Демон приблизил свое лицо — лицо Скила Эйла — к лицу Арика Сика.
— Ты мне надоел. Было мало оснований еще вначале оставлять тебя в живых, а уж теперь и подавно. Ты просил меня отпустить тебя? Очень хорошо. Я выполняю твое желание. Прощай.
Он протянул другую руку и положил ее на голову Тролля, обхватив пальцами. Как будто толчок пронизал сильное тело Арика Сика и его руки и ноги начали трястись. Он какое–то время дергался, а потом из его глаз, носа, рта и ушей начала течь кровь. Выражение ужасных мучений пересекло его жесткие черты лица, скрутив их в гротескную маску. Толстая кожа Тролля сопротивлялась усилиям демона гораздо лучше, чем нежная кожа людей, но это лишь продлевало агонию.
Чтобы умереть, ему потребовалось много времени, но в конце концов сердце не выдержало и он рухнул к ногам демона. Демон поднял взгляд и увидел, что остальные Друджи в шоке наблюдают за ним, не желая или не способные вмешиваться в то, чему они только что были свидетелями.
Он крикнул им:
— Убирайтесь отсюда! Возвращайтесь к его отцу и расскажите ему, что случилось с его сыном! — Ботинком он отбросил от себя тело Арика. Его наполнило странное чувство ярости. — Скажите ему, что я решил оставить себе эту долину, которую он так отчаянно хочет получить!
Тролли замешкались, а потом быстро двинулись прочь, оглядываясь со страхом и ненавистью, что заставило его улыбнуться. Глупые создания, все они. Звери.
Он еще раз осмотрел бойню, а затем сел и стал ждать.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
В жизни Пантерры Ку были моменты, которые врезались в его память, превратившись в кристально яркие и чистые картины, способные всплывать в голове, как будто они случились всего несколько секунд назад. Он никогда не планировал их хранить. Он даже их не выбирал. Они выбирали себя сами, внедряясь в его сознание, самостоятельно появляясь и исчезая. Одни сохранялись из–за их эмоционального воздействия, а другие оказывались у него в голове по причинам, которые он абсолютно не понимал. Но лишь немногие оказывались там просто потому, что их невозможно было забыть, и даже если бы он смог, то не сделал бы этого.
Именно такой момент и случился, когда с ярко–синего дневного неба спустился дракон и приземлился прямо перед ним.
Вес этого существа удивил его. Дракон заставил землю задрожать, а облака пыли поднялись не только от хлопанья его огромных крыльев, но также и от удара при приземлении его ног. Пан почувствовал себя неуютно от размеров загнутых когтей, каждый из которых был величиной с его ногу. Он как завороженный смотрел, как сначала сложились кожистые крылья, а потом прижались к бронированному телу. Его глаза блуждали по покрывавшим все тело чешуе, заметив, что чешуйки уменьшались к концам пальцев, где из них вырастали громадные когти, и к тем местам, где шея переходила в голову. Череп дракона изобиловал рогами и наростами, глаза находились под выступающими надбровными дугами, а его массивные челюсти были усыпаны острыми зубами, торчавшими из почерневших десен.
Но больше всего его поразил гигантский размер зверя. Дракон был слишком велик, чтобы его можно было охватить одним взглядом, и Пан, казалось, не мог заставить себя поверить, что возможно существование такого мощного создания. Несмотря на то, что Пан уже видел его однажды. Несмотря на то, что тот прямо сейчас стоял перед ним, нависая, как огромная скала.
Дракон был совершенно неподвижен довольно долго, перемещая глаза то на Пана, то на Фрину Амарантайн, как будто решал, кого проглотить первым. Это была ужасающая мысль, но и неизбежная. Как гласили легенды, драконы были плотоядными. Поэтому почему бы ему не подумать о том, чтобы съесть их? Однако, казалось, что он не был в этом заинтересован. Он изучал их, как будто что–то искал.
— О, какое прекрасное создание! — тихо сказала Фрина.
Это были первые слова, которые она произнесла с тех пор, как приземлился дракон, и этим она показала, что шок не полностью овладел ею. Дрожь в ее голосе заставила Пана в изумлении посмотреть на нее. Она не была шокированной; она была возбужденной.
К ужасу Пана она сделала осторожный шаг к зверю, втянув руку.
— Фрина! — выдохнул он.
— Стой там, где стоишь, Пан, — сразу же ответила она. — Не двигайся. Не ругай его. Думаю, я знаю, что случилось. Просто стой спокойно.
Он вовсе не думал, что это было хорошей идеей, но было уже слишком поздно делать что–либо кроме того, о чем она просила. Она была слишком далеко от него, чтобы он мог ее остановить.
— Прекрасное создание, ты последний в своем роду? Ты все, что осталось? Только ты? — Фрина ворковала с драконом, больше не приближаясь, но по–прежнему вытягивала руку. И тут Пан понял, что она держала в руке Эльфийские камни.
Дракон, до этого пристально за всем следивший, вдруг опустил свою голову так, что его нос оказался всего в нескольких сантиметрах от протянутой руки Фрины. Он смог услышать резкие звуки его дыхания, затем резкое сопение и ворчание, которое возникло где–то в глубине его живота.
— Ты видишь, Пан? Видишь, как он реагирует? Он чувствует Эльфийские камни! Он чует их магию! Вот что привлекло его к нам! Я так и знала!
Естественно, подумал Пан, что–то привело к ним этого дракона. Он пролетел довольно большое расстояние, чтобы добраться до них, прямо туда, где они пересекли предгорья, которые предшествовали горам и проходам, ведущим в их долину, поэтому это вряд ли могло быть случайностью. Фрина как раз закончила использовать магию, чтобы раскрыть подробности сражения, которое, как они услышали, бушевало вдалеке, и спустя мгновение появился дракон.
— Что он хочет делать с магией? — надавил он.
Она покачала головой:
— Я не знаю. Однако, он чего–то хочет. — Она снова переключила свое внимание на дракона. — О, милое, чудесное создание, скажи мне, что это такое!
Дракон приподнял и снова опустил свою голову, как будто понимая ее вопрос. Он расположил свой нос над Эльфийскими камнями, ожидая, что же она будет делать. Желтые глаза заволокло полупрозрачными веками, а изо рта высунулся длинный, черный язык.
Поддавшись порыву, Фрина разжала свой кулак, чтобы открыть Камни, лежащие на ладони.
Дракон повел головой, чтобы лучше видеть, что она делала, и когда он увидел Эльфийские камни, то у него вырвался неожиданный звук, что–то среднее между кашлем и мычанием. Девушка вздрогнула от неожиданности, но не отступила, когда он обнюхал сложенную лодочкой ее ладонь, а затем покачал головой, как будто одобряя то, что она сделала.
— Это магия привела его к нам, не так ли? — прошептала она. — Что же ты от нее хочешь? Хочешь, чтобы я вызвала ее для тебя? Ты именно этого хочешь? Ради этого ты пришел? Чтобы увидеть, как свершается магия?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});