Кончив говорить, Клементина поразилась, откуда взялись эти слова. Ее легкое разочарование в карьере было лишь смутной мыслью. Именно это разочарование и заставило сделать столь долгий перерыв между фильмами. И все-таки она поделилась всем этим с Джексоном, как будто говорила об этом постоянно, целые месяцы.
– Мне очень жаль, – сказал он. – Если бы только я смог помочь тебе сделать твою жизнь лучше.
Клементина улыбнулась.
– Ты не думал выставить свою кандидатуру на звание «Волшебник года», – спросила она.
– Гм-м-м. Хорошая мысль. О, еще кое-что. Я хочу, чтобы ты была моей парой на открытии. Судя по тому, как развивается наша жизнь, у меня, может, никогда больше не появится возможность побыть с тобой.
Клементина обдумала каждую причину, по которой ей следует сказать «нет», и отбросила их одну за другой. Для нее очень хорошо по доброй воле согласиться на свидание, и – она надеялась отлично провести время, без всякого страха. А Меган совсем необязательно знать, что она будет его приглашенной. В самом деле, это не имеет никакого значения; нет необходимости причинять ей боль. Кроме того, это всего лишь на один день, а не на всю жизнь. Какой может быть вред?
– Я с удовольствием стану твоей парой, Джексон. Поговорим попозже.
Клементина повесила трубку и неподвижно сидела на кровати. Она боялась, что самое крошечное движение нарушит очарование счастья, охватившего ее. Она сосредоточила все внимание на том, чтобы запомнить каждое сказанное им слово, каждый нюанс, и не слышала, как Меган потихоньку прокралась по коридору в свою спальню. Чуть позже в этот вечер она предположила, что покрасневшие глаза Меган всего лишь начало простуды.
* * *
Удивительно, но дорога осталась совершенно такой же. Клементина думала, что за это время все изменилось. Она медленно ехала вверх по извилистой асфальтовой дороге, по которой так часто ходила в школу и из школы, глядя вдоль старой улицы Меган на дом ее родителей. Он был таким же безупречно ухоженным, покрашенным и безжизненным, что и всегда. Она уже проехала мимо старого дома Алекс. Холмс сменили отделку с красного на темно-зеленое и добавили смесь розовых, голубых и желтых маргариток в саду. Это была семья, знающая, как обратить на себя внимание.
Клементина испытывала странное чувство, возвращаясь сюда, как будто время хищной птицей бросилось вниз и схватило ее ногтями, потянуло назад. Когда показался дом матери, по-прежнему обветшалый, нуждающийся в покраске, железная воля Клементины растаяла по краям и распалась выработанная тяжелым трудом необычность. Она снова стала дочерью своей мамы.
Клементина остановилась на обочине и вышла из взятого напрокат Бьюика, потом долго изучала пристальным взглядом дом. Более десяти лет назад она ненавидела сам вид разросшихся зеленых изгородей и расколотую черепицу. Возможно, время смягчило уродство дома, или с возрастом к ней пришла мудрость не судить все по стандартам совершенства, но сейчас Клементина нашла дом очаровательным. Несовершенство придавало ему характер и индивидуальность. Даже если бы здесь и не жили ее мать с отчимом, она все равно взглянула бы на дом, вообразила бы людей внутри, как они там работают, играют, удирают. Когда она представила свой дом в Малибу с его штукатуркой без единой трещинки, окрашенными окнами и подобранными под окраску цветами, за которыми ухаживал приходящий три раза в неделю садовник, то увидела только четыре стены.
Клементина большими шагами прошла по дорожке и без стука открыла входную дверь.
– Мама, это я – Клемми.
Анжела вышла из кухни, с фартуком, завязанным на широкой талии, и улыбкой во весь рот. Она крепко прижала к себе Клементину.
– Я так рада, что ты здесь. Ты даже не знаешь, как сильно я скучала по тебе.
Клементина немного подалась назад и посмотрела на мать. Светлые волосы как всегда причесаны просто и скромно, словно противные сорняки, появились седые прядки. Морщинки стали более выраженными, а на руках, обнимавших Клементину, болталась дряблая кожа. Но Клементина подумала, что она выглядит замечательно, именно так, как должна выглядеть мама.
– Я тоже скучала по тебе, мама, – сказала она искренне и серьезно. Аромат жареного мяса доносился из кухни.
– Ты ведь останешься пообедать, правда? – спросила Анжела. – Джон обрадуется, увидев тебя.
В последнем Клементина сомневалась, но, тем не менее, приняла приглашение. Ей так хотелось поговорить с кем-нибудь, кто мог бы беспристрастно выслушать ее. Меган, конечно, почувствовала бы себя обиженной и испытала бы ревность, Алекс отнеслась бы критически. Этим утром, когда она не отрывала глаз от телефона и знала, что не сможет позвонить ни одной из них, она впервые осознала, что их дружба имеет предел. Это открытие одновременно и удивило и ранило ее. Она считала, что они какие-то другие, невосприимчивые к ограничениям, с которыми сталкивается большинство других друзей. Клементина с печалью поняла, что они втроем всего лишь люди, со всеми человеческими недостатками, которыми управляют зависть и всякие чувства.
Тогда она подумала, что нет никого больше, к кому бы она могла обратиться, но вдруг с радостью вспомнила, что у нее есть мать.
Она никогда не доверялась Анжеле, как дочь матери, будучи подростком; но последние годы, проведенные вдали друг от друга, поставили их в более равное положение – женщина – женщине. Клементина отложила на день отъезд в Лос-Анджелес и узнала у Анжелы, можно ли ей заглянуть.
Они сидели за столом в кухне. Это был все тот же стол с глубокой царапиной в центре и одной ножкой короче остальных, но на стульях появились новые сиденья в цветочек.
Анжела налила по чашке кофе и внимательно посмотрела на дочь.
– Я не могу даже передать словами, как я горжусь тобой, – сказала она. – Я смотрела «Признать виновной», наверное, раз десять. Вся округа говорила о фильме, когда он шел. К нам никогда раньше не заходило столько людей. Они все хотели знать, как ты это сделала, где ты начинала, все о тебе. И все говорили, что всегда знали, что ты добьешься своего, но это уже явная чушь.
Клементина рассмеялась и провела пальцами по царапине на столе. Она казалась такой хорошей на ощупь, знакомой с самого детства. Она могла закрыть глаза и найти каждую вмятинку, точно знала, где она начинается и кончается. Было так хорошо снова почувствовать себя дома. Несмотря на неприятные воспоминания, последнюю ссору с Джоном, легкость, с которой она ушла, это место все-таки было ее домом. Бальзам времени заставил забыть все плохое.
– Мама, мне нужно поговорить с тобой.
– Я знаю. Я еще раньше поняла это по твоему голосу.