— Дьявол! — воскликнул Билл Нортон и вновь нацелил свой револьвер в голову Сикейроса. — Где деньги? Показывай, грязная мексиканская свинья! — заревел Билл Нортон и на его губах появилась пена.
— Деньги! Деньги! Деньги! Где деньги?!
Альфаро Сикейрос сидел у распахнутого сундука. Его губы, руки дрожали, на губах блуждала странная улыбка. Единственное, что он смог сделать, это развести руки в стороны и недоуменно повертеть головой. Мокрые волосы прилипли ко лбу.
— Не хочешь, так я сам найду! — и Билл Нортон принялся шнырять по складу, вспарывая мешки ножом, опрокидывая бочки, переворачивая ящики, но, ясное дело, денег нигде не было.
А Альфаро Сикейрос принялся безумно хохотать, в его руках шелестел плакат.
— Билл, единственное, что ты можешь заработать, — это десять тысяч, убив меня. Но если ты решишься сдать меня, то и сам попадешь в руки шерифа, — и Альфаро вновь принялся безудержно хохотать.
А Билл Нортон, думая, что главарь банды сошел с ума, продолжал искать деньги.
Альфаро хохотал в бессильной ярости. Он, наконец, понял, что как ни хитер и не изощрен в обмане он сам, но нашлись люди хитрее и проворнее его и обвели его вокруг пальцев.
А эти двое, Чарльз Брандергас и Ретт Батлер, спокойно поджидали появления бандитов. Они уже слышали, как тихо те переговариваются, обыскивая близлежащие улицы. Встреча обещала быть скорой и не предвещала для бандитов ничего хорошего. Ведь даже один Ретт Батлер или один Чарльз Брандергас мог спокойно перестрелять троих, прежде чем те выхватят револьверы. А теперь они были вместе, они были партнерами и спокойно могли встретить даже дюжину вооруженных до зубов бандитов.
Голоса бандитов слышались все ближе и ближе. И тогда полковник Брандергас повернул свое лицо к Ретту Батлеру.
— Ретт, Альфаро оставь мне. Это маленькая услуга, которую ты обязан оказать старшему.
— Хорошо, — ответил Ретт Батлер, — хорошо, старик.
И это «старик» не прозвучало как издевка, в это слово Ретт Батлер вложил все свое уважение, которое испытывал к полковнику.
— По-моему, нам стоит идти, — сказал Ретт.
Они под прикрытием стен двинулись навстречу бандитам.
А в это время Билл Нортон прямо-таки осатанел, вспарывая мешки с зерном и сушеными бобами, опрокидывая бочки с маслом. Он уже не боялся, что Альфаро Сикейрос набросится на него.
А тот ходил следом за Биллом Нортоном и громко хохотал его неудачам. Он уже прекрасно понимал, что денег здесь нет и сколько ни старайся Билл Нортон, он до них не доберется.
А тот все не терял надежды. Он заглядывал под перевернутые ящики, вновь и вновь копался в сушеных бобах, разбрасывая их носком, словно бы под их тонким слоем мог прятаться миллион долларов.
И как раскаты грома в ушах Билла Нортона звучал безумный хохот Альфаро Сикейроса.
Ведь тот понимал, что близится час его смерти. Он знал абсолютно точно, что два беглеца перестреляют всех его людей и придут сюда, по его душу, чтобы поквитаться с ним за все обиды. И еще будет хорошо, если они пристрелят его на месте. А Билла Нортона Альфаро Сикейрос уже перестал воспринимать живым человеком, он смотрел на него как на копошащийся труп.
Да тот и выглядел ужасно: обсыпанный мукой, залитый маслом, в волосах его было полно сена. Билл Нортон чертыхался, отмахиваясь от Альфаро Сикейроса, словно бы тот был назойливой мухой.
Голоса бандитов послышались совсем рядом. Ретт Батлер и полковник Брандергас переглянулись.
— Давай, Чарльз, обнимемся на прощание, — внезапно предложил Ретт Батлер.
Полковник никак не ожидал таких нежностей от своего мужественного молодого друга, но, пожав плечами, согласился.
Мужчины крепко обнялись. А полковник даже не заметил, как рука Ретта Батлера скользнула в его карман, как лезвие ножа незаметно перерезало кожаный ремешок, на котором покоились часы-медальон. Массивные золотые часы исчезли в ладони Батлера.
— Кто знает, что может с нами случиться, — сказал Ретт Батлер, оправдывая свой поступок.
А полковник Брандергас так и не заметил, как лишился своих часов, которыми так дорожил.
Полковник и Ретт замерли по разные стороны узкого переулка. И лишь только в проеме невысокой арки появились фигуры бандитов, Ретт и полковник Брандергас выстрелили. Все четверо бандитов тут же упали в пыль.
Ретт Батлер мысленно отнял от дюжины четверых и дозарядил свое оружие.
Глава 10
Лишь только снаружи послышались выстрелы, пока еще далекие, Альфаро Сикейрос тут же перестал хохотать и вышел в зал таверны. Он уселся за стол, задумчиво подпер кулаками голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
Звуки выстрелов отрезвили и Билла Нортона. Он прекратил свои поиски, отряхнул одежду и, подойдя ко входной двери, осторожно выглянул на улицу.
В конце площади, перед небольшой аркой, в пыли лежало четверо людей Альфаро Сикейроса. Лицо Нортона сделалось озабоченным, и он посмотрел на Альфаро.
Вид главаря шайки привел его в уныние. Он понял, что Альфаро меньше всего сейчас думает, как спасти свою жизнь. Но Биллу нужно было спасать свою и он все-таки решился: вытащил из-за пояса револьвер Сикейроса и протянул его своему сообщнику.
Альфаро лишь взглядом указал на стол, чтобы Билл положил оружие, а сам даже не прикоснулся к нему.
— Оно не заряжено, Альфаро, — сказал Билл.
Но и это не подействовало на Сикейроса.
Прозвучало еще два выстрела, раздался крик и испанские ругательства.
— Альфаро, что с тобой? — спросил Билл, пытаясь заглянуть в глаза Сикейросу.
Но взгляд того был отсутствующим, словно бы обращенный внутрь.
— Билл, я думаю, — прошептал Альфаро.
Альфаро Сикейросу и в самом деле было о чем подумать. Он вспоминал день, от которого его отделяло двадцать пять лет.
…
Тогда он был еще молод, седина еще не серебрила его голову. Но он был так же безжалостен как сейчас и зол на людей.
Он вспомнил чужой дом и окно, в которое заглянул когда-то давно… Теперь это вспомнилось ему так…
Там, в спальне, на кровати, сидели молодые женщина и мужчина. Женщина показывала своему мужу или другу, этого Альфаро Сикейрос тогда не знал, массивные золотые часы. Она отщелкнула крышку и зазвучала минорная механическая музыка. Одна и та же музыкальная фраза повторялась множество раз, и те, кто сидел на кровати, вслушивались в ее звуки.
Эти часы, блестевшие на женской ладони, словно бы приворожили Альфаро Сикейроса. Он тогда сжал рукоять своего револьвера и проскользнул в дом, где никого, кроме этих двоих не было. Он остановился у приоткрытой двери, ведущей в спальню, и вслушивался в звуки музыки. И вот, когда механизм перестал звучать, Альфаро толкнул ногой дверь.