Читать интересную книгу Прорыв - Григорий Свирский

Наум начал искать работу с первого дня. "Вправе ли я пойти в ульпан, учить иврит, если в Москве я объявил себя преподавателем иврита?" Гуры решили, что Наум, как всегда, шутит. Какое! Он оставил в ульпане под Иерусалимом Нонку и дочь, а сам решил двинуться вдоль Израиля.

-- За меня золотом плачено, -- сказал он отцу. -- Бедная страна, а не поскупилась. Обязан вкалывать с первой минуты.

Для начала он позвонил Шаулю бен Ами, поблагодарил за "выкуп". Голос у Шауля потеплел:

-- Слушай, ты первый русский, который сказал мне спасибо... Что ты привез? Два изобретения. Электронный прибор "поиск"? Поиск чего? Нефти? Газа? Урана?.. Локатор дальнего обнаружения? Это все не по моей части. Иди на "Таасию Аверит"! Это наш исследовательский центр.

И на другой день голос Шауля не потерял прежней теплоты. -- Что?.. Требуют двенадцать характеристик от старожилов? Теперь, вроде, шесть?! Нет, двенадцать?! Слушай, Наум! Ты -- ученый. Ты можешь стать на их точку зрения. Тебя они не знают...

-- Меня не знают. Но истребитель "МИГ-25", где использовано одно мое вовсе не военное изобретение, они должны знать?! На черта им двенадцать старожилов. "МИГа-25" даже в Штатах нет...

-- Советские самолеты! Советские самолеты! -- перебил Шауль с внезапным раздражением. -- Только один наш летчик сбил над Суэцким каналом четыре советских истребителя. Что стоит такая техника?! Не берут -- иди туда, где требуется меньше рекомендаций от старожилов. Десять! Шесть!

Наум с силой нацепил трубку на рычажок. Вспомнилось невольно: "Принесите справку из домоуправления и... 26 тысяч рублей..."

"Так! Государство привередничает... Пойдем по частникам! Черт побери, мир свободный. Конкуренция. Кому-нибудь-то захочется на мне нажиться?.."

Быстро проглядел газеты. Фирме "Мороз", вроде бы, нужен электронщик. Наум был почти благодушен в тряском автобусе, который вез его через весь Тель-Авив в большую частную фирму, выпускающую холодильники. "Из социализма в капитализм -- на железной кляче", -улыбнулся он. Мемуары, что ли, начать писать?

Наума принял пухлощекий, с выпученными добрыми глазами, хозяин. Он снял пиджак и, оставшись в жилетке, приказал принести кофе и торт. Пододвинул Науму кожаное кресло и сообщил, что его родители из Шепетовки.

-- Ты не из Шепетовки, между прочим? Ты просто вылитый сын ребе Шломо!.. Да, я-таки встречал русских, но кто может поверить тому, что они говорят?! -- Он нарезал торт, пододвинул его к Науму, налил кофе себе и гостю, отхлебнул глоток, уставясь на Наума с неистребимым интересом:

-- Нет, ты только мне не скажи, что в каждом городе нет раввина!.. Ой, только не скажи, что не видел хулу!.. -- Хулу?.. Это ...балахон над новобрачными? Не видал! Пухлощекий стал дико хохотать, сполз от смеха на самый краешек кресла.

-- Так уж не скажи, что всем владеет государство!.. Такси тоже в государственном владении?.. Ну, а рестораны?.. Нет, этого ты не скажи никому! Как может ресторан управляться государством? Кельнеры -государственные служащие?

Науму стало скучно, он раскрыл толстую папку с копиями своих дипломов и патентов. 84 патента, к счастью, все удалось вывезти...

Документы Наума хозяин отстранил так, словно тот всовывал ему фальшивые деньги.

-- Иоселе! -- закричал хозяин, убирая остатки торта в холодильник. -Позовите Иоселе! -- И объяснил горделиво: -- Мой Иоселе из Аргентины. В Рио был профессором, о!

Пришел Иоселе, маленький еврей лет сорока в синем халате, увел Наума в свое бюро -- стеклянный куб, в котором работали за громадными кульманами чертежники. На столе Иоселе лежали какие-то сгоревшие сопротивления, электродетали, и Наум приободрился. Положил перед Иоселе свои документы.

-- Вы русский доктор технических наук? -- удивился Иоселе. -- А что такое русский доктор? Насколько это ниже международного звания доктора -- ПИ ЭЙЧ ДИ?.. Выше?! Вы убеждены в этом? -- Лицо Иоселе как-то поскучнело. Он спросил, а что такое ПИ ЭЙЧ ДИ в русском эквиваленте. Кандидат?! Он вдруг понесся вскачь как хозяин:

-- Ты только не скажи никому, что "кандидат" -- это пи эйч ди! Можно быть кандидатом в парламент, кандидатом... я знаю?.. на Нобелевскую премию. Но... кандидатом в науку?.. Нонсенс!.. Нет, ты только не скажи... -- Он взглянул на Наума и осекся на полуслове. -- Ну, не надо сердиться! Все эмигранты предлагают себя выше рыночной цены.

По знаку Иоселе принесли огромный рулон кальки. Развернули. Иоселе разъяснил, что это схема новейшего оборудования, которое поступит на завод. Была заказана в Англии, есть темные места.

-- Слушайте, как вас?.. Гур? Вы не родственник генерала Гура?.. Нет? Господин-товарищ Гур, я даю вам два часа! Затем мы соберемся, и вы прочитаете схему, ответите, если сможете на наши вопросы. Наум бросил взгляд на схему. -- Зачем два часа. Давайте сразу!

Иоселе поглядел на него искоса, снизу вверх, ткнул рукой в правый угол. -- Начните отсюда.

По мере того, как Наум говорил, Иоселе перемещался вокруг стола, весь живот у него был в мелу, он не замечал этого. Когда Наум кончил, Иоселе глядел на него, приподнявшись на цыпочках.

-- Я возьму тебя консультантом! -- воскликнул он восхищенно. -Один раз в месяц, хочешь? Плачу, как профессору-американцу! Толстяк заплатит!

-- Спасибо, но я ищу постоянную работу...

Иоселе сел верхом на стул, не отрывая возбужденного взгляда от схемы, и сказал честно:

-- Слушай, Гур! Ты здесь пропадешь!.. Ты, -- он произнес по складам, -ты овер-ква-ли-файд!

-- Что-что?

-- О эти русские! Он нашел в лондонской схеме две ошибки и не знает, что такое "оверквалифайд"...

Иоселе дергался на стуле так, словно он впервые скакал верхом на коне. И скакать боязно, и слезать боязно... -- Слушай меня, доктор Гур, -- наконец произнес он. -- Ой-вой-вой! Мне тяжело тебе это сказать... Я тут Спиноза. Ты придешь, -- и -- я знаю? -- окажется, что я не Спиноза... Зачем мне это? Вот тебе телефон Ицика. Ицик начинает компьютерный бизнес. Кто знает, возможно, там ты подойдешь!

К Ицику надо было ехать через весь Израиль. В маленьком городке возле Бершевы, где на главной площади возле газетного ларька верблюды щипали колючки, к Науму вышел темнокожий надменный человек в безрукавке и, отстранив взмахом руки документы Наума, процедил сквозь зубы:

-- Олим ми Руссия? Ищешь работу?.. Похвально! У нас работают только три категории: бельгийские лошади, американские тракторы и русские евреи... -- И он захлопнул за собой дверь.

Наум присел на разбитый ящик, валявшийся у шоссе. Голова как чугуном налита. На зубах скрипел песок. Стучали оконные триссы. И горячий воздух пустыни ("а там зима, все бело!"), и песок во рту, который уже надоело сплевывать, и верблюды на главной площади, где продают газеты всех стран, и надменные темные люди, которые отшвыривают тебя, как собаку, -- все казалось нереальным. Страшный сон.

"Оверквалифайд"... Чем лучше специалист, тем ему... хуже? Как Америка стала Америкой, если эта премудрость оттуда? Врет, проклятый аргентинец!..

Из конторы Ицика выглянула лысая голова. Пожилой человек, щеки обвисли. Тоже, видать, хватил горячего до слез. Приблизился к Науму.

-- Товарищ русский, можно тебя спросить? -- Тамбовский волк тебе товарищ!

-- Ай, не обижайся! -- Лысый всплеснул руками. -- Звонил Иоселе. Сказал, что ты "мумхе"... Как это по-русски? Рили специалист!.. Не обманщик!.. Знаешь, у меня вопрос. У русских есть специалисты, что даже выше пи эйч ди? Это может быть?

Наум поднялся с ящика, шагнул к автобусной остановке. Обернулся в ужасе.

-- Откуда вы все?! Из каменного века?! Из тундры?! Где вы храните свои представления о России -- в вечной мерзлоте, чтоб не провоняли?.. Глушь нерадиофицированная!

Подошел дребезжащий, в песке и глине, автобус на Бершеву. Лысый побежал за автобусом, крича: -- Русский, иди к Меиру! На "Хеврат Хашмаль!" Его все знают! Меир! "Хеврат Хашмаль"!

В Бершеве на указанной ему остановке Наум сошел не сразу. Поставил одну ногу на землю, огляделся -- тут ли? Автоматические двери закрылись, защемили вторую ногу Наума, и автобус тронулся. Наума протащило по пыльной обочине метр, не больше. К счастью, его огромные полуботинки всегда были полурасшнурованы. Наум выдернул ногу, а ботинок уехал.

Сгоряча он встал, да, видно, подвернул ступню, охнув, повалился. Вокруг него тут же собралась пестрая толпа, кричавшая на арабском, иврите, румынском, фарси.

-- Ша-ша! -- крикнул Наум, пытаясь подняться. -- Кажется, обойдется...

Он помассировал ступню, шагнул раз, другой, произнес по возможности веселым тоном главную утешительную фразу Израиля: "Ихие беседер!" (Будет хорошо). Южане переменчивы -- тут же стали хохотать. А как не хохотать! Ковыляет длинный, как сосиска, человек, одна нога в ботинке, вторая в полусорванном носке с дырявой пяткой. -- Подожди! -- закричал кто-то из толпы. -- Я принесу тебе ботинки!

Минут через пять-десять возле Наума, усевшегося на песок, громоздилась куча старой обуви. От лаковых полуботинок с искрошившимся лаком до сандалет с веревочными завязками. Увы, на его разлапистую ногу не налезало ничего. -Тут нужны лапти, -- сказал он самому себе. -- Э! -- прозвучало из толпы на чистом русском языке. -- Да ты из наших?.. У меня есть лапти.