Хорошая погода и теплая вода в бассейне несколько отвлекли Хрупкого от мрачных мыслей. Он ощутил прелесть жизни, забыл даже, что находится в лагере строгого режима, не говоря уж о том, что каждую минуту ожидал смерти от руки неизвестного убийцы.
Вазген тоже пришел к бассейну, потому что именно здесь и должно было начаться «восстание рабов», после того как совершится подготовленное приношение жертвы на виду у всех.
А это жертвоприношение, по замыслу Вазгена, и должно было послужить той искрой, из которой возгорится пламя бунта.
На роль жертвы был определен Петр Весовщиков по кличке Хрупкий.
Это была, с точки зрения Вазгена, идеальная и естественная жертва. После умело пущенного слуха о том, что все убийства, происходящие в лагере строгого режима, происходят по замыслу и велению администрации, убийство Пети Весовщикова являлось столь естественным и понятным для большинства, что легко могло было быть использовано авторитетами как искра, вызывающая пламя пожара.
Вазген дал команду незаметно убить Весовщикова в бассейне, после чего братва, вопя о мщении и о том, что не стоит ждать, пока их всех перережут, поднимут всю зону.
А дальше все уже было разработано: какая группа куда направляется, первоочередность взятия объектов, первой, естественно, была больничка, где рассчитывали поживиться наркотиками, спиртом и витаминами, а затем — БУР.
Правда, был еще один объект, который пацаны хотели взять в первую очередь — это был швейный цех, в котором сейчас работали женщины. Администрация, надеясь на толщину стен «швейки», не обнесла ее колючей проволокой, хотя по инструкции обязана была это сделать. Но проволоки просто не хватило, а потому и оставили «на потом», как это водится, все списали на «авось».
Естественно, что, не случись бунта, никто бы и не стал ломать стены швейного цеха, чтобы пообщаться с зечками, которые были совсем и не против такого вторжения на свою территорию и, если бы их спросили, в своем огромном большинстве, разумеется, кроме лесбиянок, «ковырялок», как их презрительно называли сами же заключенные-женщины, женщины высказались бы за то, чтобы объединить обе зоны в одну, а если что и построить нового, то это большой дом ребенка, потому что от такого объединения, естественно, в положенный срок стали бы рождаться дети.
Петя Весовщиков, щурясь от прямых солнечных лучей, легко взобрался на край бассейна и приготовился прыгнуть в воду.
По знаку Вазгена приготовился прыгнуть в воду и его подручный, «торпеда» по кличке Санитар Леса или просто Санитар. Это, действительно, была его профессия на воле, когда он работал санитаром в больнице, где убивал стариков и старух, одиноких, не имеющих родственников, чтобы воспользоваться потом их вещами.
Этот Санитар должен был, когда Весовщиков нырнет в воду, пырнуть его там, в глубине, ножом и уплыть на другую сторону бассейна, чтобы кто-нибудь другой нашел мертвое тело Хрупкого и поднял бы хай.
Но ему не пришлось ничего делать.
Неожиданно, у всех на глазах, произошло нечто, за чем и последовал страшный бунт с кровопролитием и разрушениями.
Что-то тяжелое просвистело в воздухе и метко врезалось прямо в затылок Пети Весовщикова именно в тот момент, когда многие из загорающих смотрели на жертву, которую готовились принести во имя бунта и разрушения.
Весовщиков вздрогнул, неестественно выпрямился. Затылок его был разбит большим металлическим шаром величиной с детский кулачок.
Этот металлический шарик, раздробив затылок Хрупкого так, что брызги крови полетели во все стороны, не сразу отлип от раздробленного им затылка и медленно упал в бассейн.
А вслед за смертельным снарядом, прилетевшим невесть откуда, так же медленно рухнул в воду и сам Весовщиков.
Душа его жертвы прибыла за ним в такую даль, в глухомань не зря. Она дождалась души своего убийцы, чтобы вместе предстать на высшем, небесном суде, где их уже будут судить не по земным меркам.
В столь замедленном действии, в растянутом времени происшедшее видели почти все, а главное, они всё видели именно в растянутом движении: как прилетел тяжелый металлический шар, как он впился в затылок Пети Весовщикова по кличке Хрупкий, как разлетелись из-под него брызги крови, как медленно и нехотя упал металлический шар в воду и как так же медленно и нехотя рухнул вслед за ним Петя Весовщиков по кличке Хрупкий.
Пожарный водоем находился неподалеку от административного корпуса, «крикушника». Металлический шар прилетел именно со стороны «крикушника». И те, кто оказался свидетелем этого убийства, машинально, автоматически повернули головы в ту сторону, откуда прилетел тяжелый металлический шар. Всем было очень интересно узнать, что это за такой меткий метатель, вернее, толкатель ядра нашелся и за сколько метров он умудрился так точно попасть в цель.
О самом Весовщикове никто и не думал. Братву убийством было не удивить. Тем более, что Хрупкий предназначался в жертву и все равно должен был умереть именно в этот час.
Всех заинтересовал меткий толкатель ядра и способ, каким он это сделал. Нужно было обладать нечеловеческой силой, чтобы просто добросить до затылка Весовщикова тяжелый металлический шар. Но какой же силой надо было обладать толкателю ядра, чтобы так точно попасть прямо в затылок Пети Весовщикова.
И меткого толкателя все увидели. Правда, со спины.
Но такая мощная спина высокого человека, облаченная в ведомственный мундир «кума», могла принадлежать только одному человеку в зоне — прапорщику Васе. И исчезла эта спина в окне второго этажа административного корпуса.
Почему он задержался настолько, чтобы его успели заметить, трудно было сказать, потому что метнувший столь далеко тяжелый снаряд мог спокойно сделать шаг в сторону и исчезнуть, мог просто пригнуться, сесть, чтобы его не стало видно в проеме окна.
Но он задержался, и его увидели.
Вопль возмущения, вырвавшийся из пяти-шести десятков глоток, а именно столько, если не больше, купалось в тот миг и находилось возле бассейна, стал той необходимой искрой, которая взорвала бочку с порохом недовольства и выбросила на волю бунта остервенелую ненависть, слепо ищущую выхода в крови и разрушениях, в поджогах и буйстве.
Бунт начался.
Петя Весовщиков, которого все время его нахождения в лагере почти что не замечали, которого предназначили на роль жертвы, убитым стал знаменем восстания, символом бунта, его оправданием и основой.
Тело убитого немедленно выловили из пожарного водоема и на руках понесли по территории исправительно-трудового учреждения, призывая к бунту основную массу заключенных, а именно ее и составляют «мужики», работяги, не принадлежавшие к блатным и мечтающие об окончании срока, чтобы «с чистой совестью» вернуться к родным и близким, в свой, ставший уже чужим, дом. А чужим он становился сразу, как только приговор, если срок превышал полгода, вступал в законную силу, преступника моментально выписывали из его квартиры, и он лишался права на жилплощадь. В дополнение к законному наказанию он автоматически получал еще и наказание, к которому суд его не приговаривал, но приговорило без суда и следствия общество своими «гуманными» законами.
Петя Весовщиков, несмотря на сто вторую статью, по которой он «шел», являлся одним из «мужиков», и потому его смерть вызвала настоящее возмущение, а сообщение о том, что убивали из «крикушника», добавило масла в огонь.
В это же время, по-тихому, группа опытных блатных захватила больничку.
Лагерный врач, дослужившийся до чина майора, сосредоточенно читал свою толстую настольную книгу «Справочник практического врача».
Увидев в кабинете сразу нескольких заключенных, он, не разобравшись, заорал на них:
— Сколько раз вам, мудакам, говорить, чтобы заходили по одному! Убирайтесь из кабинета.
Но, увидав у своего горла острую заточку, он сразу скис и жалобно, пискляво заканючил:
— Дорогие мои, врачей не убивали даже фашисты!
— Кому ты нужен, приложение к справочнику практического врача! — ехидно заявил руководитель нападающих. — Та такой же врач, как я — Бриджит Бардо! Заточку тебе показали, чтобы ты не вякал.
— Но я… — дрожал лагерный врач.
— Глохни, фраер! — оборвал его другой из блатных. — Тебе же русским языком говорят.
— Гони ключи от сейфа! — приказал вожак отряда.
Лагерный врач, сразу потерявший голос, молча достал ключи от сейфа, где хранились спирт и наркосодержащие препараты.
А другие члены группы захвата уже вовсю пробавлялись витаминчиками и другими таблетками, на всякий случай, от разных болезней про запас.
В сейфе нашлись не только спирт и «колеса», таблетки с наркосодержащими препаратами, но и несколько ампул морфина.
Их заслуженно вкололи группе захвата, чьей целью был БУР. И они пошли на штурм опоясанной тремя рядами колючей проволоки твердыни.