Вульф и Дарья под началом Турай-ад-Дина занимались проведыванием руд. Их главной обязанностью было рытье ям, а когда имам выбирал куски породы, то калили ее на кострах до растрескивания, а затем толкли в порошок. Долина не лучшее место для поиска руд, имам это хорошо понимал. Искать надо в отрогах гор, по расщелинам, руслам рек и горным разломам. Но сейчас главное — подготовить всех к предстоящему промыслу и сыскать следы литвина рудознатца, уж сильно Петр придавал этому значение.
Вот уже несколько дней отряд движется в верховья реки Кан. Вдалеке уже виден горный кряж, то — Канское белогорье. Это горный массив в Восточном Саяне, где берет начало река Кан от слияния двух горных рек Дикий Кан и Тихий Кан. Именно там разбросаны богатства, а сюда, если и попали, то самые крохи.
На второй или третий день начали обнаруживаться следы литвина. Похоже, он все более промышлял по руслам небольших речушек, что, стекая по склонам гор, журча, впадали в реку Кан. То там, то тут стали попадаться небольшие кучки речного грунта. Литвин даже не пытался их скрыть, и они неестественно для ландшафта виднелись повсюду.
Вскоре братья с товарищами наткнулись на его избушку, более похожую на землянку. Над землей возвышались лишь три венца, с узким окошком, залепленным рыбьим пузырем. Крыша из тонкого наката была заложена толстым слоем дерна, неплохой защитой от морозов. Очаг, сложенный из речных камней, топился по-черному, а для выхода дыма служили небольшие отверстия, сделанные под крышей.
Вся компания занялась тщательным сыском по всей округе. К избушке принесли заступ, кирку, желоб, лотки, стриженные шкуры животных. Этого всего для имама было в избытке. Не было никаких сомнений, что литвин занимался промывкой грунта в поисках самородного золота. Скоро обнаружили и тайник, где был спрятан небольшой кожаный мешочек, наполненный золотым песком.
Это было как раз то, в чем хотел убедиться князь Петр. Золото и, вероятно, серебро в Сибири есть, и людишки им промышляют. Причем воровски, тихонько, под великим запретом, все это покрыто тайной и всеобщим молчанием. Именно об этом предостерегал его Енисейский воевода, советуя вести сыск тайно.
Своими подозрениями Петр поделился с братом и друзьями. Все должны понимать и не болтать лишнего, четко представляя конечную цель. Он также упомянул о золотом песке, которым торгуют бухарские купцы на Тобольском базаре. Это вызвало улыбку Турай-ад-Дина, и тот, сгорая от нетерпения, высказал свое мнение.
— Проезжая города Тюмень, Томск, я и Тимофей-Джан — да будет доволен им Аллах! — тоже наблюдали бухарских купцов за этим достойным занятием. Действительно, в Алтайских горах, по склонам гор, что освещаются солнцем на закате, бегут реки, где есть золотой песок. Самая большая и богатая из них Еркен Дарья. Во времена великого воителя, властелина семи созвездий Амира Тимура, который является Тимофей-джану и Петр-джану родным прапрадедушкой по материнской линии, эти богатые реки принадлежали Самарканду, что был тогда столицей империи. Но прошли годы, в Самарканде нет достойного воителя, и те земли давно утрачены, а золото теперь в Самарканд поступает из Индии, а также добывается в рудниках, что в горах Заравшана.
— Кому же теперь принадлежат эти реки? — несколько удивленно спросил Петр.
— Река Ерген Дарья теперь протекает по земле джунгар, их русские иногда называют черными калмыками.
— То есть ты хочешь сказать, что бухарские купцы торгуют по всей Сибири не своим золотым песком, чьим же тогда? — князь даже осип от волнения.
Наступила полная тишина, и все посмотрели на найденный мешочек золотого песка. Эту тишину нарушил Турай-ад-Дин.
— Бухарские купцы указом русского государя освобождены от всех податей, а значит, никакого таможенного досмотра не проходят. Вот и торгует купец ради живота своего, а людям на пользу, — заявил довольный имам.
Вот таков неожиданный поворот событий. Петр был крайне удивлен и смущен до крайности. Такое действительно вслух не скажешь, а на бумаге тем более. Однако результат получен, и искатели приключений спешно повернули обратно к Красному острогу, тем более что Покров день уже прошел, пробросив первый снег.
7
На Красном Яру все шло своим чередом. Неплохой урожай собрали нынче красноярцы. Все прибрано и уложено в амбарах да погребах. Сено для лошадей заготовили изобильно.
Особо постарались казаки Ладейки. Обильный урожай ржи и овса собран и связан в скирды, а сено огромными зародами возвышается по всей округе. Когда снег заметет лесные тропы и перевалы, исчезает опасность нападения со стороны киргизов. Сюда из-под острога по льду перегонят на зимний период скот. Здесь корма, загоны, и приглядывать за общим стадом сподручнее. В этом году было начато основательное строительство Ладейской станицы. Большие избы из лиственных бревен рубили казаки, да с сенями с двух сторон, а в них чуланы, каморки. Во дворах ставились бани, погреба да клуни для хозяйственных и рукодельных дел.
Казалось, Божье благословение снизошло на станицу. Так нет! Налетели на станицу киргизы! Подожгли для устрашения несколько зародов сена, захватили скот, небольшой полон, но наткнулись на отчаянное сопротивление селян. Опасаясь прихода помощи из острога, киргизы поспешили уйти прочь, уводя полон и лошадей.
Дым от горящего сена в морозном воздухе поднялся высоко, как бы сообщая о беде и призывая на помощь. Друзья были недалеко от Ладейки, когда увидели дым. Оставив вьючных лошадей на попечение Дарьи и Турай-ад-Дина, братья и Вульф поспешили в станицу.
Их появление прямо перед уходящей ордой было крайне неожиданным. Те спокойно уходили в сторону Медвежьей горы. Тройка храбрецов атаковала ордынцев стремительно. Испуганный выстрелами скот, не подчиняясь погонщикам, разбежался во все стороны, а полоненные женщины и дети тоже бросились гурьбой в сторону Ладейки. Сделав знак Вульфу, чтобы тот осадил коня, братья спешились и, обнажив сабли, пошли навстречу киргизам. Они жаждали схватки, жаждали наказать врагов за коварство, жаждали проверить себя в смертельной схватке. Те, скаля зубы, как волки, лишенные добычи, не спешили бежать с поля боя. Да и возвратиться без добычи — позор, а то и смерть от людей Алтын-хана.
То, что русские спешились, могло означать лишь одно — готовность биться до конца. Киргизский темник внимательно разглядывал двух русских витязей. Прекрасное вооружение говорило прежде всего об их знатности и высоком положении. Конечно, смелости им не занимать, выйти вдвоем против пятидесяти его воинов еще никто не отваживался.