то, возможно…
У ректора было, чем приманивать.
Из своего волшебного котла он извлёк уже достаточно розовых слонов, которых некуда было пристроить, и хоть один такой слон да должен был заинтересовать талантливого аналитика!
Порассуждав сам в себе несколько дней, ректор попробовал закинуть удочку со стороны своего проекта с женским образованием. Он слыхал, будто бы госпожа Тогнар говорила, что-де именно господин Анодар принимал деятельное участие в устройстве её судьбы; его дружба с самой Тэнь и с Руби эту версию подтверждали, из чего можно было сделать вывод, что тема женского обучения ему не чужда.
У ректора как раз было дело по этой части. В этом году выпустились первые принятые в университет дамы — вместе с Тэнь их оказался целый десяток! В столицу требовалось составить отчёт о проекте — с чем, впрочем, ректор вполне справился и сам. Но делом были заинтересованы и другие университеты, куда требовалось составить не сухой отчёт, а более подробную справку о том, как проходит обучение дам на одном потоке с мужчинами, какие в этом деле возникают трудности и нюансы, какие советы Кармидерский университет может дать тем, кто пойдёт по его стопам. Представители университетов Райанци и Ниии даже приехали полюбоваться на выпуск и лично пожать руки отважным дамам, решившимся стать первопроходцами в этом деле. Это, впрочем, было вполне ожидаемо. Но кто удивил ректора по-настоящему, так это Ньон! Присланный ими представитель — коренной анжелец Милдар — проявил живой интерес ко всем нюансам и даже был готов профинансировать оформление наблюдений в полноценный проект — мол, супруга повелителя Ньона крайне заинтересована этим вопросом и лично поручила ему войти во все мелочи и доложить по возвращении всё максимально подробно.
Господин Милдар оказался занудным даже по анжельским меркам, и ректор посчитал, что было бы неплохо свалить эту головную боль на кого-то другого.
Так и получилось, что несколько дней спустя в кабинете ректора произошло официальное представление ньонского легата Милдара и внештатного научного сотрудника Анодара.
Представляемые стороны были весьма ошеломлены такой встречей, но провели её на высшем уровне.
— Чрезвычайно приятно, — пожимая руку Дереку, потряс в своей манере головой заметно постаревший Милдар.
Седина, впрочем, ему весьма шла, и было даже странно понимать, что когда-то он был не седым — настолько это подходило к его манере щуриться и смотреть расфокусированным взглядом куда-то в дебри своих заоблачных проектов.
— Мне тоже, — заверил Дерек, пытаясь справиться с шоком.
Он считал Милдара если не другом, то, по крайней мере, хорошим приятелем, и, конечно, не опасался, что тот мог сдать его Грэхарду. Однако он был весьма ошеломлён неожиданной встречей и чувствовал себя теперь крайне неловко от того, что ему и в голову не пришло связаться с Милдаром через Этрэна и передать весточку, что он жив и с ним всё в порядке. Теперь же он чувствовал себя виноватым, потому что радость в глазах Милдара явно была искренней и глубокой.
Довольный удачно провернутой комбинацией ректор вежливо вытолкал их работать.
— А! — несколько досадливо произнёс на ходу Милдар. — Чтоб Дранкара ледяные демоны заломали! — и явно процитировал: — «Ветра с ньонских скал порою улетают так далеко, что теряются в анжельских степях!» Вот шельма!
Дерек рассмеялся, затем чопорно отметил:
— Неужто ньонские ветра так простужают уши, что ты разучился слышать анжельские песни?
Милдар встал как вкопанный, сфокусировал взгляд на Дереке, потом потряс головой — словно бы вытрясал эти слова из своих ушей — и с прежней досадой отметил:
— Нет, я понимаю Дранкара — он снюхался с Тогнаром, а там нет вариантов! Кто мастер говорить о погоде, тот мастер! Но ты?! — патетично воскликнул он, явно не ожидая найти в собеседнике такую склонность к метафорам.
Лукаво ухмыльнувшись, Дерек отметил:
— Просто и меня не минула участь заразиться тогнаровским красноречием.
В общем, в тот день у них вместо работы получилась попойка. Дерек рассказывал о своих анжельских похождениях, Милдар — сплетничал о старых общих знакомых.
Когда бутылка прекрасного ньонского коньяка стала походить к концу, Дерек вдруг спросил:
— А что там Грэхард?
— Да что с ним станется? — дёрнул плечом Милдар. — Параноит!
— Ну, это не ново, — отмахнулся Дерек.
Прищурившись, Милдар припомнил интересные подробности:
— На яхте ходить научился.
— Грэхард?! На яхте?! — не поверил Дерек, который слабо представлял себе ньонского владыку, проводящего досуг таким образом.
— Да вот, почитай, — уточнил Милдар, — сразу после твоего отъезда и начал.
Дерек вздохнул.
— Расскажи ещё, — попросил он, подливая собутыльнику остатки коньяка.
Тот покрутил бокал и с отрешённо-расфокусированным взглядом скорее утвердил, чем спросил:
— Скучаешь?
Дерек неопределённо повёл плечом и досадливо поморщился, имея этим в виду согласие.
— Зря! — пьяно икнул Милдар и мотивировал: — Он самодур.
— Какой есть, — безразличным тоном парировал Дерек.
Сердце у него досадливо ныло.
— Простывает по осени, да? — безнадёжно уточнил он.
— Естественно, — допивая коньяк, подтвердил Милдар, а потом вдруг заоткровенничал: — У него теперь на твоём месте пять секретарей.
Невольно Дерек прыснул от смеха.
— Пять? Серьёзно? — он подумал, что, должно быть, это какие-то бестолковые люди, раз их требуется так много. — И как справляются? — с живым любопытством поинтересовался он.
— Паршиво! — рассмеялся Милдар и добавил: — Боятся его до тряски в поджилках.
— Немудрено, — серьёзно кивнул Дерек, вставая и подходя к окну.
Милдар некоторое время смотрел на его спину, затем утешающим тоном сказал:
— Иногда, чтобы жить дальше, приходится отрезать прошлое.
Резко повернувшись к нему, Дерек сложил руки на груди и почти зло переспросил:
— Даже если отрезать приходится живого человека?
Милдар встал. Заложив руки за спину, пораскачивался с пятки на носок, покачивая головой. Потом спросил:
— Жалеешь?
— Что? — искренне удивился Дерек.
Суровое лицо его разгладилось, став попросту удивлённым. Размокнув руки, он в совершенно прежней своей растерянно-мальчишечьей манере взлохматил волосы и веско заключил:
— Это моя страна, мой язык и моя жизнь. — Затем улыбнулся: — И здесь мой брат. — Задумался и прибавил: — К нему бы я сбежал и от трёх тысяч грэхардов.
— Упаси Великое Пламя! — искренне рассмеялся Милдар, вытирая слезинки смеха с ресниц. — Нам и одного хватит!
— Пожалуй, так, — смущённо подтвердил Дерек.
Об Эсне он спросить так и не решился.
7. Когда начинается рабство?
Об Эсне Милдар позже говорил сам — часто, охотно, с отцовской какой-то гордостью и любовью. Он говорил — и из звуков его речи словно светились солнечные лучи. Дерек, чуть прикрыв глаза, вслушивался в немного дребезжащий голос старого друга, и ему отчего-то казалось, что Эсна, улыбаясь, стоит прямо за их спинами, что