Сначала узкими переулками к южному склону Горячей горы, густо заросшему труднопроходимым кустарником, потом позади Академической галереи, Эоловой арфы в густой Эммануэлевский парк. Здесь тоже было безлюдно и тихо.
Под раскидистой сосной он покурил, прикидывая дальнейшие действия. Сквозь стекла маленького, помещающегося в кулаке, но сильного бинокля ничего подозрительного на прилегающих, круто карабкающихся в гору улочках он не заметил. Все сидят по домам, и прежде всего — обитатели многочисленных пансионатов и санаториев.
До центра города оптика не доставала, мешал туман. Где–то в районе Лермонтовского сквера вдруг вспыхнула жаркая, но короткая перестрелка. В ней участвовало, на слух, около десятка автоматных и винтовочных стволов. В сыром воздухе выстрелы звучали глухо.
Возможно, защитники полицейского управления отбили очередную разведку боем, или, напротив, бандиты пресекли чью–то попытку прорыва за кольцо окружения. А то и не пресекли, и несколько храбрецов пробились, мгновенно растворившись в лабиринте дворов Старого города. Гадать можно бесконечно, но бесполезно, а главное — незачем. На планы Тарханова перипетии уличных боев в центре пока не влияют.
Он наметил несколько рубежей на маршруте, перемещаясь между которыми практически без риска можно добраться до кухонного и хозяйственного дворов гостиницы.
Одет он был сообразно ситуации и так, чтобы не вызывать подозрения, даже попавшись случайно на глаза бандитскому патрулю, ежели он сюда забредет.
Рабочие джинсы, в которых он обычно возился с машиной, рубаха в клетку, серая куртка–ветровка. Через плечо сумка с принадлежностями, необходимыми для осуществления «последующей задачи», когда первая, то есть поиски Татьяны, будет выполнена.
Как обычно, один пистолет в плечевой кобуре под курткой, второй сзади за ремнем брюк. Настоящий финский нож, острый, как опасная бритва, в неприметном кармане под коленом.
Если на него не навалятся внезапно из засады сразу десяток человек с аналогичной подготовкой — пробьется хоть в гостиницу, хоть в любое другое место.
Вначале инстинкт и тревога за судьбу Татьяны подсказывали ему идти по пути наименьшего сопротивления, то есть по–тихому, а уж если не выйдет, то с боем, проникнуть в «Бристоль» и дальше действовать по обстановке. Для егеря с его уровнем подготовки и стажем проблем почти что и не было.
Однако вовремя Тарханов вспомнил и другое. Он же сейчас не просто частное лицо, озабоченное лишь спасением своей подруги. Он офицер управления спецопераций. И не просто офицер даже, а целый начальник отдела. Следовательно, ему более пристала другая линия поведения. И другой взгляд на ситуацию.
Угнетало, конечно, что Татьяна, девушка почти что забытая и вдруг снова встреченная, пусть и в иной роли и качестве, находится сейчас, возможно, в смертельной опасности или уже стала игрушкой остервенелых террористов. Слишком уж хорошо помнилась Тарханову улыбочка, с которой рыжий боевик смотрел на красивую девушку Свету. Предвкушал классное развлечение, на мягких кожаных подушках шикарного «Мерседеса» или прямо на придорожной травке.
Но какой же ты старший командир, если готов изменить долгу ради женщины?
А с другой стороны, в чем твой долг, полковник? Твое ли это занятие — воевать с очередной дикой бандой, ежели все это в прошлом? И твоя служба теперь — другая.
Среди в изобилии покрывающих склон плоских камней Тарханов нашел подходящий, приподняв который можно было спрятать сумку с ненужным сейчас имуществом.
А остальное — вот оно.
Такие варианты они в отряде «Печенег» тоже проигрывали.
Короткие белые трубки свинтились в стандартную трость слепого, какие выдаются в соответствующих организациях. Правда, внутри ее рукоятки помещались пять спецпатронов солидного калибра, со страшным останавливающим действием.
Сергей надел очки, снаружи абсолютно черные, а изнутри вполне прозрачные, взял еще и плетеную сумочку–авоську с батоном хлеба, бутылкой молока, банкой рыбных консервов и пакетом корма для собаки. Все это было приготовлено еще в Москве, не на такой вот именно, но на соответствующий случай. Если бы вдруг пришлось выслеживать «Кулибина» не в удобно расположенной вилле, а на городских улицах или в институте.
И внешний вид предметов скромного рациона инвалида отнюдь не соответствовал содержанию. В случае чего пару танков или долговременную огневую точку взорвать можно.
Еще готовясь отправляться на Ближний Восток, Тарханов проштудировал литературу о нравах и обычаях тамошних обитателей.
В том числе и «Постановления Мухамедданского права относительно войны с неверными», составленные средневековым теоретиком ислама Кудури.
Как там было написано:
«Неприлично мусульманам нарушать клятву, употреблять хитрость, уродовать людей, убивать женщин, стариков дряхлых, детей, слепых, хромых, если никто из них не будет участвовать в войне своими советами или если женщина не будет царицей. Непозволительно убивать безумных».
В данный момент он в войне не участвовал, даже советами, и, следовательно, вполне подпадал под указанные условия.
Если, конечно, его противники так же хорошо начитаны и считают данные правила сохраняющими силу в текущей исторической обстановке.
От Базарной площади, что было очень естественно, мимо Гостиного Двора, он пошел вниз по Армянской улице, которая выводила к угловому зданию почтово–телеграфной конторы, наверняка захваченной террористами.
Повадки слепых Тарханов тоже осваивал на курсах, поскольку это очень удачная форма маскировки.
Здоровые люди не просто сочувствуют слепым, они их даже немножко боятся. Точнее — не их. Они боятся на них лишний раз посмотреть. Уж очень страшно вообразить себя в подобном положении. Без ног — пожалуйста, переживем. А вот слепым… Почти что как прокаженным.
Сергей шел вниз по улице, вымощенной круглым, отполированным двумя веками булыжником, по которому в свое время наверняка ходили и ездили в экипажах Лермонтов, Бестужев–Марлинский, княжна Мери, доктор Вернер, майор Мартынов, генерал Верзилин со своими дочками и много–много других литературных и исторических персонажей. Да и сам Тарханов, помнится, ранним сентябрьским утром 1993 года катился здесь, притормаживая двигателем дешевенького мотоцикла.
Как тогда волнующе и тревожно пахло сжигаемыми на кострах осенними листьями… И тоже стелился между домами и заборами молочный туман.
Свернув направо, он пошел вдоль Царской улицы, постукивая тростью то по тротуару, то по стенкам домов.
В самый центр заварухи.
Одиночные выстрелы винтовок и карабинов явно звучали от квадрата массивных каменных зданий «Присутствий»: городской управы, госбанка, полиции.
Строились они в середине позапрошлого века и для обороны были приспособлены великолепно.
В этом и заключался просчет террористов. Напали они в самое неподходящее время. За полчаса до развода. Вечерняя смена охраны банка не успела уйти, а утренняя уже пришла. Соответственно и наряды патрульно–постовой, дорожной, городовой и участковой служб оказались на месте в двойном комплекте. И успели занять оборону.
На полчаса бы позже или раньше — начни отдежурившие и сдавшие оружие люди расходиться по домам, все сложилось бы совсем иначе.
А тут вышло так вот.
Кося глазом в сторону интересующих его зданий, Тарханов видел, что положение атакующих безнадежно.
Не более двадцати рассыпанных в цепь людей вяло постреливали по окнам и дверям домов, для штурма которых нужен был, как минимум, тяжелый танк с шестидюймовой пушкой. Танка здесь не было, зато вне зоны досягаемости огня из окон вдоль тротуара вытянулась колонна из семи грузовиков, оборудованных для перевозки людей.
Если они приехали сюда с полной загрузкой…
«Семью тридцать — двести десять, — прикинул Сергей. — Ну, пусть сто пятьдесят, если еще и оружие, и боеприпас везли. Где остальные?»
И тут же понял, что удивляться нечему. Имеет место очередная отвлекающая операция.
Ни один боевой командир не свяжет свои войска бессмысленной осадой, когда единственным вариантом является только штурм.
Значит, цель — не здесь. Одна блокирующая группа заперла все наличные вооруженные силы города в каменном мешке, другая, наверное, также демонстративно и бессмысленно осаждает следственный изолятор номер два, он же тюрьма, он же «Белый лебедь», а основная часть банды может действовать совершенно свободно.
Тогда — где главная цель? Ищут Маштакова? Допустим, тот, кто бросил сюда банду, надеялся, что сможет это сделать. Что его не вывезли стремительно, а спрятали в подвалах МГБ. Через час убедился, допросив того же начальника ГБ, что птичка улетела и местная контрразведка вообще ни при чем.