Читать интересную книгу Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Раздавался беглый оружейный огонь. Потеряв доступ к усовершенствованным чувствам шлема, Кластрин мог следить за битвой лишь с помощью своих собственных глаз и ушей. Коридоры, ведущие из этой небольшой комнаты, были перекрыты массивными корпусами терминаторских доспехов. Кластрин подозревал, что генокрады сдерживались, опасаясь огневой мощи космодесанта. Эти ксеносы были дикарями, но обладали хитростью, походившей на настоящий интеллект.

Нуминистон сделал шаг назад, держа спинную часть кирасы магистра кузницы. Шин нейронного интерфейса выскользнул из разъема на черном панцире Кластрина, и он полностью лишился ощущения боевого облачения. На нем еще оставались части силовой брони, но фактически он был уже голым.

Нуминистон положил бронепластину на пол и помог Кластрину освободиться от оставшихся частей доспеха.

Раздался свист огнемета Астомара. По комнате заплясал свет огня.

— Я готов, — произнес Кластрин. Его собственный голос без брони звучал странно. Вязкая жидкость полностью затвердела, предоставив ему некоторую защиту как от жара, так и от вакуума. Крайне полезно в нынешних условиях.

— Иди, Омниссия с тобой, — сказал Нуминистон. — Не знаю, что это за тип порталов, но такая простая вещь, как дверь, не доставит проблем посвященному в тайны Марса.

— Кузен Гентис! Идем! — Кластрину пришлось кричать, чтобы Гентис услышал его.

Кровопийца кивнул. На его теле виднелись высохшие выделения, но он был лишен защитного слоя, а кожа тела выглядела неестественно сухой. Гентис заметил, что Кластрин смотрит на него, и покачал головой.

«Значит, потеря параоргана», — подумал Кластрин. Некоторые ордены обладали не всеми дарами Императора.

— В следующем коридоре нет атмосферы, кузен.

— В таком случае доверюсь твоим умениям и буду надеяться, что ты сумеешь нас освободить, — ответил Кровопийца. — Я пойду первым, владыка магистр кузницы. Из нас двоих ты ценнее.

Гентис был стройнее Новадесантника. Имевший атлетическое телосложение, мускулистый, подтянутый, он походил на статую. Красивым было и его лицо. Ангельское совершенство черт вступало в противоречие с диким оскалом, с которым Гентис говорил. В руке он держал нож.

— Возьми это, — обратился к нему Нуминистон, передавая украшенный болт-пистолет, — я не воин.

Гентис с благодарностью кивнул. Кластрин поднял с пола свой собственный болт-пистолет.

— Нам пора идти, — произнес магистр кузницы. Звуки оружейного огня становились интенсивнее. Кластрин достал из креплений за лопатками два механодендрита — еще один подарок от храмов Бога-Машины. Он потянулся к перегородке, скрывающей технический тоннель, ловко раскрутил крепления кончиками дендритов и убрал панель. Кластрин повернулся к Гентису и жестами показал, что подсадит его. Кровопийца быстро оказался в тоннеле.

Кластрин в последний раз взглянул на своих братьев в сине-костяной броне, стоящих плечом к плечу с облаченными в красное Кровопийцами, затем повернулся, схватился за край проема и залез внутрь.

Он находился внутри машины, его окружали кабели. Кластрин представлял себя компонентом великой схемы Омниссии, частью гораздо большей мозаики механизма Вселенной. Его мукраноидная пленка оберегала от выступов и острых углов тоннеля. Гентис, не имевший такой защиты, уже поцарапался в десятке мест, оставляя за собой кровавый след, высыхающий от соприкосновения с металлом. В тоннеле было невыносимо жарко, воздух был застоявшимся и зловонным, от чего кожа Гентиса покрылась волдырями.

— Сколько еще осталось? — спросил Кровопийца. В его голосе снова слышалась дикая ярость. Он наслаждался происходящим.

— Немного, тридцать метров. Мы рядом с коридором доступа к внешнему воздушному шлюзу. Ближе к концу располагается панель, с помощью которой я смогу удаленно открыть дверь и впустить наших братьев.

Гентис кивнул:

— Хорошо, это хорошо. Я жажду воссоединиться с ними. Не в нашей природе отступать из боя.

Говоря, он продолжал идти. Внезапно Гентис воскликнул:

— Стой! Мы приближаемся к перекрестку.

Кластрин открыл копию карты в логико-информационном ядре. Черепной имплантат был еще одним подарком Марса, отдалявшим технодесантника от остальных боевых братьев. На пути у Кластрина и Гентиса была вертикальная шахта. Ближе к дальней стороне тоннель расширялся, под прямым углом от него вверх и вниз, в глубины корабля, уходили ответвления, полные труб.

— Продолжай, — сказал Кластрин.

— Тсс! — ответил Гентис. — Я что-то слышал.

Кластрин подождал, пока Кровопийца наклонился, чтобы осмотреть шахту. Гентис обернулся к магистру кузницы:

— Враги нападают!

Он быстро прополз, развернулся ногами вперед и, спрыгнув в шахту, посмотрел наверх.

— Быстрее, владыка магистр кузницы, тебе надо торопиться! Двигайся мимо шахты и не останавливайся. Я задержу их здесь.

Кластрин проскользнул вперед. Сверху раздался звук царапающих металл когтей, но технодесантник не стал поднимать взгляд. Он протиснулся над головой Гентиса и пополз дальше по тоннелю. Кровопийца полез вслед за ним, спиной вперед. Он начал стрелять, когда магистр кузницы прополз четыре метра.

Кластрин двинулся дальше, молясь Богу-Машине и Императору за душу Гентиса. За его спиной становились все интенсивнее звуки битвы: верещание чужаков, отдававшее в замкнутом пространстве металлическим эхом, и рявканье болт-пистолета. Зловоние крови генокрадов пропитало воздух.

Кластрин неуклюже развернул свои широкие плечи. Обслуживающие тоннели были предназначены для дронов или неизмененных людей, а не гигантов, подобных космодесантникам. Прижав руки к груди, магистр кузницы с трудом пытался открыть панель доступа. За его спиной Гентис в голос повторял боевые кличи своего ордена. В замкнутом пространстве шум оружия стал оглушающим. Визг и глухой стук оповещали о смерти ксеносов, которые падали в шахту и отскакивали от ее стен.

Даже несмотря на шум, Кластрин услышал щелчок пустой обоймы в болт-пистолете Гентиса и лязг, когда он выбросил оружие. Космодесантник запел боевой гимн Кровопийц, незнакомый Кластрину. Гентис готовился к смерти.

Панель выскочила из креплений. Воздух подул из тоннеля в вакуум коридора доступа к воздушному шлюзу.

Кластрин глубоко вдохнул, наполняя два легких, с которыми родился, и третье, дарованное ему орденом. Изогнувшись, он прополз в отверстие и спрыгнул в коридор.

Брат Гентис пел:

— Ло! Я вижу крылья Сангвиния! Они защищают меня от вреда! Они возносят меня над битвой!

Атакующий его генокрад скрючился в устье тоннеля. Тело ксеноса изогнулось в невозможной для человека позе. Когти оцарапали Гентиса, оставив на его черепе кровавые полосы. Космодесантник схватил один из верхних когтей левой рукой и резко дернул к стене тоннеля. Генокрад шипел и сопротивлялся, остальные его руки запутались позади той, которую удерживал Гентис. Полый язык ксеноса облизывал черные зубы. Желтые глаза чужака мерцали. Гентис чувствовал их силу, чувствовал, как они пытаются подчинить себе его волю, но он был братом из ордена Кровопийц, и уловки ксеносов не имели над ним власти.

— Кровь — это жизнь, жизнь — это кровь, пока мы живы — мы исполняем наш долг, с помощью крови мы продолжаем жить! — Его голос становился все более звучным. — Забери мою кровь, забери мою жизнь, но никогда не заставишь меня отступиться от долга, даже если моя кровь будет засыхать на песке, а жизнь будет покидать меня и уйдет!

Гентис глубоко вонзил боевой нож в уставившийся на него глаз генокрада и провернул лезвие, пока оно не заскребло по кости. Конвульсии ксеноса были настолько сильными, что сбросили хватку Гентиса. Конечности генокрада отбивали по металлу барабанную дробь смерти.

Поднялся ветер, дующий в сторону коридора, куда ушел Кластрин. Гентис был рад, что магистру кузницы Новадесанта удалось добраться до пути доступа к воздушному шлюзу. Кровопийца запел громче, перекрикивая вой декомпрессии, и отошел назад, оставив мертвого генокрада закрывать проход. Труп схватила и утащила пара больших пурпурных рук. Мертвый ксенос упал в шахту и скрылся из вида. С конца коридора на космодесантника смотрели три новых чужака. Не тратя времени, следующий монстр заполз в узкое пространство. Он подогнул ноги и стремительно приближался. Гентис рассмеялся:

— Придите, придите и сразитесь со мной, грязные чужаки! Брат Гентис еще не получил свое!

Тело Кровопийцы пело от возбуждения, его наполняла радость битвы, бодрящая и придающая уверенность в цели. На задворках души он чувствовал ноющую боль. Он участвовал в ритуале Холоса неделю назад, и «жажда» снова начинала мучить его. Но Гентису было все равно.

— Вот — битва! В ней — истинное служение! Служение рождает радость! Радость рождает смерть! — кричал он.