Читать интересную книгу Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила

Он написал Оле сразу после приезда, что благополучно добрался, но регулярно они стали переписываться лишь спустя несколько месяцев: первое время этому во многом мешали местные технические проблемы. И понемногу Айвар чувствовал, что боль отпускает его и взамен приходит душевная нежность. Конечно, вместе с болью неизбежно угасала и любовная горячка, и вообще в том мире, где Айвару предстояло жить, Питер все больше казался ему сном. Но он хотел не просто отбывать земное время, а стать счастливым, и все еще мечтал найти действительно родную женщину.

Оле поначалу тоже пришлось тяжело — девушка считала, что во всяком случае поступила честнее своей подруги, не взяв на себя невыполнимых обязательств, но это не избавляло от боли и чувства вины. Как бы то ни было, она чувствовала, что глубоко обидела любимого человека, обманула его надежды и, возможно, сбила с уже наметившегося пути.

С Даниэлем и Митей она в тот период мало общалась, боясь возможных разговоров об Айваре, и отговаривалась плохим самочувствием. Кроме того, спустя пару месяцев после отъезда Айвара у девушки внезапно открылось кровотечение, которое не походило на обычные месячные. Это испугало ее, и несмотря на нелюбовь к поликлиникам, Оля сходила к врачу. Тот сказал, что никаких признаков острой патологии, слава богу, не наблюдается, и уточнил, в норме ли ее цикл. Только тут Оля сообразила, что совсем бросила следить за этим, да еще мать, женщина осторожная и мнительная, напрямую спросила, не была ли она беременна. Девушка все отрицала, но сомнения в ней зародились: ведь могла же защита дать сбой? И их короткий спор с Айваром о ее необходимости имел продолжение? Узнать правду уже не представлялось возможным, а во что ей больше хотелось верить, Оля сама затруднялась сказать.

Само собой, в этот период ей было не до романов, и Даниэль поначалу гораздо больше переживал о потере друга, чем об устройстве своей личной жизни. Ему не приходилось жаловаться на ее однообразие, но Оля с самого начала их знакомства нравилась ему больше всех девушек, с которыми у него были отношения. Она казалась ему земной и тем не менее необычной, несмотря на легкость характера, похожей на девчонку-хиппи времен революции сознания.

Понимал ли он, что Оля была влюблена в его друга? Скорее интуитивно отмечал, что она интересовалась Айваром чуть больше, чем просто женихом подруги, но не видел за этим ничего серьезного. В конце концов на таких парней, как Айвар, трудно не заглядываться, и эта возможная конкуренция даже нравилась Даниэлю, подогревала азарт, с которым он хотел завоевать Олю.

Они начали сближаться с конца зимы нового года, когда Оля все еще избегала компаний и развлечений. Никаких серьезных недугов у нее на самом деле не было — только хроническая апатия, которая тем не менее лишала и аппетита, и сна. Даниэль, как и многие молодые люди, не жаловал житейские проблемы, мешающие размеренному течению жизни, однако о ней ему вдруг искренне захотелось позаботиться. У Нерины в ту пору был разгар свадебных приготовлений, к тому же Оле по понятным причинам и так не хотелось с ней общаться. Митя часто звонил приятельнице, но она сама отговаривала его приходить в гости.

А вот Даниэль повел себя настойчиво — сначала неожиданно к ней наведался, потом уговорил съездить в заснеженный лесопарк, развлекал забавными историями, пообещал принести какие-то интересные музыкальные записи и фильмы. Оля постепенно взбодрилась и почувствовала благодарность за такую деликатную и своевременную встряску.

Форсировать события Даниэль совсем не стремился и просто приглашал Олю в клуб, водил в кино на легкие позитивные фильмы, а когда пришла теплая погода, они ездили гулять на залив или в любимые ею Пушкин и Ораниенбаум. Конечно, это общение имело совсем иной характер, чем с Айваром: его друг был прозаичным человеком, который во всем нацеливался на «здесь и сейчас», будь то отдых, карьера или культурные тенденции. Но с ним тоже было интересно, и к тому же Даниэль вел себя тактично и долгое время не позволял себе никаких намеков на сближение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Что же касается Оли, то она понемногу стала думать о завтрашнем дне. Конечно, тоска по Айвару еще не прошла, но девушка решила, что пора страстей для нее завершилась и за нее стоит поблагодарить судьбу и думать о следующей странице жизни. А Даниэль представлялся ей не то чтобы убежищем, а скорее символом этой новой жизни.

Однажды, в разгар лета, Даниэль пригласил ее погулять по Таврическому саду и как бы невзначай достал из кармана маленькую коробочку. Увидев ее, Оля даже слегка покраснела. В коробочке лежало серебряное кольцо с алой яшмой в виде божьей коровки, черные вкрапления на камне имитировали пятнышки на панцире, а лапки и усики были сделаны из серебра.

— Знаешь, Оля, я сам такого от себя не ожидал, — с неловкой улыбкой сказал Даниэль. — Я всегда считал, что сначала решу все будничные вопросы, подготовлю фундамент, хорошую почву, чтобы было куда привести женщину, с которой я хочу связать жизнь. А уж потом и смогу подумать о праздниках. Но вот не удержался, как видишь! Надеюсь, ты не будешь меня презирать за такую непоследовательность?

— Да что ты, — ответила Оля, слегка растерявшись. — Спасибо, мне очень приятно, но все-таки ты меня немного удивил. Если, конечно, речь о том, что я думаю.

— Именно об этом, — произнес Даниэль и положил руку ей на плечо. — И я знаю, что ты ко мне пока не испытываешь таких же чувств, как я к тебе. Но это меня не пугает, я готов ждать сколько тебе будет удобно, чтобы узнать меня получше, привыкнуть ко мне, в хорошем смысле. Я уверен, что вместе мы будем счастливы.

Девушка тепло улыбнулась: ей было приятно, что Даниэль так чутко отнесся к происходящему в ее душе. Конечно, Оля не забыла и не разлюбила Айвара, однако сознавала, что чем раньше она привыкнет думать о нем как о прекрасном, но неприкосновенном сне и фантоме, тем будет лучше для всех, в том числе и для него. Зная Айвара, она боялась, что он еще и будет тяготиться чувством вины за ее одиночество. А что могло помочь женщине скорее, чем благоустройство семейного гнезда, домашний уют и забота, которая не оставляет времени для бесполезных самокопаний?

После того, как Даниэль вроде бы обозначил серьезность своих намерений, она наконец решилась перейти к близким отношениям. Это выглядело красиво и как-то очень скромно — Даниэль не испортил деликатной атмосферы ни одним неосторожным словом, неуместной шуткой или призывом «смотреть на все проще». Он даже впервые поймал себя на том, что испытывает не только страсть, но и уважение. Правда, Оле все это не доставило особого удовольствия, как и с ее первым парнем, хотя тот был гораздо более ленивым в интимных делах. Просто она слишком хорошо помнила Айвара — его сильные руки, его нежность, его горячее тело, африканские непристойности и слова «Если хочешь, я перестану дышать», которых ей, конечно, не сказал бы никакой другой мужчина.

Оля все так же с благодарностью принимала галантность Даниэля, затейливые подарки и нежные прозвища, хотя они, пожалуй, были чересчур высокопарными. Но пусть так, лишь бы не «беляночка». И конечно, не с такими чувствами она когда-то мечтала выйти замуж. Однако в семье Оли тоже считалось, что брак и дети — нечто настолько обязательное для взрослого человека, что об этом странно рассуждать, причем это касается и мужчин, и женщин. Просто ее родители толковали об этом гораздо проще и честнее, чем Андрей Петрович Ли, и воспитывали дочь без излишней строгости, считая, что чистота до брака — это, конечно, хорошо, но где найти парня, который будет ждать? В условиях конкуренции за работающих женихов без вредных привычек это казалось им непозволительной роскошью, и они даже поощряли общение Оли с парнями из «хорошего круга». Отец и мать считали неприемлемыми две вещи: сожительство и рождение ребенка вне брака, поэтому про контрацепцию Оле все объяснили вовремя.

И неизвестно, чем бы кончилась эта история, если бы у Даниэля не было еще одного интереса, который к данному моменту перерос в идею и страсть, не менее сильную, чем влюбленность в Олю. Это была мечта об отъезде за рубеж.