Как там говорил мой учитель по обращению с холодным оружием? Надо использовать свои сильные стороны и слабые стороны противника. «Силу превратить в слабость, а слабость в силу. Удиви врага».
Легко сказать «удиви». Какие у северянина сильные стороны? Большой рост, огромная сила и большая секира. Как, спрашивается, все это превратить в слабость? На открытом месте у меня нет ни одного шанса. А раз так… Значит, нельзя принимать бой на открытом месте. Как этого избежать и при этом ошеломить противника?
– Сударь, вы наглец!
Не ошеломил. Северянин расплылся в довольной улыбке, можно подумать, ему выдали медаль или подарили медовый пряник.
– Вызываю вас, рыцарь Харт! – доносилось с поля для турниров.
– Вызов принят, рыцарь Лодри!
Половина зрителей удивленно крутили головами, на нашей трибуне развивалось не менее интересное действие, чем внизу на поле.
– Наш спор может разрешить только схватка, – довольно заявил гигант. – После поединков предлагаю выйти на поле и утрясти разногласия.
– После поединков? – воскликнул я. – Да за кого вы меня принимаете? Граф Ролио не привык ждать, когда дело касается чести!
Барон бросил на меня восхищенный взгляд, для него я настоящий герой. Он не знал, что причиной моей горячности была необходимость завязать бой здесь и сейчас на тесной трибуне, где гиганту не развернуться со своей секирой.
– Да, но как же?.. – удивился северянин.
– Как же? А так же! Вызываю вас, сударь!
– Вызов брошен! – провозгласил Тромиг.
– Но мы не на поле.
Окружающие уже не смотрели на поле для турниров, даже стук мечей поединщиков стал более редким. Все взгляды были прикованы к нам.
– Отказываетесь от вызова? Тогда покиньте нас и не мешайте следить за поединком.
– Я не отказываюсь, – гигант удивленно обернулся и посмотрел на своего спутника, тот пожал плечами.
– Стало быть, не отказываетесь?
– Нет.
– Вызов принят, – провозгласил барон.
– Когда изволите выйти на поединок? – чуть растерянно спросил северянин.
– Немедленно.
Я сделал шаг вперед и, не мудрствуя, залепил ему прямой в челюсть. Гигант взревел от такой наглости и замахнулся своей секирой. Ага, как же… Нет здесь места для таких широких замахов. Пока противник оборачивался посмотреть, за что зацепилось его оружие, я нанес ему еще пару чувствительных ударов. Латные боевые перчатки, скажу я вам, это совсем не то же самое, что перчатки для бокса. Мои сделаны по спецзаказу, они не так тяжелы, как местные, и имеют хорошую амортизирующую подкладку, но удар ими весьма чувствителен. Если бы противник не был так силен, то уже отправился бы в нокаут. Этот же только потряс головой, оставил секиру и бросился на меня, как носорог.
Увидев, что я не достал из ножен меч, он решил сбить меня с ног и задавить массой. Но задумано мною было не так. Я отскочил и приподнял край скамьи.
От столкновения великана со скамьей содрогнулась вся галерея. Удар пришелся в панцирь, северянин сильно не пострадал, но был сбит с ног, скамья сломалась пополам.
– Нечестно! – взревел приятель гиганта, но несколько рыцарей из соседних лож положили руки на рукояти мечей и предупредили, что они не потерпят его вмешательства в схватку.
Звон мечей на поле прекратился: рыцари Лодри и Харт с удивлением смотрели на трибуны, туда, куда было направлено внимание всех зрителей.
Нечестно? Что же здесь нечестного? Я не мал, но гигант почти вдвое превосходит меня – это совсем другая весовая категория. Что-то никто не говорил о честности, когда предлагал нам сойтись на поле лицом к лицу. Пусть попробует вести бой в невыгодных для себя условиях.
Падение слегка охладило пыл моего противника. Он поднялся и достал из ножен кинжал. Для человека небольшого роста этот кинжал вполне сошел бы за легкий меч, но главное даже не это, главное – решимость, которую я прочитал на лице великана. Холодную и яростную. Доставать меч? Не так уж я силен с мечом. Разве что рубить, как придется, рассчитывая на превосходные качества моего оружия. Нет, с этим подожду: сильные качества противника я превратил в слабые, теперь осталось использовать мои сильные стороны. Чего не ожидает противник?
Я сместился к перилам. Удар ножом был силен, таким ударом можно свалить и быка. Шутки закончились. Пропустив мимо себя руку противника, я поймал ее в захват и заставил его ускориться. Падение северянина с трибуны было громоподобным.
Зрители взвыли, приветствуя мою победу. Я же сейчас думал об одном: «Жив ли мой противник?» Когда на тебе столько железа, падать с трехметровой высоты противопоказано.
К нему подбежал медик, дежуривший здесь как раз на такой случай, чтобы осмотреть пострадавшего, но по стонам и ругани, доносившимся снизу, я и так догадался, что противник жив.
– Нечестная победа! – крикнул второй северянин.
Зрители разочарованно взвыли, симпатии были на моей стороне.
– Рыцарь Сикруц вызывал вас, граф, на поле для турниров.
– Рыцарь принял вызов, – заметил Тромиг.
– Серьезных нарушений правил поединка не было, – заметил один из рыцарей, расположившихся в соседней ложе.
«Рыцарь Сикруц? Где-то я это имя уже слышал».
– Как, вы сказали, зовут рыцаря?
– Сикруц, – отозвался северянин.
Стоп, это же тот самый рыцарь, с которым я собирался обсудить вопрос освобождения Салины. Что-то мне говорит, что он будет не слишком покладист после всего произошедшего.
Рыцаря Сикруца унесли на носилках, кроме многочисленных ушибов у него имелся перелом ноги.
– Поздравляю вас, граф, это был отличный поединок, – заметил один из рыцарей.
– Но все же он проходил не совсем по правилам, – заметил другой.
– Этого Сикруца давно следовало проучить, – заметил третий.
– Благодарю вас. Я не стремился к ссоре.
Дружный смех окружающих немало меня удивил. Что смешного в том, что я сказал?
Заметив, что я нахмурился, один из присутствующих пояснил:
– Сикруцу не надо повода, чтобы затеять поединок.
– Но зачем-то он его затеял.
– Выкуп за ваш меч и ваши доспехи – вот его цель.
– Вот как? Так это обычное желание подзаработать?
– У вас отличный меч, граф, и доспехи тоже хороши.
Да это ж почти разбой на большой дороге! Не слишком ли я идеализировал Актию, когда взялся ей помочь? Нет, не слишком. Нравы здесь далекие от идеальных. Впрочем, что такое идеал? Здесь феодализм и нравы феодального общества. По меркам феодализма, нравы здесь – просто сама добродетель. Да и поведение Сикруца пусть и не считается преступлением, но все же не одобряется большинством рыцарства. Иначе люди не радовались бы так его поражению.
Пусть уж лучше такие нравы, чем полное их отсутствие, которое пытается навязать этому миру Лутсор.
Моя победа вызвала большее внимание, чем поединок на поле для турниров. Он, кстати, смог продолжиться лишь через четверть часа: рыцари-поединщики, оскорбленные отсутствием внимания со стороны зрителей, разошлись и бросали в мою сторону хмурые взгляды. Как бы мне снова не нарваться на вызов. Дамы слали мне улыбки, рыцари поздравляли с победой.
Мальчонка, одетый в форму пажа, подошел и передал мне розу, прибавив на словах:
– От баронессы Далит.
Я нашел глазами дарительницу и улыбнулся ей.
– Граф, вы пользуетесь успехом у женщин! – произнес барон Тромиг.
– Ну что вы, это всего лишь цветок!
– Быть может, у вас в Капатонии это ничего не значит, но у нас это не просто цветок.
– А что еще? – взволновался я.
– Неприкрытый намек на симпатию.
Что за день сегодня такой!
– Скажите, барон, сегодня случайно не восьмое марта?
– Что такое восьмое марта? – не понял Тромиг.
– Не обращайте внимания, я удивлен обилием встреч.
Сначала виконтесса Луасье, затем баронесса Далит. Ах, нет, до них еще была Салина.
Виконтессу впечатлило мое богатство, баронессу – победа. Только Салину ничего не впечатлило, разве что мое желание ей помочь.