И джакузи… О, да. Усмехаюсь в голос, переводя взгляд на Сережу.
— Мне, конечно, приятно наблюдать за твоей улыбкой, но у меня ощущение, что твой папа высматривает нас из окна или из-за кустов. И вот такое чувство, что все же с дробовиком.
— Прекрати. Теперь-то он точно ничего не сделает после того, как я покажу ему это, — машу папкой с документами и билетами. — Ну чуть позлится еще, но никуда не денется.
— Только лучше его не злить еще больше. Иди домой, спокойно соберись по своему длиннющему списку. А завтра можешь все же не ехать со мной. Я сам закрою все истории и прочую муть.
— Еще чего. Я помогу тебе. Три военника ты тоже от руки будешь писать? И вообще, ты меня гонишь сейчас? К сестрице спешишь, раз в пятницу не срослось? — зло бросаю я, мысленно закипая.
— Не неси ерунду, — так спокойно отвечает Сережа, что меня начинает еще больше выводить из себя его тон. — Я хочу, чтобы ты провела сегодняшний вечер, равно как и завтрашний день со своей семьей, чтобы твой папа чуть умерил свой пыл.
— А я не хочу. Я сама разберусь, что мне делать, ясно?
— Сбавь тон и иди домой. Позже спишемся.
— Ага, бегу.
Дежавю. Просто долбаное дежавю. Я, как и в первый раз, правда уже не напоминая себе неуклюжее животное, резко скинула обувь и не обращая внимания ни на что — залезла на Алмазова. В этот раз еще больше ведомая злостью, от того и получилось это легче, правда, ударилась о руль, оповестив заодно о своем присутствии всех в округе нажатием на клаксон.
— Вот без этого сейчас никак было, да? — чуть улыбаясь, спрашивает Сережа, зафиксировав свои руки на моей талии. Жаль, что сейчас я в джинсах. Дико жаль.
— Никак, — обхватываю его лицо обеими руками и что есть силы впиваюсь губами в его рот.
Алмазов не спешит мне отвечать, чем еще больше раздраконивает меня, я же в отместку прикусываю его губу и тут же отстраняюсь.
— Так, для справки, какова сейчас цель твоего сидения на мне и укус губы?
— Не знаю, — честно ответила я. Заниматься сексом в машине перед родительскими окнами крайне глупое занятие, но мне чего-то хочется, сама не знаю чего. Отвратительное ощущение. — Прости, что укусила тебе губу. Ты меня просто чуть взбесил, — кладу ладони на его плечи.
— Прощаю, — все так же спокойно отвечает Сережа, чуть улыбаясь. Перемещает свои руки с талии и обхватывает ими мое лицо. И молчит точно так же, как и я. То, что Алмазов сейчас со мной, а не где-то там в своих мыслях, указывает лишь то, что он гладит мои щеки большими пальцами и при этом смотрит мне в глаза.
— Я на отдыхе встаю рано, чтобы поймать полезное солнце. И тебя буду будить тоже рано, — нарушаю наше молчание я.
— Мне не привыкать.
— А помнишь ты сказал, когда я только пришла на отделение, что ты любишь поспать, поэтому опаздываешь и присутствовать на пятиминутках вместо тебя должна я?
— Помню.
— Поспать ты любишь, это правда. Но ведь ты ни разу не опаздывал на пятиминутку. Зачем соврал?
— Ну иногда я опаздывал, правда, не с тобой. Но сказал это скорее, чтобы тебя напугать. Для студентки, которая только перешла на пятый курс, к тому же, проснувшаяся голой и сбежавшая из моей квартиры, разбив мне вазу, кстати, которую ты так и не отработала, ты слишком вызывающе себя вела.
— Вызывающе?!
— Ага. Примерно так: знать тебя не знаю козел из бара, не колышет меня ни капельки, что я с голой жопой проснулась и сбежала, я королева — все вокруг говно. И точка.
— Я так не думаю.
— Ты часто видишь себя со стороны? Выглядело это именно так. Но пятиминуткой тебя, однако, было не испугать. И да, я тебя специально задирал отсутствием колготок и тем, что ты не сможешь самостоятельно принимать больных. Все ждал, когда ж ты выдашь человеческие эмоции.
— Выдала? — саркастически замечаю я.
— Когда ты оценила свои способности на десять из девяти, ждать от тебя чего-то привычного для всех нормальных людей уже не стоило. Я понял, что имею дело с тяжелым, но очень привлекательным случаем. Но при этом оставлять попытки вывести тебя на что-нибудь этакое — не оставляю.
— Ясно. Сережа?
— Ммм?
— А куда ты сейчас поедешь?
— Домой, — не задумываясь отвечает Алмазов, перебирая мои волосы. Раньше я бы прибила того, кто трогал мои волосы, сейчас же мне это нравится, несмотря на далеко не чистые руки. Вот только желание ударить Алмазова все равно есть. И вовсе не из-за волос, а из-за того, что я чувствую — врет. Гад. Не стал бы спроваживать меня домой, если бы не был занят. Ну я ведь не истеричка, ну не истеричка же? Молчание — золото.
— Точно? — как можно спокойнее произношу я.
— Точно, — усмехаясь, бросает Алмазов.
— Ну домой, так домой, — мило соглашаюсь я и не раздумывая тянусь к его шее и делаю сильный, наверняка, болезненный засос. — Вот так тебе определенно будет лучше. Дома лучше, — с удовольствием произношу я, облизывая губы.
— Ты знаешь, что любой другой бы сделал на моем месте? — тон по-прежнему спокойный, и Алмазов не злится, как бы ни пытался меня сейчас пристыдить.
— А меня это не интересует, Сергей Александрович. Ты — на своем месте. Кстати, не забудь бритву, ты быстро обрастаешь волосяным покровом, — хватаю его одной рукой за подбородок, но Сережа сам, смеясь мне в губы, целует первым. Вот так-то лучше.
В какой-то момент мне показалось, что он не только передумал меня отпускать, но и не против стянуть с меня джинсы вместе с трусами. И тупо трахнуть в машине. Грязно, пошло, а я бы была не против. Но делать это, когда тебе стучат в окно, и не просто завидующий прохожий, а папа, вот вообще не комильфо.
— Вы в конец охренели?!
Вскакивать я, как ни странно, не спешу. Вполне уверенно пересаживаюсь на свое сиденье, поправляя задравшуюся