Читать интересную книгу Игрушки для императоров - Сергей Кусков

— Тебя же попросили, не орудовать над мальчишкой, оставить его в сохранности.

Я невольно прислушался. Это произнес вошедший, и голос этот… Властью отдавал голос, привычкой повелевать.

— Это не я, это в гвардии, — «отмазался» Кампос. Судя по тону, он именно отмазывался.

— Им будет все равно. Сделка — есть сделка. А вид у мальчишки не товарный.

— Веришь, мне плевать. Жив? Жив. Здоров? Здоров. Эй, ты, как ты там, жив-здоров?

Это уже мне, и я предпочел промолчать. Закрыл глаза, пытаясь обострить слух до предела и уловить мельчайшие оттенки голоса вошедшего сеньора.

— Как видишь, в порядке, — прокомментировал мое молчание хефе. — Я готов к обмену.

— Я уже сказал, завтра. В полдень. И, Виктор, никакого оружия. Нигде, ни у кого. Иначе сделка не состоится.

Сказав последнюю фразу, от которой у меня внутри все подпрыгнуло, сеньор замолчал, и я почувствовал на себе его оценивающий взгляд. Внимательный такой, словно я греческая статуя, а он хочет купить меня для домашней коллекции. Мне такой взгляд не понравился. Еще я уловил общий настрой — вошедший человек не сочувствовал мне, не сопереживал; ему не было на меня плевать, но относился он с четким негативом. Чем это могло быть вызвано? Где я перешел ему дорогу, если в жизни никогда его не видел? Это были вопросы, ответы на которые я не знал и задаваться которыми в данный момент не считал необходимым. Не любит меня? Флаг в руки, я к нему отношусь так же трепетно. А в остальном он знает, где дверь и скоро через нее выйдет.

Как я понял все это, сидя с закрытыми глазами и даже не видя лица вошедшего? Не знаю, это врожденное. Я его чувствовал, просто чувствовал. И в этот раз мои чувства давали настолько полную картину, что зрение вообще было необязательно. Я чувствовал их всех, всех четверых, кто был в камере, но неизвестный сеньор ощущался лучше всего.

— Пойдем, довольно, — бросил сеньор Кампосу, и через минуту они вышли. «Быки», отключив лампу, вышли следом. Я вновь остался в одиночестве. На ум напрашивалось только одно слово, «посредник». Завтра меня обменяют на Бенито, который все-таки находится в руках у Мишель, несмотря на все голословные заверения Катюши. А этот сеньор — третья сторона, авторитетная, но не участвующая в конфликте.

Но меня это по-прежнему мало интересовало. Только мысль, что следующий день станет последним в моих мучениях, несказанно грела душу.

Два человека шли по коридору подземелий поместья, а это все-таки было оно. Низкий и жилистый, с типично латинской внешностью, коротко стриженный, и высокий худой, даже тощий, с европейским типом лица и светло-русыми длинными волосами. От обоих из них в стороны шел невидимый глазу ореол власти, заставляя охрану и прислугу расступаться в стороны и уходить подальше с их дороги. Как-то иначе описать такое нельзя, но окружающие это чувствовали.

— Хорошо, я все понимаю, объясни только одну вещь. Что же в нем все-таки такого? Почему именно он? — спросил низкий после долгого продолжительного молчания.

— Не знаю. — Высокий пожал плечами. Даже невооруженному глазу было видно, что он лжет. — Почему он — он сам пришел к ним. Я проверил этот факт десяток раз. А что в нем такого?..

Ничего, наверное. Да и нужны ли особые таланты для человека, которого решили использовать в качестве первой ступени реставрации? Милый, обаятельный… У женщин другая психология, им проще зацепиться за такого, чтоб оправдать свои действия. Пусть даже перед самими собой. Меня больше беспокоит, что ее подвигло, толкнуло к этому? Чего не сиделось на тихом месте? И что станет следующим шагом?

Он снова задумался, и на этот раз молчал долго.

— Это была разминка, проба сил, Виктор. Корпус выходит из тени, выходит из под контроля. Это давняя мечта их офицеров — идти во власть. После Сирены Мишель слишком долго сдерживала их, теперь же вдруг перешла на их сторону.

Так что мы с тобой еще услышим о ней. И о корпусе. И боюсь, новости эти будут не самыми приятными для многих на Венере.

— Ты знал, что он им понадобится. Ты хотел убрать его еще до ситуации с моим сыном. Что в нем такого, Князь?

Высокого этот вопрос покоробил. Он предпочел бы не отвечать, но зная собеседника и ранг своих с ним взаимоотношений, нехотя выдавил:

— Тебе лучше не вмешиваться в это дело, Виктор. Тут замешаны такие люди… Тебя быстро раздавят. Ситуация с Бенито — так, разминка. Мишель нечем было занять своих девочек, вот она и развлеклась, от скуки. Если будет что-то серьезное, на самом деле серьезное, газ и иглы со снотворным останутся дома, в арсенале. Понимаешь, о чем я?

Виктор понимал.

— Да, я знал, что он понадобится. Я должен был удержать их мирным путем, не вмешивая в дело Лею. А вот почему именно он… — Тяжелый вздох. — Есть обстоятельства. Но тебе лучше не знать их.

Он похлопал собеседника по плечу и дальше пошел один. На выходе его ждала охрана, несколько бронированных машин и десяток вооруженных до зубов людей с орлами на шевронах.

Дон хефе долго смотрел, на створку шлюза, закрывшуюся, когда последняя машина покинула двор. Он думал о своем. О Мишель. О мальчишке. О своем сыне. О том, как быстро и неожиданно все развилось и подводных камнях, могших стать причиной этого. Он и не ждал, что этот человек скажет правду, ему важна была сама реакция, а реакция сказала о многом.

Виктор Кампос верил в Древних. Не в старого дряхлого христианского бога, а в молодые воскреснувшие силы, полные бурной энергии. И он знал, что его боги любят шутить.

Его Величество Случай, как иначе именуют шутки богов, помог ему, молодому вору-неудачнику, встретить нужного человека в нужном месте и с нужным обстоятельством. Встретить и понравиться ему, как и его дочери. Что было бы с юным карманником, не возьми его вовремя под крыло Альфаро Белый Волк? Трудно сказать.

Да, то была шутка богов. И гарантировать, что подобное не произошло с Шимановским, он не мог. А кто он такой, чтобы противиться воле высших сил?

Он вытащил из кармана любимый блокнот, открыл последнюю страницу и прочел недавнюю запись.

«Изабелла. Белоснежный. Принцесса.» — гласила та. Слова, сказанные мальчишкой в бреду перед самой отключкой. Что они означают — догадаться не трудно, если знать, какие детали сопоставлять. «Белая пыль» сработала как надо, они вывернули его сознание.

Этого никто не заметил, но оно и к лучшему. Потому, что следом за этой фразой в голове выстроилась четкая логическая цепочка, которая в тот момент ему очень не понравилась. Теперь же, поговорив с высоким, он лишь убедился в своей правоте.

Вновь достав ручку, он вывел с новой строки новые слова. «Принцесса Изабелла». «Мальчишка». «Корпус». Затем добавил: «Попытка устранения мальчишки». «Мишель». «Афера с Бенито».

С новой строки он начал писать другую цепочку, и читать ее следовало в будущем времени.

«Корпус». «Мишель». «Рокировка на троне». Затем, подумав, через тире добавил: «Интересы семьи Феррейра».

Последним словом в строке становилось слово «Война», трижды им подчеркнутое, и это последнее слово доконало его.

Лист был безжалостно вырван. Раздался щелчок зажигалки, и пламя съело то, что секунду назад было частью его блокнота. Еще через несколько секунд невесомый пепел опустился на пластикобетонный пол, и не долго думая, сеньор Кампос раздавил его носком сапога.

Он — крыса. Важная, крупная, могущая загрызть кого угодно. Но его место — подземелья. Громадные невероятные подземелья этого города, этой планеты и всей происходящей на ней жизни. Он выживет при любом раскладе наверху, при любой власти, при любом строе. Потому, что он будет нужен этой власти и способен защититься от нее. Но тот, кто влезает в королевские игры, думает о рокировках на троне и прочих глобальных вещах, перестает быть крысой. Тот становится львом, а лев не может спрятаться в подземелье в случае чего. Удел льва или царствовать, или быть убитым и съеденным другим львом, третьего не дано. Его старый знакомый, Диего Альваро, уподобился льву, и теперь его пепел кружит где-то на просторах Золотой планеты,[10] а за его наследство дерутся мелкие командоры и капитаны, и не мечтавшие о таком подарке богов ранее.

Он — не Мексиканец, он не готов быть съеденным. В этом их принципиальное отличие.

Виктор Кампос опустил на глаза козырек и вызвал из записной книжки спрятанный там в скрытом режиме номер. Когда на том конце ответили, бегло бросил:

— Мальчишка ценности не представляет. Он — повод для демонстрации силы. Я — объект демонстрации. Мишель выходит из тени, и боюсь, у вас, и много еще у кого скоро начнутся проблемы.

На том конце ему что-то ответили, после чего он резко оборвал:

— Это ваши сложности. Мне такое не интересно. Привет дону Октавио.