Утром, не найдя супругу за столом, Коул, расспросив слуг, узнал, что хозяйке нездоровится. Решив выяснить, в чем дело, он прошел к спальне жены и негромко постучал, а затем, не дождавшись ответа, решительно толкнул дверь.
При виде мужа Элайна, сидевшая до этого на краю кресла, быстро отодвинулась к его спинке, подобрала босые ноги, натянула на них подол ночной рубашки и плотнее запахнула полы тонкого халата. Едва слышно поздоровавшись, она снова приложила ко лбу мокрое полотенце и отвернулась, словно не желая видеть гостя.
Коул сразу почувствовал, что в спальне прохладно. Огонь в камине уже догорал, в трубе завывал ветер.
— Напрасно ты не позвала слуг и не приказала растопить камин, так недолго и замерзнуть…
Элайна еще сильнее вжалась спиной в мягкие подушки и молча наблюдала за тем, как муж, пройдя по комнате, подбросил в камин несколько поленьев. Затем он приблизился к креслу.
— Насколько я понимаю, тебе нездоровится?
— Ничего, пустяки, — пробормотала она.
— Может быть, ты до сих пор оплакиваешь потерю платья?
— Я давно забыла о нем, сэр, как вы мне и советовали.
— Восполнить твою потерю очень просто: уверен, у модистки в Сент-Крой найдется такая же ткань…
— Это ни к чему. У меня есть другие платья — не такие нарядные, но теперь это уже не важно.
Коул попытался хоть как-то расшевелить жену:
— Я собираюсь в город — мне надо обсудить с Францем Прошавски одно дело. Не хочешь прокатиться со мной?
Элайна приподняла край полотенца, взглянула на мужа и отвела глаза.
— Сожалею, сэр, но сегодня я что-то не совсем в своей тарелке.
Хозяин дома помрачнел. Почти те же слова он сказал ей вчера. Может, Элайна решила отомстить? Он с отвращением вспомнил, что Роберта часто прибегала к такому предлогу, как недомогания.
— Если у тебя болит голова, я велю Энни принести лед из погреба… Он прогонит…
— Не надо, с моей головой все в порядке, и жара у меня тоже нет.
— В таком случае я просто озадачен… — начал он, но Элайна вдруг сердито швырнула полотенце на пол.
— Озадачены? Доктор Латимер! — Она густо покраснела. — Неужели так трудно уразуметь, что я — женщина? Или вам так мало известно о женщинах, что вы не в состоянии понять, почему я не в настроении?
Коул поспешил исправить положение:
— Искренне сожалею, что был так неловок. Разумеется, я и не подозревал о столь деликатных причинах твоего недомогания.
— Уходите! — в отчаянии простонала Элайна. Закрыв глаза, она снова откинулась на спинку кресла. Как ему удается каждый раз лишать ее остатков достоинства, и почему она не в состоянии сохранять спокойствие рядом с ним, в то время как Роберте это удавалось без труда?
— Конечно, я оставлю тебя, дорогая, только сначала позабочусь о твоих удобствах. — Проговорив это, Коул быстро вышел.
Покинув спальню, он направился к себе в кабинет и вскоре вернулся с графином бренди в одной руке и стаканом в другой. Плеснув немного янтарной жидкости на дно стакана, он протянул его жене.
Элайна сморщилась и с отвращением отвернулась.
— Я предпочитаю оставаться трезвой, даже когда мне плохо, — подчеркнуто вежливо проговорила она.
— Полно, хватит дуться! Бренди успокоит и согреет тебя, да к тому же и избавит от неудобств. Как врач, я прописал бы тебе именно это средство.
Элайна нехотя взяла стакан.
— А мне-то казалось, вы уже бросили практику…
— Это не причина, чтобы отказывать страдающему человеку в помощи. — Коул взялся за подол халата и прикрыл им озябшие ноги жены. — Надеюсь, вы позволите мне что-нибудь привезти вам из города? Может быть, конфет?
Услышав эти слова, Элайна тут же забыла о своем раздражении — она не ела сладкого вот уже несколько лет!
Заметив, как изменилось выражение ее лица, Коул рассмеялся:
— Я накуплю тебе столько конфет, дорогая, что ты через неделю растолстеешь, и тогда мне волей-неволей придется расторгнуть наш брак. Правда, у тебя еще будет время подумать, хочешь ли ты этого. Возможно, я вернусь поздно: все будет зависеть от того, как долго задержат меня дела. Пожалуй, я даже и поужинаю в городе. Ты, наверное, предпочтешь, чтобы тебе принесли ужин сюда, в спальню…
— Вот тут вы абсолютно правы, сэр! — Элайна опустила глаза, терпеливо дожидаясь ухода мужа.
Была уже почти полночь, когда Коул, вернувшись из поездки, направился в ванную. На какое-то время его шаги замерли возле спальни жены. Элайна слышала, как где-то неподалеку Солджер постукивает хвостом по полу. Наконец шаги удалились, а она, не в силах заснуть, еще долго слушала плеск воды, доносившийся из ванной.
На следующее утро, войдя в столовую, Элайна застыла в изумлении: на столе, рядом с тем местом, на котором она обычно сидела, красовалась яркая жестяная коробка, перевязанная лентой. К коробке был приколот букетик цветов, что в такое время года казалось настоящим чудом.
Опустившись на стул, Элайна заметила на карточке, прикрепленной к коробке, свое имя и, взяв букетик, с удовольствием понюхала его. Она уже знала, что лежит в коробке, — такие сладости делали в крупных городах востока, но в этом далеком краю найти их, разумеется, было непросто.
Объяснение пришло к ней мгновенно. Роберта обожала конфеты, и, должно быть, она требовала их даже в самые трудные времена. Теперь кузина мертва, но даже после смерти продолжает неотступно преследовать ее.
Войдя в столовую и увидев жену, одетую в платье из переливающегося серого шелка, Коул замер на пороге. Утренний свет окружил голову Элайны волшебным нимбом, и она показалась ему неземным существом, при виде которого простой смертный просто обязан снять шляпу.
Элайна медленно перевела взгляд на мужа, и ее мягкие полные губы раздвинулись в улыбке.
— Спасибо, Коул.
— Надеюсь, конфеты вам понравились?
Вместо ответа она неожиданно рассмеялась, давая понять, что впереди их ждет некое увлекательное приключение, а затем приподняла крышку коробки и вынула из-под нее лист пергамента. Ее глаза изумленно раскрылись. Взяв одну конфету, Элайна осторожно положила ее в рот, блаженно вздохнула и закрыла глаза.
— Изумительно! — воскликнула она, облизывая пальцы. — Не хотите ли попробовать?
Направляясь к своему месту, Коул рассеянно сообщил:
— Оли уверяет, что от конфет страдают мужские способности.
— И вы верите в такую чепуху, доктор Латимер?
— Увы! В настоящее время, даже если кто-то скажет мне, что такой вред приносит вода, у меня не будет возможности его опровергнуть.
Элайна положила локти на стол и взяла еще одну конфету.
— А вы все-таки попробуйте — возможно, они утолят ваш плотский голод!
— Благодарю. Этот так называемый голод я намерен приберечь до лучших времен. — Коул вздохнул и печально посмотрел на серебряный набалдашник трости. — Раньше я и понятия не имел, что у брака столько общего с монашеством…