.
Но своему сердцу я не позволю охладеть, сколько бы ни наносили ему в прошлом боли и ни губили. И ради одной этой победы я рада, что в моих венах еще бежит алая кровь, а в груди верно бьется сердце. Я внимательно наблюдаю за Тобиасом и не могу найти ни намека на возмущение.
– Не понимаю, почему ты так спокоен.
– У меня были годы, чтобы с этим примириться. Чтобы продумать все наперед. И сожалений у меня немного. Я продолжаю делать то, что должно, независимо от причин, с чего все началось, и… – Тобиас протяжно вздыхает.
– И?
– И в ночь, когда я встретился с твоим отцом, моя война с ним закончилась.
– Но ты все равно купил его компанию.
– Потому что в правлении сидят продажные мошенники, которые безостановочно грабят своих работников. Он был одним из них, и сделка оказалась выгодной.
– То есть рассказывать мне ты не собирался?
– Я знал, что это может свести на нет твои отношения с матерью.
– Я запуталась, – хриплым голосом говорю я, и у меня вырывается недоверчивый смех. – И с тобой так будет всегда.
– Поэтому ты и должна уехать, Сесилия. Этот город никогда не шел тебе на пользу.
– Хватит винить во всем город. Это просто чертово место. Дело в людях, которые меня обманывали и подорвали мое душевное здоровье. Поверить не могу, что ты знал.
Сцепив руки в замок, Тобиас прислоняется к столу.
– Твой отец проявил себя как отъявленный жулик и замел следы, но он не был хладнокровным убийцей. И я не съехал из-за этого с катушек, а обрадовался. Обрадовался, что мне больше не придется его ненавидеть, а значит, я могу сдержать свое обещание и не вымещать на тебе злость из-за этого. А потом…
– Умер Доминик, – говорю я едва слышно.
Не знаю, удастся ли мне относиться к матери как раньше. Возможно, что нет. Возможно, я отдалюсь от нее, как она отдалилась от меня. Ее тайны обернулись для меня чудовищными страданиями. Возможно, я покараю ее за годы, проведенные в чистилище во имя того, чтобы она жила в достатке. Я несколько лет пыталась собрать себя по частям, пока она жила в роскоши своего чертова молчания. Возможно, я затаю на нее злобу из-за жизни, которую мой отец потерял по ее вине, и из-за полученного объяснения отсутствия его в моей жизни.
– Правда в том, что мои родители погибли во время случайного пожара, устроенного напуганной беременной юной девушкой.
– Ты простил ее?
– Мне пришлось. Возможно, однажды простишь и ты.
– Не знаю, надолго ли меня хватит всех прощать.
Тобиас молча кивает. И хотя выглядит он поверженным, в нем заметно спокойствие, которого я не видела все эти годы.
– Выглядишь… иначе.
– Видя, как ты… вернулась сюда, и твой приезд разворошил слишком много дерьма… которого я очень долго избегал.
– Что ж, надеюсь, ты все уладишь. Жизнь так коротка, этому нас научил Доминик. Но мой противник никогда не был скрытным. – Тобиас не сводит с меня взгляда. – Ты всегда будешь тем, кто взял надо мной верх. Об этом знал ты, знала я и продолжала с этим бороться. Но я даю тебе фору и дарю свою королеву, так что