Читать интересную книгу Зловещий барьер. Ближайший родственник. Оса - Эрик Рассел

— Само собой, — одобрительно подтвердил Моури.

— Недавно мы забрали дюжину в баре, что в квартале Лаксин, — сообщил Саграматолу. — Тоже раскололись. Но пока что не сообщили ничего дельного. Сознались во всех мыслимых преступлениях, кроме членства в ДАТ. Утверждают, что об этой организации им ничего не известно.

— Как вы вышли на этот бар?

— Одному болвану отрезали голову — с трудом его опознали. Оказалось, он был завсегдатаем заведения. Мы навели справки и схватили несколько его любящих друзей. Шестеро уже сознались в убийстве.

— Шесть человек? — Моури нахмурился.

— Да. Они прикончили своего приятеля в разное время, в шести разных местах, имея на то шесть разных причин. Грязные соко, конечно, врут, но мы из них выжмем правду!

— Судя по вашим словам, больше похоже на обычные бандитские разборки. Где же здесь политические мотивы?

— Не знаю. Начальство это с нами не обсуждает. Вроде бы точно известно, что с тем типом расправилась ДАТ, значит, кто бы это ни сделал, он связан с организацией.

— Может быть, бандитам просто заплатили, — предположил Моури.

— Возможно. Их тоже могли обмануть. — Коренастый с отвращением фыркнул. — Нам и с войной достаточно хлопот, а тут еще эти подпольщики… Просто с ног сбились. Так больше продолжаться не может.

— А как облавы на улицах, дали что-нибудь?

Сначала нам вроде бы везло, но потом о них стало всем известно. Мы решили прекратить облавы дней на десять. Пусть мерзавцы успокоятся и почувствуют себя в безопасности. Тут-то мы их и накроем!

— Отличная мысль! Да, в наше время приходится шевелить мозгами!

— Не без этого, полковник!

Моури тронул агента за плечо.

— Вот мы и приехали. Сейчас налево, а потом сразу направо.

Машина промчалась мимо ограды машиностроительного завода, въехала на узкую ухабистую улицу и свернула в другой переулок. Вокруг, тянулись полупустынные кварталы трущоб — ветхие здания, перемежающиеся пустырями и помойками. Они остановились и вышли из динокара.

Оглядевшись, Саграматолу сказал:

— Типичный рассадник всякой заразы. Пару лет назад мы выкурили отсюда шайку религиозных фанатиков. Они справляли свои мерзкие обряды в одном из старых складов.

Моури брезгливо сморщился:

— Вы хотите сказать, что они исповедовали религию спакумов?

— Да, настоящие верующие! Но на виселице языки у них вываливались не хуже, чем у любого грешника. — Саграматолу ухмыльнулся — воспоминания, видимо, были приятными. Потом он взглянул на Моури. — Теперь куда?

— По этому переулку.

Моури первым вошел в длинный грязный переулок, заканчивающийся тупиком. Через несколько минут они уперлись в глухую двенадцатифутовую стену. Переулок был пуст, лишь слабый гул движения на ближайшей магистрали да скрип ржавого дорожного указателя, раскачивающегося на ветру, нарушали тишину.

Моури кивнул на дверь в стене:

— Черный ход. Мне нужно две-три минуты, чтобы обойти кругом и добраться до парадного подъезда. А потом могут быть любые неожиданности. — Он попытался открыть дверь, но она не поддавалась. — Заперта.

— Лучше открыть, чтобы ему было куда бежать, — предложил Саграматолу. — Когда он поймет, что приперт к стенке, то может попытаться застрелить вас, чтобы улизнуть с главного хода. Тогда я не смогу помочь. Эти соко становятся опасными, когда им нечего терять. — Агент полез в карман и вытащил связку отмычек. Ухмыляясь, он добавил: — Лучше позволить ему сбежать — тогда он попадет прямо мне в руки.

С этими словами Саграматолу повернулся к двери, оказавшись спиной к Моури, начал возиться с замком. Моури оглянулся.

В переулке никого не было.

Вытащив пистолет, он спокойно, с расстановкой произнес:

— Ты пнул старика, когда тот валялся без сознания.

— Да, конечно, — отозвался агент, все еще пытаясь открыть замок. — Надеюсь, этот придурок уже сдох. — Внезапно голос Саграматолу осекся: офицер понял всю неуместность замечания Моури. Агент обернулся, опираясь рукой о дверь; дуло пистолета смотрело ему в лоб. — Что это? Что… что ты…

Выстрел был не громче хлопка пневматического пистолета. Мгновение Саграматолу держался на ногах, во лбу у него зияло голубоватое отверстие. Его рот раскрылся в идиотской гримасе. Потом колени агента подогнулись, и он рухнул лицом вниз.

Сунув пистолет в карман, Моури склонился над телом. Не теряя времени, он обыскал труп Коренастого, проверил содержимое бумажника, но взял только полицейский значок. Быстро покинув переулок, он сел в машину, доехал до центра города и затормозил неподалеку от магазина подержанных динокаров. Он прошел пешком остаток пути до площадки, где стояло множество видавших виды машин. К Моури мгновенно подскочил тощий сири, его хитрые глазки блеснули, когда он оценил дорогой костюм, часы и платиновый браслет клиента — тут пахло поживой!

— Вам повезло, — вкрадчиво объявил Тощий. — Вы попали в единственное место на Джеймеке, где можно купить за бесценок хорошую вещь. Торгуем чуть ли не в убыток себе. Не теряйтесь! Идет война, цены вот-вот подскочат, в любом случае не прогадаете. Вот, взгляните на этого красавца! А цена! Подарок, просто подарок! Это…

— Со зрением у меня все в порядке, — прервал его Моури.

— Да-да, конечно! Я только хотел обратить ваше внимание…

— Я знаю, что мне нужно, — оборвал продавца Моури. — И не собираюсь ездить на такой развалине. Я не самоубийца.

— Но…

— Как вы заметили, идет война! И очень скоро запчасти будет совершенно невозможно достать. Мне нужна машина, которую я мог бы разобрать на детали. — Он показал на ближайший динокар. — Например вот эта. Сколько?.

— Она в прекрасном состоянии, — принялся расписывать продавец, стараясь не встречаться с Моури взглядом. — Мотор совсем новенький. И посмотрите на номер… прошла перерегистрацию.

— Это я вижу!

— …и ни одной дырочки в корпусе. Я ее даром отдаю, просто даром…

— Сколько?

— Девятьсот девяносто, — сказал продавец, еще Раз взглянув на костюм и платиновые безделушки.

— Грабеж, — ответил Моури.

Они торговались с полчаса, в итоге Моури заполучил дино за восемьсот двадцать. Он заплатил и уехал на новой машине. Приобретение Моури так скрипело, дребезжало и стонало, что было ясно: Джеймса надули, по крайней мере, на двести гильдеров. Однако сожалений он не испытывал.

Проехав с милю, он остановился на пустыре, закаленном металлоломом. Здесь, вдали от свидетелей, Моури начал трудиться над своим дино: разбил фары и лобовое стекло, снял колеса и номерные знаки, разобрал мотор — одним словом, превратил его в ободранный остов. Затем, подогнав к пустырю машину убитого агента, он погрузил в нее свою добычу.

Через полчаса, утопив в реке колеса, номерные знаки и еще кое-какие части с динокара Саграматолу, он поставил на него новые номера и отбыл. Итак, обмен номеров стоил ему восемьсот двадцать фальшивых гильдеров — пожалуй, не слишком дорогая плата за безопасность.

Зная, что облав пока опасаться нечего, Моури мотался по городу до наступления темноты. Поставив машину в подземный гараж, он купил газету и прочитал ее за ужином.

По версии этого печатного органа, единственный земной истребитель, упоминающийся не иначе как «трусливый налетчик», сумел прорваться через линию космической обороны и сбросить бомбу на укреплённый арсенал в Шугруме. Взрыв произвел незначительные разрушения, а «налетчик» был тут же уничтожен.

Если верить статье, налет был не опаснее блошиного укуса — вдобавок, блоху немедленно прихлопнули. Интересно, сколько читателей проявили подобное легковерие? Шугрум находился на расстоянии трехсот миль от столицы — и тем не менее Пертейн изрядно тряхнуло. Поглядеть бы, что осталось после взрыва… Скорее всего — кратер пару миль диаметром.

На второй странице газеты сообщалось, что силами охраны правопорядка и законности схвачены сорок восемь предателей — членов Партии Свободы Сириуса. Ведется следствие. Однако ни подробностей, ни имен, ни конкретных обвинений в статье не было.

Такая практика характерна для общества с тайным судопроизводством, где любого могут схватить прямо на улице и никто никогда больше не увидит его. В Сирианской Империи не существовало института присяжных заседателей и открытых судебных процессов. Если арестованный родился под счастливой звездой, его, возможно, и выпустят — искалеченного, без извинений и возмещения ущерба. Но, как правило, родственники несчастного не получали даже урны с прахом.

Сорок восемь схваченных обречены — независимо от того, кто они на самом деле или за кого их принимают. С другой стороны, вся эта газетная писанина — вранье. Власть имущих наконец допекло и они нашли шестерых козлов отпущения, объявив их членами ДАТ и для пущей важности умножив их число на восемь. Циничное искажение фактов — обычный пропагандистский прием в военное время.