– А в чем дело?
Куинси колеблется и смотрит на меня.
– Дело в том, что я беременна, – отвечаю я. – И если все пойдет по плану, событие произойдет как раз через восемь месяцев.
– Беременна! – вскрикивает Эллиот. – Мы… мы, кажется, в этом не виноваты.
– Как это тебя угораздило? – взвывает Грэйсон. Сказать, что они потрясены моими новостями – значит ничего не сказать.
– Ну уж это, – говорю я, стараясь не расхохотаться, – тебя не должно так интересовать, Грэйсон… Главное, что я в состоянии заниматься всем, чем занималась раньше. За исключением того, что в ближайшие несколько недель не смогу посещать зоны вооруженных конфликтов. Впрочем, мы ведь условились, что я туда и не буду ездить. Так в чем проблема?
Грэйсон первым приходит в себя. Он раскрывает мне объятия.
– Ну что же, не такие уж и плохие новости. Бледный и дрожащий Эллиот готов расплакаться.
– Я так рада, что вы оба счастливы, – иронически замечает Куинси.
– Ты собираешься выходить замуж, или нас ожидает большой скандал? – интересуется Эллиот.
При слове «скандал» Грэйсон становится белым.
– Мэгги, – как бы между прочим спрашивает он, – ведь ты выходишь замуж, разве нет?
И снова я чувствую, что они для меня гораздо больше, чем просто друзья.
– В марте. Как только он получит развод.
– Ну что же, – с живостью повторяет Грэйсон, – мы с нетерпением будем ждать этого события, правда, Эллиот?
Эллиот отвечает ему кислым взглядом.
– Почему бы нам не вернуться к контракту? – спрашивает он.
– Итак, – говорит Грэйсон, – насколько я понял, у нас нет никаких экстраординарных проблем. Единственное, нам придется немного попридержать выход передачи, пока Мэгги… пока она…
– Пока она не будет снова в форме, – договаривает за него Куинси. – А до тех пор она будет находиться в Израиле постоянно, а не летать с места на место.
– Ей следовало бы подумать обо всем этом заранее, – бормочет Эллиот. – До того, как ей пришло в голову забеременеть.
– Ладно уж, старина, – говорит ему Грэйсон. – Я уверен, что Мэгги прекрасно успела все предварительно обмозговать.
– Этого ей не занимать: все предварительно обмозговывать, – ворчит Эллиот.
– Благодарю тебя, дружище.
– Мэгги, – снова ноет Эллиот, – как ты могла?
– А отец ребенка, – прерывает его Грэйсон, – он где?
– В Вашингтоне, – отвечаю я, посылая Куинси предупреждающий взгляд.
– Ну, тогда все в порядке, – говорит Эллиот. – Если, конечно, Мэгги не изменила своего решения взяться за это шоу…
– Конечно, нет, Грэйсон, – улыбается Куинси.
– Тогда решено.
Однако прежде чем кто-то успевает что-нибудь добавить, в кабинет Грэйсона вбегают Питер Темплтон и Джек Рошанский. Они направляются прямо к его столу и машут листками с горячими новостями с международного телетайпа. Не говоря ни слова, Джек включает один из телевизионных мониторов, которые расположены вдоль стены. Когда на экране появляется картинка, он наконец объясняет:
– Мы получили сногсшибательное сообщение из Ливана от Ринглера! Это нужно срочно давать в эфир!
– Что, черт возьми, происходит? – бормочет Грэйсон, разглядывая принесенные бумаги. – Включите звук!
Мы все мгновенно умолкаем и напряженно вслушиваемся в то, что очень отчетливо произносит Ринглер, держа перед губами микрофон. У него за спиной нечто, напоминающее место взрыва. Мне требуется не меньше минуты, прежде чем я понимаю, о чем идет речь в репортаже, и проникнуться ужасом того, что происходит на экране.
Волосы Ринглера развеваются на сильном ветру.
Он направляется к зданию, которое почти полностью разрушено.
– Здесь был госпиталь, – говорит он. – Одно из отделений Красного Креста. Здесь было приблизительно 287 пациентов. Ливанцы, израильтяне. В том числе два американца. – Он приподнимает микрофонный кабель и подходит к развалинам. – Около тонны динамита, несколько сот килограммов взрывчатки находилось в грузовике, управляемом камикадзе. – Где-то начинает завывать сирена. Ринглер ждет, пока покажется машина «скорой помощи», которая подъезжает к тому, что раньше было госпиталем. – Взрыв произошел около большого восьмиэтажного здания, расположенного непосредственно у «зеленой» линии в Восточном Бейруте. Здание было весьма значительно укреплено, поскольку здесь располагалось иранское посольство. Ирония судьбы, не правда ли?
Около Ринглера начинают собираться журналисты.
Куинси бледнеет.
– Я не понимаю. Почему? Что случилось? Эллиот яростно хлопает несколько газет на стол.
– Что тут понимать? Эти подонки совсем озверели. Они снова выступили.
Грэйсон в напряжении сидел на самом краю стула. Его глаза были прикованы к монитору.
– Тихо!
– У меня есть первые сведения о количестве жертв, – говорит Ринглер и заглядывает в бумажку. – Смерть собрала изрядный урожай. Господи Боже, триста шесть человек. Я должен выйти с этим в прямом эфире, ребята, вы понимаете? – Он прикладывает ладонь к уху и слегка наклоняет голову набок. – Более точные сведения я буду иметь к моменту выхода в эфир… Отбой!
Куинси сжимает мою руку.
– Я думала, что войну решили прекратить…
– Только забыли предупредить об этом Хисбаллах, – ворчит Эллиот.
– Слушай, Эл, – обращается к нему Грэйсон. – А она собирается отправляться в Израиль.
– Вас это не касается, – прерывает его Куинси. – И к делу не относится.
– Когда мы пошлем ее туда, все уже закончится, – устало отвечает Грэйсон. – До следующего раза, – добавляет он, поднимаясь. – Мэгги может сделать специальный выпуск о последствиях происшедшего… – Он поворачивается к Эллиоту. – Запускай этот материал.
В моей голове проносятся все причины происшедшего, но все равно в это трудно поверить. То, что случилось в Ливане, – просто безумие. Несмотря на расстояние, событие представляется не таким уж абстрактным и бесконечно далеким.
Чья-то голова показывается в дверях отдела новостей.
– Есть новая информация от Ринглера! – сообщает сотрудник и спешит через холл в другой кабинет.
Джек настраивает монитор, и на экране появляется Ринглер. На этот раз он стоит около медицинской сестры. Женщина с трудом сдерживает слезы и рассказывает о том, что было за несколько мгновений перед взрывом.
– Я видела, как зеленый грузовик объезжает автомобильную стоянку прямо перед воротами госпиталя… – Ее голос прерывается.
Ринглер выжидательно смотрит на нее.
– А где вы находились в тот момент?
– Я как раз шла по тротуару. Я шла на работу. Вдруг грузовик стал набирать скорость, двигаясь прямо на пропускной пункт. Как только я увидела это, я сразу поняла, что он хочет протаранить ворота.