Однако самый важный урок из всего вышеизложенного давно понятен любому, кто изучал историю: экономическое развитие представляет собой сложный динамический процесс, который требует постоянного регулирования на каждом этапе. Для экономического прогресса не бывает универсальных решений.
Часть 4
Куда идет Китай
Вот что главное: мы должны признать, что отстали и что многое делаем не так, как следует, и что нам необходимо измениться.
Дэн Сяопин. Из речи, произнесенной на пленуме ЦК КПК, где его утвердили в качестве национального лидера, декабрь 1978 г.{508}
Может ли история развития Восточной Азии поведать нам что-либо полезное о развитии крупнейшей в регионе экономики – китайской? Взгляд на регион в целом как минимум позволит нам составить необходимый контрольный список, а в более амбициозном плане – выдвинуть несколько гипотез относительно будущего Китая.
Китай можно оценивать, исходя из трех ключевых структурных уроков экономического развития региона. Во-первых, сельскохозяйственный потенциал страны быстрее всего реализуется, когда ее сельхозпроизводство трансформируется в крупномасштабное садоводство и огородничество, поддержанное распространением сельскохозяйственных знаний и достижений. Во-вторых, технологическая модернизация обрабатывающей промышленности служит естественным механизмом быстрой трансформации экономики и может быть осуществлена путем ориентации предпринимателей со стороны государства на достижение поставленных государством же целей индустриализации. В-третьих, финансы должны быть поставлены на службу двух вышеуказанных задач, при этом можно временно жертвовать соображениями краткосрочной эффективности в расчете на долговременные будущие выгоды в виде технологического обучения.
Победа коммунистов в 1949 г. дала Китаю революционное правительство, заинтересованное в экономической модернизации не меньше, чем современные ему правительства Японии, Кореи и Тайваня. Однако долгое время Китаю мешало то, что Коммунистическая партия Китая (КПК) оставалась в плену у двух главных социалистических заблуждений, которые свели на нет программы модернизации и в других коммунистических государствах. Первое из заблуждений сводилось к выводу о том, что сельское хозяйство может быть эффективным только в крупных масштабах, что и привело в середине 1950-х гг. к его коллективизации в Китае. Но в части первой этой книги мы увидели, насколько сельское хозяйство отличается от промышленного производства, где укрупнение необходимо для снижения удельных издержек и ускорения технологического обучения, позволяющего компаниям производить усложненную продукцию. Но в сельском хозяйстве сам продукт никогда не меняется – рис остается рисом, а зерно зерном. Урожаи растут за счет применения удобрений и увеличения рабочей силы, которой в бедных странах всегда имеется в избытке. Преждевременная механизация реально снижает урожайность и лишает сельских жителей работы. В Восточной Азии после Второй мировой войны в таких странах, как Северная Корея, Китай и Вьетнам, механизация и коммунистическая коллективизация привели к голоду и голодным смертям, как и до этого в Советском Союзе.
Второе великое заблуждение коммунистов, определявшее характер труда в Китае (в отличие от приверженности к масштабам, которую разделяли и многие капиталисты), было чисто социалистическим. Оно заключалось в том, что промышленность может развиваться без внешней торговли на основе политики самодостаточности, или автаркии. По сути, населению предлагалось сидеть дома и пытаться решать технологические задачи своими силами. После Второй мировой войны автаркия задушила технологическое развитие в азиатских странах, включая Китай и Индию, поскольку лишила компании возможностей покупать, заимствовать или красть уже развитые технологии по всему миру. Всякий раз, когда компаниям хотелось новшеств, им приходилось «изобретать велосипед». Наследство автаркии в Китае 1980-х гг. выражалось в наличии всякого рода посредственных и безнадежно неэффективных промышленных технологий. К ним, например, относились ручная загрузка печей для изготовления цемента, альтернативная китайская техника изготовления низкосортного стекла, крайне неэкономичные нефтебуровые установки домашнего производства, прокладка туннелей с последующим засыпанием обратно в них части вырытой земли и т. д.{509} Из-за автаркии Китай не сумел произвести ни одного промышленного продукта, с которым мог бы конкурировать в международном масштабе.
В эпоху Дэн Сяопина Китай расстался с обоими заблуждениями. Для начала было восстановлено семейное фермерство. Затем, после визитов Дэн Сяопина в США, Японию и государства Юго-Восточной Азии в 1979 г., известивших о воссоединении Китая с остальным миром, страна открыла свои границы для торговли, а со временем и для иностранных инвестиций, что позволило усваивать мировые технологии и тестировать свою продукцию на мировых рынках.
Впоследствии Китай смог извлечь пользу из одной характерной особенности КПК, которая с точки зрения развития сослужила стране добрую службу. Эта особенность состояла в неустанной подозрительности. В мире, где раздавали плохие советы относительно развития, китайское правительство избежало ошибки стран Юго-Восточной Азии, словно марионетки подчинявшихся указаниям Всемирного банка, МВФ и правительства США о преждевременном дерегулировании экономики. Китай тесно сотрудничал со Всемирным банком, получая от него большой объем технической поддержки для своих конкретных проектов и значительную финансовую помощь в 1980-е и 1990-е гг., но в основном на своих собственных условиях. Китайцы проигнорировали неолиберальные предписания Всемирного банка касательно финансового дерегулирования{510}.
А вот МВФ, макроэкономическую организацию, не призванную давать рекомендации по конкретным проектам, держали на очень коротком поводке. Китайское правительство не желало, чтобы сотрудники фонда были прикомандированы к министрам – то, что позволялось МВФ в постсоветских государствах, странах Африки и Юго-Восточной Азии.
Долгие годы все усилия МВФ проникнуть внутрь китайской бюрократии разбивались о стандартный ответ: «Устройте нам семинар». Дважды за последние несколько лет МВФ не смог даже опубликовать годовые отчеты о Китае из-за разногласий в оценках относительно управления движением капитала. Пекин воспользовался своим правом отказать этим публикациям в своей авторизации{511}. Так подозрительность к предлагаемым советам, в отличие от государств Юго-Восточной Азии, позволила Китаю преуспеть в дальнейшем.