– Кровавые горы, история их возникновения, – тихо проговорил бородач. – Но как это связано с местом расположения Белых доспехов? Допустим, причиной яркой вспышки послужили именно они, но… как это связать?
– Всё очень просто, уважаемый Марк. Известно ли вам, что те, кто искупался в крови дракона, погибают в страшных муках? А ее, как раз, там было очень много.
– Я что‑то слышал про такое, но думал что драконы – это вымыслы для запугивания детей. Так это что получается? Могущественный артефакт лежит в горах и ждёт, когда его кто‑нибудь найдёт и воспользуется его мощью? Что‑то тут не так. Если бы было всё так просто, почему, вы думаете, его никто не нашёл?
– Ну, хотя бы, потому что им может владеть только избранные, те, у кого непорочная душа. Душа Хранителей. Ведь и Радужные доспехи не передаются по наследству, а каждый раз ищут себе нового подходящего владельца, – не заставил себя ждать с ответом маг.
– И как узнать, чья душа достаточно непорочна? – спросил Генрих, который себя вёл поразительно тихо.
– А это, господин советник, должно подсказать вам сердце. Оно, знаете ли, очень чувствительно на такие штуки.
– Ладно, – промолвил Делимор с легким раздражением, – всё это, конечно же, интересно, но почему вы так уверены, что доспехи все еще там? Прошли века после тех событий. Горы – опасное место. Они могут стать ловушкой для всех нас.
– Вы что, трусите, Делимор? – не выдержал Генрих и снова окатил графа ушатом презрения.
– В отличие от вас, я благоразумен, – не поддался тот на провокацию. – И, должен заметить, мне не нравится, что мы все собрались здесь из‑за столь сомнительного повода.
– Сомнительного? – недовольно процедил маг.
Делимор не ответил. Порог Звука, сыграл с ними злую шутку. Они не только не услышали стук копыт приближающегося отряда, но даже не заметили стражу, пока та не приблизилась на достаточное расстояние. Это была ловушка. И кто бы ни подстроил ее, это явно был не Гролиофорг. Не того полета птичка, чтобы отправить за Эрмотом Делимором герцога Желтых Доспехов. Да и не похоже было, что многочисленный и усиленный отряд прислан сюда только по его душу. О столь представительной встрече заговорщиков наверняка было известно в управлении внутренней стражи. А иначе, откуда здесь взяться герцогу? Нет, они определенно не знали, с какими бойцами им предстоит столкнуться, хоть и располагали достоверной информацией о месте и времени встречи. У Делимора затеплилась надежда уйти незамеченным. Конечно, если герцог, прекрасно знающий его в лицо, не успеет подобраться близко. Рудвалг в ослепляющих солнечным сиянием доспехах застыл в дверях, пустив вперед своих псов. Эрмота он пока не видел, а значит оставался шанс.
Остальные тоже наконец обратили внимание на солдат и вскочили с мест. Делимор быстро окинул взглядом их группу, пытаясь понять, кого не удивило появление карательного отряда. По холеному непроницаемому лицу князя понять что‑либо было невозможно, а маг прятал свое под капюшоном. Тем не менее, оба явно готовились к схватке. Бессмысленной схватке. Потому что ни князь, ни он сам, ни оба они вместе не смогли бы эффективно противостоять такому большому отряду. А магистр едва ли справился бы с архимагом Девариусом, маячившим за правым плечом Рудвалга. Глаза бородача сверкали азартом предстоящей схватки. Лица Генриха Эрмот видеть не мог – тот стоял к нему спиной.
Быстро надев шлем, чтобы скрыть приметные волосы и лицо, Делимор встал последним.
– Именем Императора! – прокатился над залом зычный голос герцога, и вместе с ним ворвались остальные звуки.
– Я попробую построить проход, – тихо пробормотал маг, – нам с ними не справиться.
– Мы их задержим, – кивнул бородач, оттесняя волшебника себе за спину.
Скрипя сердце Делимор решил понадеяться на магистра. Слегка продвинувшись вперед, он встал рядом с князем и уже через секунду принял на клинок первый удар.
Нападавших было слишком много, и это давало заговорщикам шанс в ограниченном пространстве трактирного зала. Но капитан отряда тоже не был дураком. Очень скоро Эрмот понял, что их небезуспешно пытаются разделить друг с другом. Ему приходилось метаться между князем и бородачом, чтобы прикрыть бреши, через которые солдаты могли пробиться к магу. Что происходит у него за спиной и дальше, на правом фланге, где дрался Генрих, он не видел. Не увидел он и того, что Девариус шагну вперед из‑за спины герцога, подал знак капитану и отпустил уже сплетенное заклинание. Короткий и непонятный заговорщикам приказ заставил солдат резко метнуться в сторону, а потом воздушный молот снес маленький отряд защищавшихся. Эрмота ударило в грудь, швырнуло назад. Он успел перегруппироваться и сохранить равновесие, попутно создавая магический щит, но сзади под ноги подвернулся опрокинутый стул, и в тот же миг вторая волна отбросила его еще дальше. Упав на спину, Делимор проехал до самой стены, круша столы и стулья. Эта гора поломанной и перевернутой мебели его и спасла, на пару минут скрыв от глаз нападавших. Почти не двигаясь, он, пользуясь мгновениями спокойствия, плел заклинание, когда из завала высунулась напуганная, но решительная мордашка мальчишки‑подавальщика. Приложив палец к губам, пацаненок жестом поманил его за собой, настойчиво на что‑то указывая. Граф проследил за его рукой и увидел чуть правее косяк неприметной дверцы.
– Выход, – одними губами прошептал мальчишка.
Эрмот кивнул и пополз следом за ним. На пальцах его дрожало готовое в любую минуту сорваться заклинание Хрустальных стрел – давняя энергоемкая и далеко не всегда полезная наработка, которая только в такой ситуации и могла оказаться полезной.
За дверью оказалась сырая каменная лестница, ведущая в подвал. Пропустив Делимора вперед, мальчик закрыл за собой дверцу, и они оказались в непроглядной тьме. Эрмот совсем уж было приготовился создать светлячка, когда пацан с недетской силой толкнул его в спину, и граф, не удержавшись, покатился вниз по лестнице. Падение было недолгим. Всего через несколько ступенек впереди вспыхнула радуга.
Из последних сил, почти ослепнув, теряя сознание, Делимор развернулся и выпустил заготовленное заклинание. Раздался истошный визг, почему‑то женский, вопль какого‑то животного, отборная ругань, выданная явно не мальчишеским голосом, потом последовала яркая вспышка, лицо обдало жаром, закапало расплавленное стекло, запахло паленым, а затем откуда‑то хлынул дождь, с шипением гася пламя, но не освежая, а наоборот погружая в дремоту, и Эрмота накрыла темнота.
Из забытья его вывел возмущенный старческий ор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});