Именно тогда, в конце лета, Сканки потерял деда. Старик приказал Фэгельскрэмме выводить на север женщин и молодняк, сам с наспех сколоченной армией прикрывал отход. Темной ночью лилла-тро ударили рядом с южными высохшими протоками. Три тысячи гоблинов вцепились рассвирепевшими псами в огромных орков, кромсая сторожевую заставу и патрули, не успевшие удрать в степь. Уничтожив врага, коротышки стремительным маршем двинулись дальше, к редкому в степи выходу горных пород. Там, среди гранитных валунов, дед Сканки дал последний бой, оттянув на себя почти все отряды, окружившие болота.
Никто не мог сказать, сколько точно орков сражалось со смельчаками. Кто-то говорил про тысячу, кто-то про десять. Но пока неделю шла беспощадная рубка у скал, двадцать пять тысяч лилла-тро ушли на север, в сторону холодных гор. Ушли, навсегда оставив сгоревшие дома и оскверненные кладбища. Ушли, чтобы сохранить остатки народа, когда-то мирно жившего на этих землях.
Сам переход Сканки запомнил плохо. Бесконечный бег по степи, редкие атаки орочьих разъездов, ночные засады и ответные контрудары по зазевавшимся люрвигам. И снова бег, бег, бег… Когда упавших самок не подбирают, подхватив лишь рыдающих детей. Когда вражеский отряд проходит кровавой косой по растянувшейся цепочке коротышек, получая в ответ редкие стрелы. Когда, напившись отравленной воды, умирают разведчики, обозначив своими телами опасные места. Когда от голода сводит брюхо, но последние крошки ты отдаешь младшему брату, совершенно выбившемуся из сил. И снова бег…
Добравшись до северных клыков Брэндабергена, гоблины с трудом перевели дух. Орки не пошли следом — в переплетенье буреломов и вымороженную тундру. Воткнув копья со свежими черепами на пограничных курганах, беспощадные убийцы повернули домой. А измученные лилла-тро столкнулись с новой бедой. Холодная осень первыми же ночными заморозками дала понять, что наспех вырытые землянки не спасут от надвигающихся морозов. Нужно было искать более надежное убежище. И зеленые следопыты спустились в заброшенные гномьи города. В глубине изрытых скал можно было спрятаться от трескучих морозов и колючего снега. Там, во мраке, можно было обустроить теплые пещеры и приспособить брошенные хозяевами вещи себе во благо. Спешная охота позволила создать скудные запасы на длинную зиму, и налетевшая метель засыпала все следы коротышек, спрятавшихся под землей.
Первое столкновение с смутсагами произошло в начале «ущербной» недели. Темные боги решили испытать на прочность новых жителей подземелий, обрушив на обескровленные кланы новое испытание. Огромные кошки убивали без разбора, стремительными рейдами круша любую оборону. Казалось, что чья-то мрачная рука направляет их удары, уничтожая остатки воинов и заливая кровью древние коридоры. В довершение неприятностей, последние атаки возглавили звери, одетые в легкие кольчужные доспехи. Единицы выживших рассказывали страшные истории про чудовищ, нападающих из тьмы: огромных кошек, медведей, покрытых шипами псов и прочую нечисть, несущую смерть. Казалось, что сам Лигг решил раз и навсегда уничтожить народ лилла-тро, добив ускользнувших от орков коротышек.
Теряя один коридор за другим, гоблины медленно отходили к двум связанным между собою пещерам у самой поверхности. Там, в дикой скученности собрались остатки кланов: малыши и женщины. Подростки дрались вместе со старшими, погибая во тьме. Дрались, пытаясь выиграть еще день жизни для родных и близких. Дрались в исчезающей надежде продержаться до весны. Потому что вне пещер гоблинов ждала лишь белая смерть.
— Господин фастни, господин фастни![62] — Запыхавшийся стражник лязгнул доспехами и застыл у распахнутой двери.
Командир крепости аккуратно промокнул губы белоснежной салфеткой и неодобрительно покосился на масляное пятно на материи. Белый цвет накрытого стола, белый снег за окном, белая муть вместо лазоревых небес. И болван-новобранец, испуганно выпучивший глаза на начальника.
— Что-то настолько срочное, что я должен прервать обед и остаться голодным?
— Да, господин! Там, у ворот… Там…
Фастни многозначительно помолчал, ожидая продолжения, но стражник лишь судорожно глотал воздух, пытаясь безуспешно отдышаться.
— Так что там у ворот?! Рыбаки, купцы, охотники с пойманным зверем… Что?
— Господин, вам лучше самому посмотреть. Я… Я не знаю, кто это…
Бросив салфетку рядом с тарелкой, господин Буггар медленно поднялся, кляня про себя старого лорда, обескровившего замок. Потомственный военный, выкупивший у старшего Дейста место командира крепости, день за днем заботился о своей вотчине. Отремонтированные каменные стены, новые казармы, обширные поля и многочисленное стадо: все служило на благо семьи Буггар — его самого, супруги и трех шустрых сорванцов. И стремительный набег хозяина Ланграссена, сорвавшего с насиженных мест вместе с наемниками половину гарнизона, воспринимался фастни как личная утрата. Как тяжелая болезнь, сожравшая здоровый организм, оставившая после себя дряхлого паралитика, не способного дать сдачи уличным хулиганам. Изматывающие солдат наряды, бесконечные снегопады, заготовка дров с оружием в руках, перепуганные крестьяне под боком… И недотепы-новобранцы, не умеющие даже объяснить, ради чего приходится тащиться по выстуженным коридорам к западным воротам… Если болван побеспокоил из-за какой-нибудь глупости, придется устроить показательную порку, чтобы сорвать на подходящей кандидатуре накопившееся за зиму раздражение…
Плотно сбитый мужчина шагнул в распахнутые ворота башни и остановился, с недоумением разглядывая гостей. Сбоку жарко дышал стражник, тихо бормоча господину фастни на ухо:
— Господин, я такое в жизни не видел! Как их называть, как докладывать?! Светлые боги, что за чудеса они присылают на землю…
Не обращая внимания на бубнящего солдата, Буггар со все возрастающим удивлением смотрел на сгрудившихся посреди заснеженной дороги коротышек. Горбоносые, с большими ушами и худыми длинными руками, с закутанными в обмотки мешковины ступнями. Драная одежда еле скрывала зеленые тела. Гости откровенно мерзли на морозе, пытаясь растирать посиневшие лица и топая ногами.
Навстречу насупленному командиру крепости вышел один из оборванцев, с испачканным сажей лицом и запекшейся кровью на левом плече. Поклонившись, гоблин начал говорить, выдыхая слабые клубы пара в морозный воздух:
— Народ лилла-тро приветствует благородных соседей и желает всех благ бервеллерам.
Буггар дернул щекой, услышав оскорбительное название жителей перевала. Похоже, клыкастые коротышки водят дружбу с проклятыми рыбаками, раз используют одни и те же бранные словечки. Гость заметил, как отреагировал на его слова фастни, замялся на мгновение, но все же продолжил свою речь:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});