Жена чувствует себя лучше и очень жалеет, что в Петербурге была кислой и не могла заехать к Вам. Не сердитесь на нее и на меня. Она, т. е. жена, отомстила мне за буйную жизнь в Петербурге, она, наверно, припрятала дома свой грипп и по возвращении в Москву заразила меня им, приковав меня таким образом на целую неделю дома. На днях решится моя летняя участь. Еду ли я в… как его зовут-то? Забыл то место, где Вы будете за границей. Напишите, ради бога, а то я приеду по ошибке в Читу и там с нетерпением буду ждать Вас и Нестора Александровича. Поклон Нестору Александровичу. Целую ручки.
Душевно преданный К. Алексеев
192. А. П. Чехову
3 июня 1904
Дорогой Антон Павлович!
Я опять захворал и не могу выезжать. Мне не придется Вас проводить, и я очень грущу об этом1. Жена передаст Вам это письмо и пожмет Вашу руку за меня. Мысленно буду с Вами, постоянно буду вспоминать о Вас и желать, чтоб Вы поскорее ободрились и за лето окрепли настолько, чтоб провести всю будущую зиму безвыездно в Москве. Будьте здоровы и не забывайте
любящего и душевно преданного
К. Алексеева
1904. 3 июня
Любимовка
193*. О. Л. Книппер-Чеховой
3 июня 1904
Дорогая Ольга Леонардовна!
Опять захворал и не могу Вас проводить. Дай бог Вам доехать благополучно и великолепно провести лето.
Целую Ваши ручки.
Не забывайте
любящего и преданного
К. Алексеева
3 июня 1904 г.
Любимовка
194. Л. Я. Гуревич
9/VI 904. Москва
9 июня 1904
Многоуважаемая Любовь Яковлевна!
Получил Ваше хорошее письмо в разгар отчаянной подготовительной работы к наступающему сезону и в момент расчета с истекшим годом. В это время не остается ничего иного, как складывать всю корреспонденцию в один ящик, в надежде ответить на нее при первом удобном случае.
Дня два как я кончил работу и передохнул, и начинаю с Вашего письма, чтоб исправить мои старые грехи.
Простите великодушно за задержку – право, она произошла против моей воли.
Я искренно тронут как Вашим вниманием, так и всеми хорошими словами, и уверяю Вас, что жду и прочту Вашу книжку с большим интересом.
Буду искренен и прям в своем мнении, хотя не имею ни права, ни претензии претендовать на роль ценителя и знатока литературных произведений 1.
В этой области я дошел только до той точки, когда начинаешь понимать обширность и трудность задачи литератора, до той точки, когда начинаешь осторожно, подумавши, относиться к их произведению, а не критиковать их, не подумавши и с тоном знатока. Примите это во внимание и не придавайте большого значения моим словам.
Лучше всего прислать книгу по следующему адресу: Москва, Садовая, у Красных ворот, д. Е. В. Алексеевой для Конст. Серг. Алексеева.
Карточку вышлю, как только получу ее от фотографа. Вы знаете, как трудно иметь с ними дело, особенно теперь, летом, когда много света и они завалены работой и разными выездами из Москвы для снимков видов окрестностей и проч. Мы, актеры, в еще худших условиях. Во-первых, нами интересуются только во время сезона и по окончании его тотчас же забывают, и, во-вторых, мы не можем сделать заказа, так как фотографы считают грехом брать с нас плату и потому относятся к нашим заказам пренебрежительно. Трудно добиться от них толку, но я добьюсь и пришлю по указанному Вами адресу. Жена просит Вам кланяться, а я прошу Вас принять мой сердечный привет и лучшие пожелания на предстоящее время отдыха.
Уважающий и преданный
К. Алексеев
195*. В. В. Котляревской
12. VI-904
12 июня 1904
Любимовка
Дорогая Вера Васильевна!
С неделю как выяснил почти, что я еду в Вильдунген, но не для себя, а для матери, которую мне придется туда везти. Хотел написать об этом и просить Вашего совета: где остановиться там, т. е. в какой гостинице? Нужно ли занимать там место заранее, или народу там бывает не так много, чтобы прибегать к этой крайней мере? Забыл и ближайший маршрут туда, забыл и имя доктора, к которому надо обратиться.
Мы думаем выехать в самом конце июня. Хотел обо всем этом писать по Вашему летнему адресу, но письмо осталось в Москве, а я расхворался и не могу ехать за ним в город из имения матери, где я теперь нахожусь. В надежде, что это письмо перешлют Вам по Вашему новому адресу, я и пишу Вам на Петербург.
Хочу поблагодарить от себя и сестры за Ваши хлопоты по поводу справок об учительнице. Спасибо и простите за хлопоты. Поблагодарите Сергея Митрофановича1. Я не знаю его адреса.
Как Вы живете, что поделывает Нестор Александрович, как здоровье Ваших больных? Ничего об этом не знаю. Я переживаю реакцию переутомления после тяжелого сезона и все прихварываю и не могу взбодриться. Ровно ничего не делаю, даже гуляю мало и целые дни читаю все, что попадается под руки… нелепо, без системы, начиная с газет, детских книг и кончая философией и гастрономической книгой. Хочу писать свое руководство для молодых артистов, но рву написанное, еще раз убеждаюсь в том, что я литературная бездарность. Погода адская. Война мешает жить… Впереди, кроме Метерлинка, нет ни одной интересной новинки, и того и гляди 1/2 труппы заберут на войну. Становится стыдно, что в такое время ничего не делаешь, но не могу, устал… Метерлинк может выйти недурно, хотя играть его трудно, особенно "Слепцов". Переписываемся по поводу его с Вашим кумиром – Бальмонтом2. Целую Ваши ручки, Нестору Александровичу жму руку и всем друзьям шлю поклоны. Не забывайте.
Преданный К. Алексеев
Если вздумаете писать, то по следующему адресу: Садовая, у Красных ворот, д. Алексеевой для К. С. Алексеева. Жена шлет поклоны.
196. А. П. Чехову
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});