— Смейся сколько угодно, — сердито отозвался Нэд, — но я все равно жалею, что мы не будем сражаться.
— Об этом еще рано судить, — усмехнулся Ричард. — А если бы мы проиграли?
Условия, предложенные Луи, выглядели очень привлекательно, поэтому были немедленно приняты. Англичане обещали покинуть захваченные территории после подписания договора о перемирии на семь лет. Кроме того, предполагалось подписать и торговое соглашение. Луи должен был выплатить семьдесят пять тысяч крон, а Эдуарду полагалась ежегодная пенсия в размере пятидесяти тысяч крон. Французский монарх обещал женить дофина на старшей сестре короля Элизабет. Короли также подписали тайное взаимное соглашение на весь срок своего правления, по которому обещали оказывать помощь друг другу в случае мятежа своих подданных. Герцог Чарльз услышал о подписании договора и спешно приехал в лагерь Эдуарда, где начал упрекать его в совершении этого опрометчивого шага. Он отказался признавать мирные соглашения и снова присоединился к своим войскам, которые по-прежнему располагались на очень удаленном расстоянии. Чарльз долго питал надежду на то, что Эдуард разобьет Луи наголову, а его поставит своим наместником. Заключения союза между ними он не ожидал, поэтому такой исход событий стал для него неприятным сюрпризом.
Двадцать пятого августа две армии встретились и торжественным маршем прошли до Амьена, куда Луи выслал сто телег, нагруженных вином для англичан. В городе были накрыты столы, уставленные яствами из оленины и других деликатесных блюд. Воинам было разрешено развлекаться, пока Луи привечал Эдуарда. Ворота города были открыты, а солдаты получили бесплатную еду и бесплатное питье, горожанам же отдали приказ встречать англичан, как дорогих гостей.
Солдаты английской армии вошли в город в радостном праздничном настроении — им не дали сразиться, но им разрешали напиться! Только войско под предводительством Глостера сохраняло дисциплину. Его воины расположились чуть поодаль от остальных и были начеку, стражникам приказали наблюдать за обстановкой, а над натянутыми по всем правилам военной науки шатрами развевалось изображение белого вепря.
Нэд поискал Ричарда.
— Что же ты, не собираешься в город? — крикнул он ему.
Ричард лишь улыбнулся в ответ и отрицательно покачал головой.
— Видишь этот знак? — спросил он, указывая на белую эмблему на его груди. — Я в лагере Глостера.
— Это не имеет значения, — нетерпеливо ответил Нэд, — ведь сам король Луи сказал…
— Но наш милорд запретил нам, а мы подчиняемся только его приказам.
— Милорд запретил?! — Нэд не мог поверить тому, что слышит. — Но почему?
— Он сказал, что мы воины, а не крестьяне на ярмарке, поэтому должны вести себя подобающим образом, пока не получим увольнения, — Ричард очень похоже копировал своего господина. — А еще он сказал, что быть солдатами означает оставаться в лагере и подчиняться дисциплине. Нам запрещено входить в город, а если хоть одного воина найдут пьяным, то его примерно накажут.
— Бог ты мой! — в ужасе вскричал Нэд. — Как ваши солдаты? Наверное, в ярости?
— О, ты мало знаешь наших воинов, Нэд, дитя мое, — засмеялся Ричард. — Они его боготворят. Они сказали: «Старина Дик строгий господин, но он настоящий солдат, какого не сыщешь среди всех этих придворных». Только в нашем лагере слово «придворный» звучит как оскорбление. Так что иди, Нэд, веселись, но не напивайся. Будь осторожен и внимательно следи, чтобы тебя не ранили в какой-нибудь дешевой таверне.
— Я буду внимателен. Обещаю, что в дешевые таверны я и носа не покажу. Но я хотел бы, чтобы ты составил мне компанию, Дикон!
— Я испорчу тебе праздник, — сказал Ричард, — так что иди, но будь поосторожнее. Береги себя!
Гульба длилась четыре дня. Вскоре после начала этого праздника командиры с завистью посматривали на лагерь Глостера, в котором царили тишина и порядок. Там не было случаев пьяного дебоша, драк, воровства, проблем из-за присутствия женщин. Шатры не заваливались, а стражники всегда стояли на посту, еда подавалась по заведенному режиму. Кое-кто из генералов что-то пробормотал насчет Ахилла, который мрачно отсиживается в своем укрытии. Однако Эдуард публично дал высокую оценку действиям брата и наградил его несколькими поместьями, чтобы доказать свою любовь к нему, несмотря на занятую Ричардом позицию по отношению к заключенному договору.
Через четыре дня короли были озабочены только желанием поскорее подписать все соглашения, потому что опасались потерять контроль над армиями. Эдуард попросил у Луи разрешения вывести войска из города, чтобы построить их перед торжественным подписанием договора. Люди начали возвращаться в лагерь, одни бодрые и отдохнувшие, другие измотанные кутежами, а некоторые все еще пьяные и даже больные. Затем герцог Глостер вызвал к себе в шатер Ричарда. Тот немедленно явился, низко поклонился милорду и с любопытством посмотрел на него. «Старина Дик» сохранял мрачное выражение лица, но в глубине его ясных серых глаз таилось веселье.
— Король сообщил мне, что один воин из его ближайшего окружения все еще не вернулся из города, — сообщил он Ричарду. — Это твой брат. Доложили, что господина Морланда видели в последний раз танцующим с молодой дамой на городской площади. Это было вчера вечером. Думаю, что он все еще там. Я разрешаю тебе покинуть лагерь, отправиться на его поиски и по возможности заставить его прекратить выставлять себя на посмешище.
— Благодарю вас, милорд, — ответил Ричард.
— Ты серьезный парень, Ричард. Соображай быстро и возвращайся поскорей.
Ричард поклонился и вышел, а через мгновение уже можно было видеть, как он галопом скакал на Лиарде к городским воротам.
Нэд был удивлен не столько тем, что его разбудил Ричард, сколько тем, что он очнулся от праздничного забытья.
— О моя голова! — простонал он. — Если ты меня хоть капельку любишь, пожалуйста, Ричард, не тряси меня. Я жив? Что ты здесь делаешь? Вообще где я?
— Глупец, зеленый неопытный глупец, — сказал Ричард.
— Не такой уж зеленый, я ведь всего на год младше тебя.
— Но у меня намного больше здравого смысла, — с укором произнес Ричард.
— Нет, необязательно, — он возражал Ричарду, пытаясь сохранить достоинство. — Просто ты не сталкивался с искушениями. — Он снова закрыл глаза. — Кроме того, один раз позволить себе выпить лишнего не такой уж грех. Да и наказание за такой проступок приходит немедленно. Я чувствую себя ужасно.
— Нэд, — осторожно проговорил Ричард, — сколько из этих трех дней ты можешь восстановить в памяти?