о чем, кроме учебы, не думает, а я человек простой, мир спасать не намерена. Так, нам сейчас на моно три остановки, потом… Ты как к лестницам относишься?
– К каким лестницам? – опешил парень.
– К длинным и крутым, – терпеливо пояснила девушка, споро шагая по тротуару, так что Тори едва поспевал за ней. – Есть два варианта. Первый – сначала до бульвара Свободы на моно, потом на трамвае еще три остановки, потом пешком с полверсты – в гору, но не очень круто. Второй – лишняя остановка на моно, потом вверх по склону по старой каменной лестнице, а потом еще немного тропинками. Там довольно круто, зато минут пятнадцать сэкономить можно. Ты как?
– Как хочешь, – пытаясь казаться равнодушным, ответил парень. – Мне все равно.
– Тогда лестница, – решила Яна. – Заодно разомнемся немного.
В полупустом вагоне монорельса поначалу они почти не разговаривали, обменявшись лишь несколькими ничего не значащими репликами. Но пару остановок спустя Тори спросил:
– Кара – она кто? Твоя сестра?
– Ага. Сводная. Она меня на три года старше.
– Сводная по отцу или по матери?
– Ни то, ни то, – Яна глянула на него своими черными глазищами. – Мы обе сироты. Папа удочерил нас в сорок третьем. И еще усыновил Палека. Карина на стажировке в другом городе, но с Ликой ты сегодня познакомишься. Ты на него внимания не обращай, он ехидина, каких мало, но в душе добрый.
– В сорок третьем… – пробормотал Тори. – После того, как Институт разгромили? Меня родители тогда тоже из специнтерната забрали, где меня держали. А что, Карина с Палеком тоже наши? Ну, девианты?
– Кара – да, Палек – нет, слава всем богам. Стихийное бедствие получилось бы, а не мальчишка! На него и так-то управы не найти, только папа с ним и умеет справляться.
– И какая у Карины категория? – не отставал Тори. – Она тебя сильнее или слабее?
– У нас одна категория, – уклончиво ответила девушка. – А кто сильнее, мы не выясняли. Зачем?
– Затем, что сильнейшие должный управлять, – убежденно сказал Тори. – Такой закон у природы, понимаешь, Яна? В обезьяньей стае вожак – самый сильный самец. И у оленей, у волков, у собак – всегда вожаком сильнейший.
– Ага, и лучшие самки сильнейшим принадлежат, так, что ли? – фыркнула спутница. – Я пас, я в такие игры не играю. Я и сама прекрасно обойдусь, без вожаков.
– Ну, – смутился Тори, – я не имел в виду буквально самцов. Мужчины, женщины, неважно. Главное, что сильный всегда наверху.
– То есть если найдешь кого-то со способностями более высокой категории, ты ему подчинишься? – в упор спросила девушка. – По закону природы?
– Да! – твердо кивнул Тори. – Если я встречу кого-то, кто сильнее меня, я признаю его власть.
– Смотри, поймаю на слове, – прищурилась Яна. – Ой, нам пора сходить. Наша остановка.
Когда они спустились с остановки на тротуар, Яна показала рукой на вершину нависающей над улицей скалы, черной глыбой выделяющейся на фоне освещенных городскими огнями ночных облаков.
– Нам во-он туда подниматься. Сейчас по той лестничке, потом срежем по тропинке через тикуриновую рощу, а за ней лестница начинается. Тори, ты не стесняйся, скажи, когда устанешь. Я сколько лет по ней хожу, и то наверх без остановок влезаю еле-еле. С непривычки обязательно устанешь. Там посредине смотровая площадка есть и скамейка, можно отдышаться.
Звездный Пруд начинал подниматься из-за горизонта, но небо над городом пока что усеивали лишь редкие точки дальних звезд. Тори незаметно поежился. Он уже ругал себя за то, что согласился на лестницу. Карабкаться в темноте по крутым ступенькам над обрывом? Но показать свою слабость перед девчонкой он бы не решился ни за что на свете. Лестница так лестница. В конце концов, не канат же над пропастью.
Роща отрезала звуки города словно ножом. Слегка шелестела под свежеющим ветерком пожухшая трава, перестукивались в вышине полые стволы тикурина, попискивала какая-то ночная птаха. Яна уверенно свернула с асфальтированной дорожки и пошла, подсвечивая дорогу маленьким фонариком-брелоком, по утоптанной земляной стежке. Тори, запинаясь, пробирался за ней. В какой же она глуши живет, что до нее так добираться нужно?
Лестница в гору обнаружилась саженях в тридцати. Покинутая ранее асфальтированная дорожка выходила к ней откуда-то сбоку.
– Вот, теперь вверх, – сказала Яна, погасив фонарик. – Пошли. Не бойся, лестница светлая.
Светлая?
Действительно, несмотря на кромешную темноту, каменные ступеньки прекрасно различались. Казалось, они слегка светились изнутри своим собственным светом, который, однако, не освещал ничего вокруг. Наклонившись, парень поскреб ступень ногтем. Обычный материал. Плоские базальтовые обломки, скрепленные чем-то вроде обычного серого цемента, местами выкрошившегося от времени. Источник свечения оставался совершенно непонятным.
Яна уверенно ступила на лестницу и зашагала вверх. Тори с неохотой последовал за ней. Из-за своей высотобоязни он терпеть не мог лестниц на склонах, а потому совсем не привык по ним ходить. Запыхался он очень быстро, не пройдя и сотни ступеней. Яна спокойно, едва ли не бегом, шагала через две ступеньки уже далеко впереди. Заметив, что ее спутник приотстал, она остановилась, подождала его и пошла сбоку и чуть сзади.
– Саженей на десять мы поднялись. Осталось примерно восемьдесят, – прокомментировала она. – Но саженей через тридцать есть смотровая площадка, там передохнем. Не торопись, некуда.
Тори мысленно застонал. Идиот! Во что он ввязался? Почему он вообще пошел за Яной, которую еще недавно был готов убить на месте? Но отступать поздно. Он старательно отвернулся от левой стороны лестницы, за которой начинался обрыв – панорама раскидывающегося внизу ночного города заставляла его голову идти кругом, а легкие порывы ветерка, казалось, так и подталкивали к пропасти. Спокойно, сказал он сам себе, задушив в зародыше приступ паники. Спокойно. Девчонка может подняться, значит, могу и я. До обрыва полсажени, не меньше. А ну-ка, раз-два, раз-два, ступенька-ступенька-ступенька…
Когда они добрались до обещанной смотровой площадки, тускло освещенной одиноким фонарем, его сердце билось с частотой отбойного молотка.
– Передышка! – решительно сказала Яна, подходя к перилам и облокачиваясь на них. – Ты как хочешь, а я устала. Смотри, какой вид! Сколько раз здесь ходила ночью, а все никак налюбоваться не могу.
– Ну, давай передохнем, если тебе надо, – тоном превосходства согласился Тори, внутри страшно благодарный своей спутнице за перерыв в восхождении. Он отошел к скамье в дальней от перил части площадки и опустился на нее. Яна оглянулась на него, тихо вздохнула, подошла и села рядом.
– Тори, – спросила она, – почему ты мне не сказал, что высоты боишься?
– Ничего я не боюсь! – ощетинился парень. – С чего ты взяла?
– Тори, не ври мне! – решительно сказала девушка. –