Проснулся он сразу же, как только начало светать, и долго лежал, прислушиваясь к утренним звукам: урчанию случайного раннего автомобиля, неожиданному звону далекого будильника, бойкому щебету воробьев. Все это было таким естественным, что его миссия все больше казалась ему нелепой и фантастичной. И все же — нопалы существовали! Он различал, как они проплывали в прохладном утреннем воздухе, как огромные пучеглазые комары. И сколь бы фантастическими существами они ни казались, было бы просто нелепо начисто выбросить их из головы. Если верить Птиду Эпиптиксу, он мог рассчитывать на не более чем еще две недели милосердия с их стороны. После этого один из нопалов преодолеет последние остатки сопротивления, которые еще будут от него исходить, и он снова станет «читуми»... Бек задрожал при мысли об этом, быстро сел на край кровати. Он будет таким же суровым и беспощадным, как ксексиане; он решится на самые крайние меры лишь бы снова не стать жалким рабом; он не пощадит никого, даже... — но тут раздался звонок в дверь. Бек нетвердой походкой подошел к двери, чуть приоткрыл ее, больше всего страшась увидеть лицо, которое, он в этом нисколько не сомневался, должно оказаться за дверью.
Прямо перед ним стояла Маргарет Хэвен. Беку было невыносимо видеть нопала, прицепившегося к ее голове.
— Пол, — с придыханием произнесла она, — что это с тобою стряслось? Куда ты запропастился?
Бек взял ее за руку, провел внутрь квартиры, У него защемило сердце, когда он почувствовал, какими одеревеневшими стали его пальцы.
— Приготовь кофе, — угрюмо произнес он, — а я пока что-нибудь одену.
Ее голос донесся к нему в спальню.
— У тебя такой вид, будто ты перенес запой длительностью в добрый месяц.
— Нет, — ответил он. — Со мной случилось, скажем так, некое удивительное приключение.
Через пять минут он присоединился к Маргарет. Она была высокая и длинноногая, всем ее движениям была свойственна очаровательная резкость мальчишки-сорванца. В толпе Маргарет ничем особо не выделялась. Но глядя на нее сейчас, Бек подумал, что никогда в жизни не видел более привлекательной девушки, чем она. У нее были темные непослушные волосы, широкий рот с характерными кельтскими ямочками в уголках, слегка изогнутый нос — результат автомобильной аварии в детстве. Но взятые все вместе эти черты составляли лицо удивительно живое и выразительное, на котором отчетливо было видно каждое чувство, которое ею владело в данное мгновенье. Ей было двадцать четыре года и работала она в каком-то беззвестном отделе министерства внутренних дел. Беку было прекрасно известно, насколько она бесхитростна и незлобива, как котенок.
Теперь она хмуро глядела на него, явно ничего не понимая. Бек сообразил, что она ждет объяснения причины его отсутствия, но он, хоть убей, ничего не мог придумать достаточно вразумительного. Маргарет, несмотря на всю свойственную ей бесхитростность, мгновенно улавливала проявление фальши в других. Поэтому Бек, как истукан, продолжал стоять в гостиной, медленно потягивая кофе и стараясь не встречаться взглядом с Маргарет.
В конце концов, все-таки решившись, он произнес:
— Меня здесь не было почти месяц, но я просто не могу рассказать тебе, где я все это время был.
— Не можешь, или не хочешь?
— Понемножку и того, и другого. Это нечто такое, что приходится держать в тайне.
— Правительственное задание?
— Нет.
— Ты попал... в какую-нибудь беду, что ли?
— Не совсем такую, о которой ты думаешь.
— Я как раз не думаю о чем-либо конкретном.
Бек уныло плюхнулся в кресло.
— Поверь мне — я не развлекался все это время с какой-нибудь женщиной и не занимался контрабандой наркотиков.
Маргарет только пожала плечами и села в другом углу комнаты.
— Ты сильно изменился. Никак не пойму в чем — и почему — но изменился.
— Да, я изменился.
— И что же ты теперь собираешься делать?
— Одно я знаю точно — на работу я уже больше не вернусь, — ответил Бек. — Сегодня же подаю заявление, если меня уже без того не уволили... Что напомнило мне... — Он запнулся на полуслове, едва не выболтнув, что в багажнике автомобиля у него лежит центнер золота стоимостью примерно в сто тысяч долларов и что он надеется на то, что его у него еще не украли.
— Мне очень хотелось бы знать, что же все-таки произошло, — сказала Маргарет. Голос ее был спокоен, однако пальцы у нее дрожали, и Бек понял, что она вот-вот расплачется. Ее нопал безмятежно взирал на Бека, не выказывая какого-либо особого возбуждения, только чуть-чуть подрагивал его султан. — Все стало совсем не таким, как раньше, и я никак не пойму почему. Я в замешательстве.
Бек тяжело вздохнул, крепко обхватив подлокотники кресла, поднялся и пересек всю комнату, подойдя к ней совсем близко. Взгляды их встретились.
— Ты хочешь знать, почему я не могу рассказать тебе, где я был?
— Да.
— Да только потому, что, — медленно произнес он, — ты все равно мне не поверишь. Ты подумаешь, что я с ума спятил и вызовешь «скорую помощь» — а я совсем не хочу провести даже несколько часов в сумасшедшем доме.
Маргарет на это ничего не ответила и отвела взгляд, однако, судя по ее выражению лица, Бек догадался, что она самым серьезным образом задумалась — не сошел ли он на самом деле с ума? И как бы это ни было парадоксально, но такая мысль вселяла в нее надежду. Пол Бек — сумасшедший, и больше уже не является тем таинственным, малообщительным, злобно-сердитым, противнющим Полом Беком, явившимся ей в новом обличье, и во взгляде, которым она теперь смотрела на Бека, явно теплилась искорка этой надежды.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — робко спросила она.
Бек взял ее руку в свою.
— Я прекрасно себя чувствую и нахожусь в абсолютно здравом уме. Я получил новую работу. Работу чрезвычайной важности — и поэтому мы не можем больше встречаться друг с другом.
Она выдернула руку из его пальцев, в глазах ее сверкнула неприкрытая ненависть, явившаяся зеркальным отражением той ненависти, что теперь пылала в глазах-пузырях ее нопала.
— Что ж, я только рада тому, что ты решил больше не скрывать своих чувств ко мне — потому что точно такие же чувства владеют и мною тоже.
С этими словами она повернулась и выбежала из квартиры.
Бек допил кофе, затем подошел к телефону. После первого звонка ему стало известно, что доктор Ральф Тарберт уже выехал в свою вашингтонскую контору.
Бек налил себе еще одну чашку кофе и через полчаса позвонил в контору Тарберта. Секретарша попросила его назвать свое имя, и через десять секунд в телефонной трубке зазвучал ровный голос Тарберта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});