Читать интересную книгу Жертвы времени (СИ) - Евгения Федорова

Вечерами, когда мощный северный ветер разгонял тучи и открывал на несколько часов ставшее таким холодным с приходом осени небо, я всегда был на стене, чтобы насладиться ощущением, которого раньше не знал. Запрокинув голову, я до боли в шее смотрел и запоминал. Грудь моя наполнялась непонятным трепетом, пустотой, словно я падал куда-то. Это было прекрасно и страшно одновременно…

Я облокотился на уже мокрый от косых потоков дождя подоконник и закурил, глядя вниз, где далеко подо мной бились в стекло луж крупные капли дождя. Все чаще казалось, что именно так город должен был выглядеть после того, как отступило Льдистое море. Не хватало лишь резкого запаха гниющих водорослей, мертвой рыбы, да белых подтеков соли, подсыхающих на высоких стенах. Запах водорослей вполне заменял тяжелый дух мокрого мха, который селился в стыках между камнями, куда ветер нагнал за долгие годы пыли, ставшей землей.

Я улыбнулся сам себе. Что мне вся эта непогода? Да, меня тревожил предстоящий поход через горы. Уже сейчас у моей кровати свалена новая груда одежды, среди которой и толстая меховая куртка, и плащ из непромокаемой ткани, чтобы можно было ходить по улице не опасаясь промокнуть.

Обо мне позаботился Мастер. У меня теперь были высокие теплые сапоги, достаточно рубашек и брюк. Все, что необходимо. Но если уже сейчас так холодно, что же будет через месяц, когда наконец заливающий улицы Форта дождь сменится снегом? Уже сейчас ночами подмораживает, тонкая корочка льда покрывает все в городе, оттого он кажется сделанным из слоя хрусталя, под которым упрятана неопределенная мутная субстанция. Каково же будет там, в горах, когда снег укроет все неровности, а ветер будет сшибать с ног? Я не хотел об этом думать и мерз от одних лишь мыслей о предстоящем пути…

Лежа в постели во время болезни, весь мокрый от вцепившейся в тело лихорадки, я тоскливо думал о почти удавшихся попытках убить меня, но с приходом сиделки вовсе забыл о подобных пустяках. Я больше не думал об опасности, словно она миновала…

Глядя на глиняную мисочку, приспособленную в качестве пепельницы, я с улыбкой вспомнил те неловкие минуты, когда моя сиделка увидела, что для этой цели я использую чашу, подаренную мне ее отцом…

Она пришла вскоре после того, как ушел Мастер. Ее длинные прямые волосы были аккуратно заплетены в тугие ровные косы. Легкая улыбка играла на губах, карие глаза смотрели весело и живо, тонкие черты лица подчеркивались легким румянцем щек. Она не была красавицей, той раскрашенной длинноногой красоткой, к которым я так тяготел в прошлой жизни, но в ней было нечто открытое и настоящее, то чего я никогда не встречал.

Я приподнялся на локтях, приветствуя ее, а Моралли, невозмутимо назвавшись, проследовала к камину, где вынула из большой корзины посуду, несколько банок и горшков.

— А я тебя знаю, — немного смущаясь, сказал я, — ты — художница, дочь дори Калороне.

— Ох уж этот мой отец! — с непонятной интонацией отмахнулась девушка. — Он считает, будто ни одно дело в городе без него не обойдется! Отец так стар, но он был уже стар, когда я родилась. Матери-то я не помню, умерла от лихорадки. Думаешь, я приемная дочь?

Ну что я мог сказать ей? Подобная откровенность просто поразила меня, а прямота покорила. Быть может, впервые за все прожитое в Форте время я понял, что простые люди живут здесь так же, как и в других местах: рождаются, растут, стареют, умирают от болезней и ран. Никакого чародейства, никакой помощи от магов, которые не разменивают свой дар понапрасну. Я многое слышал о Недгаре и Вирель — лучших врачах Форта, но сейчас мне показалось совершенно неуместным задавать подобные вопросы даже несмотря на то, что девушка говорила о смерти матери с необычайной легкостью. Почему ее не спасли от какой-то лихорадки? Почему не помогли?

— Вот и я не знаю, — Моралли вздохнула. — Ладно, чего уж, дори Мастер попросил меня за тобой приглядеть, чтобы ты лежал и никуда не бегал, лекарства принимал, ел. Буду приносить тебе еду. Да не делай такое виноватое лицо, мне совсем не сложно. Еще дори сказал, ты рисуешь…

— Ну, это было очень давно, — я хотел подняться, но она покачала головой.

— Будешь лежать, так сказал дори. Пожалуйста, воспринимай меня как мебель, как еще один стул в этой комнате. Ты тут ни разу не убирался? — Моралли двумя пальцами подняла сброшенную на пол рубаху. — Что это, о, Высшие, я думала, таков только мой отец!

— Ну, извини, — буркнул я, а она взялась сноровисто приводить все в порядок. Откуда-то взялся веник, а потом мокрая тряпка и ведро с водой.

— Ты выросла в Форте? — спросил я лишь бы что-то спросить, наблюдая за тем, как она сметает сор.

— Да, — Моралли стрельнула в меня быстрым взглядом. — А ты повидал весь мир?

— Ну, кое-что видел, — важно согласился я.

— Ты рассказывал Тиве, а мне расскажешь? — по-детски попросила она.

— Расскажу, конечно, а ты покажешь мне свои картины? Не верю, что у тебя их только две, те, что висят в лавке…

— Тоже мне, секрет какой, смотри на здоровье, когда поправишься. Они все свалены в мастерской, стоят в углу. Думаю, если твоя хворь долгой будет, я могла бы принести краски и холст. Попробуем написать что-то вместе, говорят, получаются интересные работы… А знаешь, как я получаю краски?

Я лишь молча покачал головой — ей хотелось сказать мне что-то новое, доказать, что есть вещи, о которых я даже не подозреваю.

— Из природы вокруг, — она замела мусор на савок и бесцеремонно вытряхнула его в окно, приоткрыв створку. — Желтый из коры и корней барбариса; вайда и ежевика дают темно-синий цвет, из неспелых ягод бузины выходит зеленый. Можно смешать руту и цветок синего касатика, тогда получится отличный зеленый. Ты же разбираешься в растениях?

— Еще пока весьма посредственно, — признался я.

— Сейчас уже зима на носу, так что искать что-то поздно, — она присела на край кровати, глаза ее светились:

— А постель тоже надо бы сменить, как так можно?

Я вздохнул, откинул одеяло и поднялся, подтянув льняные брюки. Тихий вдох вырвался из груди девушки, когда она увидела покрывшие мою спину запекшиеся кровью рубцы.

— Высшие, — прошептала она, — дори сказал, у тебя легочная хворь. Так дело не пойдет, куда ты вскочил?

— Справить нужду и умыться.

Она засуетилась внезапно, пряча от меня глаза:

— Все, я все поняла, сбегаю быстро, скоро приду…

Ее сапожки застучали по ступеням.

«Вот только этого мне и не хватало», — тоскливо подумал я.

Признаться, сейчас мне снова как никогда хотелось просто уснуть. Вода, текущая из-под крана, казалась ледяной, настолько силен был жар в моем теле. Тем не менее, я привел себя в порядок, сбрил щетину и, взглянув на себя в зеркало, в который уже раз подумал, что пора остричь волосы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});