осталась надежда.
19 января 2023 года
«ЗАТЯГИВАНИЕ ГАЕК»
В Интернете и телеграм-каналах начался настоящий шторм — появились слухи, что в зоне спецоперации собрались «затягивать гайки». Начнут с запрета гражданских_автомобилей в войсках, потом будут изымать смартфоны и планшеты и, наконец, начнут брить бороды. Волна возмущения поднялась такой силы, что даже и.о. главы ДНР Денис Пушилин выступил с заявлением: мол, лично запрашивал комендатуру, но никаких распоряжений они пока не получали.
Но слухи становились все конкретнее, уже появились люди, «лично видевшие» распоряжения о постановке гражданских машин на армейский учет с номерами черного цвета. Каюсь, я присоединился к волне «народного гнева». Мне было непонятно следующее. На передовой реальный дефицит транспорта. У моих друзей-снайперов подход к позициям 7 километров. Столько же обратно, причем, как правило, с залеганием и пережиданием обстрелов. А ребята несут на себе трехметровую винтовку, боекомплект, воду, еду, метеостанцию, бинокли-дальномеры, тепловизоры… Все в броне и касках. Ходил с ними, знаю, как язык висит на плече. Летом снайперы скинулись и купили себе жигуленок. И что, теперь на нем будет кататься Родина, а они опять пешком? Просто у людей на передовой есть реальные опасения, что они больше не увидят купленных ими или принятых от волонтеров машин, если их возьмут на баланс части.
Дальше — запрет смартфонов на передовой. Простите, а как без них использовать, например, квадрокоптеры?
Неуставные бороды на этом фоне смотрелись уже вторично. Бороды пережить можно.
Я написал гневный пост об этом в Телеграм и тут же получил ответ от разведчика батальона «Восток» с позывным «Лис»:
«Дима, привет! Вы там погнали волну про бороды, телефоны, авто и генералов, которые прессуют по уставу «бедных солдатиков». Дим, вы не правы. Я могу все по полкам разложить. Обоснованно и без прикрас. А так получается, что права только одна сторона, которую приводят в чувство. Завтра еще буду в Донецке, потом уезжаю на передок».
«МАХНОВЦЫ» НА «ЖИГУЛЯХ»
С Лисом я познакомился еще во время штурма «Азовстали». Знаю, как воевало его разведподразделение, знаю, как он планировал безупречно-точные операции и сам в них всегда участвовал. Знаю, что он разведчик по профильному образованию, получал его еще до 2014 года, в Киеве, видел Ирак и Афганистан, но с первых дней «Русской весны» был на нашей стороне. Его мнение стоит дорого. Мы засели в одной из донецких кафешек за литром кофе с молоком. Я предложил:
— Давай начнем с машин. Я в своем «посте праведного гнева» привел пример со снайперами.
Лис согласился:
— Давай прямо с конкретного примера начну. ПВД — пункт временной дислокации в прифронтовом поселке. Стоит рота, условно 100 человек. Каждому солдату хочется съездить в магазин, к знакомой барышне, и каждый, подчеркну, не хочет покидать «зону комфорта». Сколько сейчас стоят «жигули»? А зарплата?
— Примерно 100 тысяч за старую, но еще живую машину, а зарплата — под 150 тысяч и больше.
— Ну вот и накупили тридцать «жигулей». А куда теперь ставить штатную технику и как ее маскировать, если перед ПВД теперь «парковка у супермаркета»? Второй момент — дисциплина. ПВД — это не база, где есть шлагбаум и контроль. Поэтому солдатик в любой момент садится на свою машину и едет туда, куда считает нужным. В поселке запрещена продажа алкоголя, но солдатика это теперь не пугает…
Лис тяжело вздыхает. Я тоже вздыхаю.
— А как колонны ходят теперь из-за этих машин? — спрашивает сам себя Лис. — Бывает, колонна стоит, потому что драный жигуль сломался, а солдатик его бросить не может, потому что за свои покупал. Ты понимаешь, что значит стоящая колонна и чем это может кончится? И еще один важный момент. Ребята, вы представляете армию России, не надо вести себя как стадо махновцев! Запрет на личный автотранспорт в зоне боевых действий — это еще и страховка от мародерства.
Последнее слово Лис произносит с нажимом и по слогам.
— Хорошо, а как быть с пикапами и джипами, которые волонтеры покупают для подразделений?
— Они оформляются на конкретного человека, чтобы в случае утраты можно было ее снять с номеров. И человек оставляет ее под своей задницей: «Мое! Мне прислали!» В итоге эти пикапы не служат, а катаются.
Танкист Саша из «Августа», показывает свою машину, погибшую во время штурма Северодонецка
Транспорта в подразделении твоих снайперов нет, а машин туча. Выход один — постановка на черные армейские номера, легализация.
СТИЛЬ «БОМЖ С ТЕПЛОТРАССЫ»
Украшает ли бойца борода?
— Моя — украшает, — говорит мне Лис.
У него всегда аккуратно подстриженная бородка-«эспаньолка». Всегда, что под Угледаром, что под Мариуполем. Лис развивает свою мысль:
— Я на своем офицерском удостоверении с бородой, какие вопросы? Думаю, речь идет о внешнем виде в целом. Есть же персонажи — жил на теплотрассе, мобилизовали. Борода по пояс, косички заплетает и кольца, как викинг. Ты мойся просто, к тебе не будет вопросов! Вот я завтра в окоп залезу. По прогнозу плюсовая температура. Ты представляешь, на что я буду похож через час? Но я же переоденусь после окопа! Лис рассказывает про две крайности на передовой:
— Первая — это стиль «бомж», вторая — «креатив». Ладно, в окопе тебе никто ничего не скажет. Но если ты на «оттяжке» идешь по городу с нашивой «Отряд Боба Марли»… — саркастически замечает Лис. — Я же видел в Волновахе, как военная полиция на таких реагирует. На первый раз просто делает замечание. Если не понял — извини!
— Боец был в неуставной форме?
— Нет, такого нет. У нас половина армии в уставном «пикселе», половина в уставном «мультикаме». Кто-то носит камуфляж «мох», вот как я. Начальство входит в положение, потому что один хороший замес и ты без штанов. Я за Мариуполь три пары хорошей обуви сносил и заканчивал уже в рабочих заводских ботинках.
ТЕЛЕФОН, ПРИБИТЫЙ К ДЕРЕВУ
Закончили мы разговор главным — якобы готовящимся запретом на смартфоны и планшеты на передовой. В моей практике была история, когда ВСУ отследили сразу семь московских номеров. И накрыли. В итоге 400 метров мы «отходили» почти час, ползли и лежали. Иногда перебегали. Сопровождающие нас ополченцы искренне не понимали, что происходит, а виноваты мы были сами!
И еще был один давний и неприятный случай. В 2018 году я был на опорнике под Коминтерновом, где предыдущий состав бойцов вырезала украинская ДРГ (диверсионно-разведывательная группа) — часовой музыку в наушниках слушал. Вот и послушали…
— Докладываю, — начал Лис официально. — Ходит легенда, что, когда