— Не делай этого! — сказал Пан, испытывая злобу и страх. — Ты не сможешь оседлать дракона!
— Думаю, что смогу. Я думаю, что нашла, как мне помочь эльфам. Именно так я смогу добраться до них и оказать им помощь. — Она стояла рядом с драконом, смотря вверх на связку плащей, не в силах забраться на них с земли. Она обернулась к нему. — Поможешь мне подняться?
Пан покачал головой:
— Я не могу этого сделать.
— Не можешь или не хочешь, Пан?
— И то, и другое. Это сумасшествие!
— Ну, пожалуйста!
— Фрина, забудь об этом.
— Нет. Не могу. Я знаю, что я права. — Она увидела, что было в его глазах. — Ты не веришь мне? Ну что ж, тогда смотри.
Она должна была знать в своей душе, каким–то непонятным ей образом, что случится, когда она позволила синему свету просочиться тоненькой струйкой на землю прямо под пастью дракона. В тот же миг огромная голова опустилась, уставившись глазами на этот свет. Когда она подняла свет к небу, дракон посмотрел вверх, причем голова осталась на месте, а крылья начали распрямляться.
Она быстро опустила Эльфийские камни.
— Я могу контролировать его этим светом. Я могу заставить его двигаться туда, куда захочу. Я могу им управлять.
— Откуда ты можешь знать, что произойдет, как только ты окажешься в воздухе! — Пан был просто в отчаянии, пытаясь найти способ заставить ее передумать, чтобы она отказалась от того, что собиралась сделать. — Как ты удержишься, когда полетишь?
— Помоги мне, и я тебе покажу.
Она взглянула на него в ожидании. На мгновение они молча посмотрели друг на друга, и он ясно увидел ее характерные черты — заостренные вверх ее брови и уши; худое, узкое лицо; глаза, которые могли сначала быть голубыми, а в следующий миг карими; медового цвета волосы, жидкие и взъерошенные от их путешествия; и холеную, прекрасную фигуру ее тела.
— Пан, — сказала она, — мой народ погибает. Я должна попытаться им помочь. Я не смогу добраться вовремя, чтобы сделать что–либо значимое, если не сумею заставить дракона отнести меня туда. Думаю, именно по этой причине он прилетел ко мне. Не умышленно, а потому что такова судьба, такова возможность или что–то еще, чего мы не понимаем. Он это подарок. Пожалуйста, дай мне им воспользоваться.
Пан быстро вдохнул и выдохнул. Без слов — в этот момент он настолько был в нее влюблен, что едва мог это вынести — он подошел к ней. Он образовал из своих рук чашу и наклонился, чтобы предложить ей подставку для ноги. Она нагнулась и поцеловала его, затем поставила свою ногу в его сомкнутые руки и вспорхнула на шею дракона.
Пан отступил на шаг. Дракон никак не отреагировал на это внезапное изменение своего веса. Он оставался на месте, наблюдая игру магии Эльфийских камней на земле перед собой. Казалось, он почти не обращал внимания на наличие всадника.
— Теперь свяжи вместе концы плащей под его шеей, — сказала она.
Пан снова сделал то, о чем она попросила, кропотливо и осторожно, ощущая на своей коже тепло дыхания дракона.
— Позволь мне отправиться с тобой, — сказал он.
Но Фрина Амарантайн покачала головой:
— Он не позволит. Он никому не разрешить ездить на нем, кроме меня. Я это чувствую, Пан. Этот подарок мне и только мне. Я должна это сделать сама. Ты должен мне это позволить.
Он начал было спорить, но потом перестал. Он знал, что это бесполезно, она не уступит.
— Бери посох и возвращайся в Гленск Вуд к Пру, — сказала она ему. — Выясни, что там случилось. Ты тоже должен помочь своему народу.
Ее руки развязали пояс, который она носила, и она крепко привязала его к наростам и рогам прямо перед собой. Свободной рукой она уцепилась за этот пояс.
— Видишь, Пан? — Она улыбнулась. — Я не свалюсь.
Она подняла синий свет на уровень глаз, и голова дракона взмыла вверх. Огромное тело сменило свое положение и зверь подняла на ноги, широко расправив крылья. Пан отодвинулся подальше, все еще не отрывая взгляда от Фрины. Но она больше на него не смотрела, ее взгляд переместился с дракона куда–то вдаль на север. Потом она направила свет Эльфийских камней ввысь сиянием яркой лазури, и дракон взлетел, хлопая своими громадными крыльями, вытягивая тело и махая из стороны в сторону хвостом.
— Прощай, Пан! — прокричала ему Фрина.
Будучи не в силах оторвать взгляд, неспособный предотвратить случившееся, Пантерра Ку наблюдал, как она превратилась в крохотное пятнышко. Он не мог поверить, что она это сделала. Импульсивная, непредсказуемая и даже эгоистичная, тем не менее она была достаточно умной, чтобы знать, что подвергает себя опасности, и все же казалось, что она не до конца это понимает. Одним опрометчивым и порывистым действием она отбросила всякую осторожность и отдала себя в руки судьбы, которая с легкостью могла ее обмануть.
И к тому же она бросила его.
Он остался тут, ошеломленный и обиженный. Он смотрел до тех пор, пока она не растворилась в эфире, и тогда уже понял, что потерял ее.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Фрина Амарантайн плакала, застилавшие зрение слезы текли по ее щекам. Возможно это было из–за горя, которое она ощущала, покинув Пантерру Ку, который ради нее рисковал своей жизнью, который пришел, чтобы спасти ее, когда никто другой этого не смог сделать, и которого она теперь бросила, предпочтя отправиться к своему народу. А может быть из–за радости, которая затопила ее, пока она летела верхом на драконе, паря в синеве, оставшись наедине с облаками, дымкой и далекими местами, которых, наверное, никто больше никогда не увидит, свободная и наполненная удивительным и глубоким, постоянным чувством удовольствия. Или просто из–за ветра, сырого и холодного, хлеставшего по ее лицу.
Однако ее влажные, слезящиеся глаза и дискомфорт не заставили бы ее променять эти моменты. Она никогда не чувствовала ничего подобного — даже не могла вообразить, что такое возможно. По правде говоря, даже несмотря на то, что она смогла оседлать дракона и управлять им, она сомневалась в себе. В конце концов, драконы не существовали. Езда на драконе была мечтой. Но теперь она жила этой мечтой, делая невозможное, и от этого ее переполнял восторг.
Дискомфорт и слезы пропали. Спустя короткое время, она чувствовала себя так, будто делала это всю свою жизнь. Во время полета огромное тело дракона двигалось волнами, и вскоре она приспособилась к этому ритму. От установившегося движения она стала чувствовать себя довольно уютно. Ее руки ощупали большие чешуйки прямо перед тем местом, где она сидела, ее пальцы прикасались к их шероховатым поверхностям. Они были похожи на плоские камни, но на ощупь были теплыми. Она слышала скрипящие звуки, когда они терлись друг о друга. Ее седло стало казаться безопасным, и постепенно исчезли опасения, что она могла потерять равновесие и свалиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});