Читать интересную книгу Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила

Оля отвернулась и сдержанно сказала:

— Я что-то упустила момент, когда успела стать твоей женой, Даня...

— Ну не цепляйся к словам, это же только вопрос времени. Но может быть, ты объяснишь, в чем дело? Почему у тебя такое лицо, будто я по меньшей мере объявляю о смертельном диагнозе, а не о перемене в жизни и движении вперед?

— В чем дело? — задумчиво повторила Оля. — Ну хотя бы в том, что я там буду полностью зависеть от тебя. У меня не та специальность, с которой на Западе можно сделать успешную карьеру или просто себя прокормить в том случае, если я останусь без поддержки. А мыть там сортиры я, честно говоря, не мечтаю, тем более когда на руках ребенок. Да и родители будут против моего отъезда.

— Ты что, не доверяешь мне? — возмутился Даниэль. — И при чем здесь твои родители, я не понимаю? Оля, ты же взрослый человек, а не их комнатная собачка, и им придется с этим считаться! Или ты хочешь пойти по стопам своей ненормальной подруги?

— Даня, все просто: если мотивы уезжать для меня перевесят мотивы остаться, я уеду, что там ни скажут родители. Но пока они не перевешивают, значит, чего-то не хватает.

— И чего же? — мрачно спросил Даниэль и сам не зная зачем, добавил: — А если бы тебя звал не я, а он, ты бы раздумывала?

Он не мог толком объяснить, какое звериное чутье натолкнуло его именно на этот вопрос после расплывчатых объяснений Оли, и уж никак не ожидал ответа, который услышал.

— А он звал, — задумчиво произнесла Оля, — и как видишь, я не уехала. В жизни все устроено немного сложнее, чем в мелодрамах.

— Он тебя звал? — тихо переспросил Даниэль. — Так у вас что-то было?

Парень успел пожалеть, что раскрыл этот проклятый ящик Пандоры, но было поздно. Оля поднялась из-за стола и сказала, посмотрев на него с горечью, однако без злости:

— Иди, Даня. Пожалуйста, сейчас просто иди.

Даниэль не стал спорить, пошел к двери и, обернувшись у порога, сказал:

— Оля, разговор на этом не окончен. Я буду ждать твоего решения.

Однако еще когда он спускался по ступенькам вниз, а потом, на улице, всматривался в ее окно, ему все было ясно. И на следующий день он не позвонил девушке. Даниэль очень ругал себя за этот дурацкий вопрос, но вынужден был признать: после такого открытия ему уже не особенно хотелось переубеждать Олю. Он и до того удивлялся, что ее еще приходится уговаривать, а теперь понял, что всегда будет для нее в тени Айвара, и такое явно не стоило его стараний.

Напоследок Даниэль все же встретился с Олей и сообщил, что собрал документы и нашел временную работу в Испании.

— Я желаю тебе удачи, Даня, — отозвалась Оля. — Уверена, что ты добьешься успеха, и, если можешь, не держи на меня обиды.

— И ты тоже не обижайся на меня, — ответил Даниэль. — Ты дорога мне, Оля, но нет худшего соперника, чем тот, который не рядом, — да простит меня бог, что я так говорю о лучшем друге. Надо ли объяснять почему? Ты не видишь, как он болеет, как кладет носки не в то место, как матерится, налетев на косяк, как не может настроиться на секс из-за усталости на работе. Зато сколько других воспоминаний! Куда мне с ним тягаться? Но я от души желаю тебе найти хорошего мужчину, которого это не будет напрягать.

Некоторое время он тосковал по девушке, жалел о своей вспыльчивости, но самолюбие и страсть к жизни вскоре взяли верх. Кроме того, Даниэль действительно встретил будущую жену на рок-фестивале в Испании, где он устроился работать администратором, но по переписке они были знакомы еще когда он жил в Питере. Эта бойкая, красивая и яркая девушка, Моника, которая уже именовала себя «афроамериканкой», давно намекала Даниэлю, что ей хотелось бы личной встречи, и он тоже был заинтригован. Отойдя от разочарования в отношениях с Олей, он решил начать новую жизнь именно с Моники. Молодые люди сразу понравились друг другу, у них начался красивый роман, и ее отец, разглядев в парне деловую жилку, одобрил помолвку, несмотря на то, что крупным капиталом Даниэль пока не мог похвастать.

Сам не зная почему, он написал Оле о своей предстоящей свадьбе, а заодно, между делом, упомянул и о том, что Айвар уже женился. Но та в ответном письме сказала, что искренне рада за них обоих и не намерена когда-либо предъявлять ему претензии. Хотя за этими спокойными и сухими строчками скрывалось много трудностей, тревог и несчастий, выпавших на долю молодой матери в первую пору.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Оля никогда не рассказывала Айвару, что на родительскую помощь ей в то время не особенно приходилось рассчитывать. Они не слишком радовались ее роману с мулатом, причем не из-за Айвара, а скорее из-за характера самого Даниэля — им не нравились его политические взгляды, самоуверенность, творческая специальность, которую отец Оли, военный, считал «бабской забавой». После того, как тот сделал Оле практически официальное предложение, их отношение стало гораздо более благосклонным, однако старшие никак не рассчитывали, что жених вознамерится навсегда уехать из России. Эта новость была для них громом среди ясного неба, и ожидание внука в таких обстоятельствах уже не выглядело радостным. Родители прямо заявили, что Оле нужно делать аборт, на что девушка ответила категорическим отказом. Отец вспылил и ответил, что в таком случае не желает больше ее знать, а мать, привыкшая безропотно потакать главе семьи, только пугала ее тем, что «нормального мужика» с таким приданым не видать как своих ушей.

И тогда Оля перебралась из родного дома, где обстановка стала невыносимой, к бабушке, которая жила в этом же районе. У них всегда были хорошие отношения и много общих секретов, и та пустила ее охотно. Оля взяла на себя всю заботу о бабушке и доме, но помимо этого работала всю беременность. Общение с Андреем Петровичем Ли началось с того, что Оля попросила его помочь провести в квартире бабушки интернет, чтобы была возможность рекламировать в Сети ее музыкальные и обучающие проекты. Он был в давней дружбе с ее семьей и почти с отеческой теплотой относился к девочке, поэтому охотно откликнулся, подыскал надежного оператора и лично проконтролировал все работы. Всю ситуацию с Даниэлем и ее беременностью он уже знал от родителей Оли и поначалу просто радовался, что Нерину миновала такая же участь. Но потом Андрей Петрович искренне проникся проблемами Оли, и поскольку в жизни родной дочери ему отводилось все меньше места, стал помогать ей. С ее сыном он подружился очень быстро и первый завел неожиданный разговор о сходстве мальчика с Айваром. Поначалу Оля отшучивалась, но потом рассказала ему про свою любовь к Айвару, умолчав только об их свидании.

Ее дружба с Нериной к этому моменту уже практически сошла на нет, а последний разговор у них вышел весьма неприятным. Нерина выбралась посидеть с ней в кафе (бабушка посоветовала Оле немного развеяться и осталась приглядеть за Павликом). В разговоре она несколько раз упомянула, что вообще-то Костя не любит, когда жена отлучается в выходные без него или родителей. Почему-то Олю это вконец разозлило, и она неожиданно спросила:

— А он часом тебя не бьет?

Нерина от этого вопроса заметно оторопела, выразительно посмотрела на подругу, а потом вытянула обнаженные руки:

— Ты где-нибудь видишь синяки?

— Будто я не знаю, как можно бить не оставляя следов, — ответила Оля, уже жалея, что задела такую опасную тему. — А еще я знаю, что именно такие парочки, у которых с виду полная пастораль, отличаются подобными обычаями.

— Боюсь спросить, откуда тебе все это известно, — произнесла Нерина. — Но раз ты интересуешься, то я скажу: нет, мой муж меня не бьет. И знаешь, порой если у супругов с виду все хорошо, это значит только то, что у них все хорошо. Кроме того, я не из тех, кто позволит себя ударить.

— Ну в добрый час, — нехотя сказала Оля и отстранилась.

— Оля, — заговорила Нерина после раздумья, — за что ты на меня обижена? Я же вижу, что тебя что-то гложет, и это не тревога за мою супружескую жизнь. Да, тебе немного не повезло, и я тебя понимаю: я же была на твоем месте! Такие парни, как Айвар и твой Даня, умеют затуманить голову таким девчонкам, как мы, а думают при этом только о своих интересах. И нам просто надо уважать себя, не обольщаться привлекательностью и позерством и ценить по-настоящему достойных мужчин.