в косухе наконец сбивает с ног Билла, мгновенно разворачивается и достает пистолет. Прежде чем кто-либо успевает среагировать, он поднимает оружие. Крепыш сдавленно выкрикивает что-то, по слишком поздно: раздается выстрел, и Воропаев, дернувшись, садится на асфальт. Все замирают — не успевший подняться на ноги Билл, пригнувшийся от неожиданности Панченко, стоящий за его спиной Сибилев — в ожидании новых выстрелов. Сейчас он нас всех перестреляет. Я испытываю нечто похожее на неуместное злорадство: Сибилев может схлопотать пулю.
Крепыш снова хрипит что-то, и бандит в кожаной куртке делает неожиданное. Не выпуская пистолета и не сводя с нас глаз, он вместе с крепышом помогает встать длинному, и они втроем исчезают в ближайшем переулке.
Мы с Панченко и Сибилевым бросаемся к Воропаеву. Билл в стороне медленно поднимается с тротуара. Воропаев коротко стонет, пытаясь завести руку за спину. Вторая рука у него беспомощно висит вдоль тела. Хочу перевернуть его, но Панченко зло отталкивает меня:
— Иди отсюда. Из-за тебя, козла, влетели.
Оторопев, пытаюсь возразить:
— При чем тут я? Ты же видел…
— Да или ты!
Подхватив Воропаева, Панченко и Сибилев подтаскивают его к машине и укладывают на заднее сиденье. Не обращая на нас с Биллом внимания, Сибилев быстро садится за руль, и машина мгновенно скрывается за углом. Остается только легкий запах бензина и паленой от резкого старта резины да небольшое пятно крови на асфальте на том месте, где лежал Воропаев.
* * *
— Магазин уже, наверное, закрылся.
Не отойдя еще от драки и неожиданной стычки с Панченко, я даже не сразу понимаю слов Билла.
— Какой магазин, ты что, рехнулся?
Билл невозмутимо возражает, осторожно трогая ссадину на лбу:
— Я не рехнулся. Мы с тобой шли в магазин. Что ж нам теперь, возвращаться?
Тоже правильно. Возвращаться с пустыми руками нет никакой причины. И кроме того, от всего произошедшего за последние дни хочется, как следует напиться. Интересно, что у меня с лицом? Крови вроде бы нет, только саднят правая бровь и щека.
— Билл, ну-ка повернись. Нет, в ту сторону, к витрине.
У Билла будет синяк под левым глазом, а ссадина на лбу уже начала подсыхать.
Мы успеваем добежать до магазинчика на соседней с гостиницей улице, когда хозяин уже готов опустить металлические ставни. Поворачиваясь к хозяину не побитыми сторонами своих физиономий, берем бутылку бурбона «Четыре розы», колбасу разных сортов в вакуумной упаковке, какие-то непонятные маринованные овощи в банке и возвращаемся в гостиницу.
В коридоре мы не успеваем увернуться от Лиз, которая, на нашу голову, идет на второй этаж смотреть телевизор. Заметив нас, Лиз мгновенно останавливается посреди коридора и, уперев руки в бока, принимается нас разглядывать. Когда мы, опустив глаза, пытаемся протиснуться мимо нее, она растопыривает руки, перегораживая коридор, и начинает комментировать наши побои:
— Ну и вид! Вы похожи на бродяг. Вечерами надо сидеть дома, а не болтаться по улицам. Это главная заповедь новичка.
Билл хладнокровно отстраняет ее руки, пытаясь освободить проход:
— А ну тебя с твоей заповедью! Это мы упали.
— Оба сразу? Вы как сиамские близнецы — падаете только вместе? Ах нет, я поняла, в чем дело.
Мы уже почти обошли Лиз, повернувшись к ней на ходу лицом, Билл молитвенно складывает перед собой руки:
— Лиз, отстань. Пожалуйста, говори тише. Сейчас соседи выйдут.
Но Лиз не так просто заставить молчать. Она, вытаращив глаза, поднимает палец и верещит на весь этаж:
— Я поняла! Но, парни, магазинное воровство требует навыка. Иначе риск превышает все разумные пределы. Хозяева здешних маленьких магазинчиков, как правило, плотные и агрессивные субъекты. Поймав вора, они…
— Ты удивительно, просто потрясающе остроумна. Алекс, пойдем, ну ее. В номере Билла мы открываем бутылку бурбона и успокаиваем нервы, на некоторое время забыв о закуске. Опьянение быстро подступает легкой подвижной дымкой. Однако избавиться от тревожных мыслей не удается. Нападение показало, что инициатива по-прежнему не у, меня. Еще одна попытка, и они меня достанут.
Плеснув нам обоим в стаканы, Билл спокойно интересуется:
— Кто эти двое ребят, которые помогли нам? И еще один был. Они тебя знают.
Лучше бы он спросил о чем-нибудь еще. Остается только неохотно ответить:
— Знакомые, поэтому и знают.
— Вовремя они появились. А за что этот здоровый парень тебя обругал?
— Настроение у него было плохое. Он, когда дерется, все время ругается.
На некоторое время Билл замолкает, слегка обидевшись на раздраженный тон. Потом, влив в себя еще немного бурбона и довольно быстро пережив обиду, он добродушно сообщает своим хрипловатым от сигарет голосом:
— Ты похож на благополучного человека, у которого возникли проблемы. Не хочешь рассказать?
И несколько неожиданно для самого себя я действительно вываливаю свои проблемы человеку, которого знаю меньше суток. Помимо прочего, посвящать других в свои проблемы противоречит всем правилам и привычкам. Но что делать, мне нужен помощник. А главное, нужен человек, который мне поверит. Оказывается, человек очень быстро устает от недоверия. Устает до отчаяния и тоски.
Я только умалчиваю о настоящем месте своей работы, выдав себя за сотрудника ФСБ. Впрочем, Билла обмануть не удается. Прищурив и без того маленький карий глаз, он наставляет на меня смуглый кривоватый палец:
— Врешь, в службах безопасности работают другие люди. Я видел, знаю. Там они, как бульдоги, у них в глазах такой, знаешь, охотничий азарт. А ты, скорее всего, из разведки. Этакий образованный любитель многоходовых комбинаций и хитроумных трюков. Потому у тебя и психика хрупкая: один раз схлопотал от своих же по морде и затосковал. Но это, впрочем, неважно. Давай лучше подумаем, что означает этот сегодняшний мордобой. Для простоты будем исходить из того, что нападение непосредственно связано с твоими проблемами.
Уязвленный скорым разоблачением, я возражаю:
— Я бы не был в этом так уверен. Меня больше всего интересует, кто эти трое? Возможно, что он и профессиональные убийцы? Возможно. Конечно, внешне непохожи, но это ни о чем не говорит, да и глаза у них слишком сосредоточенные для бандитов. Смущает другое — средний уровень подготовки в рукопашном бою позволяет выстоять против одного человека, независимо от его квалификации. От двоих я могу более или менее успешно отбиться. А трое профессионалов прикончили бы меня безо всякого шума в несколько секунд. Для этого не надо было требовать денег. Чего они ждали?
Билл медленно вливает в себя очередную порцию бурбона и задумчиво говорит:
— Скорее всего, у них такой цели и не было. Кроме того, не забывай: у того парня в куртке был пистолет. Он мог перестрелять нас в