ту казнили без всякого суда. Но это потом. А сегодня она возьмёт у неё другое средство. Более надёжное. И сделает всё, чтобы найт Нье'Омах не пережил завтрашней охоты! Уж видно по нему, что он любит выпить вина, и сердце у него не то, что у молодого.
Риган покрутила перстень на пальце. Жаль будет с ним расставаться, но она готова заплатить сколько угодно! А когда она избавится от навязанного мужа, то Игвар и сам к ней вернётся. Она смотрела на то, как он разговаривает с мужчинами-участниками поединка, и не могла понять, что же с ним произошло. Ещё два дня назад он был совершенно другим. Танцевал с ней и соревновался с другими за её внимание, а теперь он даже не смотрит в её сторону! Как будто её и нет! Она всегда была первой, и все мужчины из свиты короля были у её ног. А вот теперь… Будущая помолвка будто поставила на ней дурное клеймо!
Риган попыталась сегодня поговорить с Игваром, но он был холоден и вёл себя с ней ровно так, как с другими дамами. А на её вопрос лишь ответил спокойно, что раз теперь она принадлежит другому, то и ему не стоит с ней говорить так, как раньше.
Всё в её мире рушилось, и она не знала, как это остановить.
Слова Игвара ранили так больно, что даже дыхание перехватывало. Она и подумать не могла, что так сильно будет страдать. Он так легко от неё отказался! Но она могла это понять, ведь попасть к королю в немилость никто не захочет просто так. А значит, когда она устранит помеху в виде престарелого мужа, всё встанет на свои места. Ведь Игвар любит её, это очевидно!
— А у Грира-то, видно, появилась дама сердца, — шептались сидящие на скамье внизу придворные дамы.
Риган услышала это, и у неё даже пальцы похолодели. Дама сердца? Какая ещё дама?! Не может такого быть!
— С чего вы взяли? — спросила она, впиваясь пальцами в плечо одной из женщин.
— Да ни с чего, — пролепетала та в ответ. — Просто… у него лента повязана… Вон, на руке, я думала, может быть…
Риган пригляделась и увидела, что женщина права. У Игвара действительно на запястье была повязана золотисто-зелёная лента. А она не давала ему никакой ленты! И ревность, скользнув в сердце ледяной змеёй, вонзила в него ядовитые зубы.
Так вот почему он такой! Задумчивый, рассеянный. Кажется, будто всё время выискивает кого-то в толпе… Дело, значит, вовсе не в её будущем муже!
Весь турнир Риган следила за тем, куда он смотрит, но сегодня на скамьях повсюду сидели дамы. Найты привезли на праздник всех своих дочерей в надежде, что какая-то из них понравится вдовствующему королю. И, видимо, одна из них понравилась не только королю, но и Игвару. Она ждала, что он кому-то окажет внимание, выделит кого-то, но, победив своего соперника, он лишь приложил руку с лентой к груди.
Риган изо всех сил старалась изображать веселье и беззаботность, а сердце кровоточило, будто разодранное рысьими когтями. Отчаяние и ревность сплелись в тугой узел и постепенно переплавились в душе в холодную злость.
Нет, она не может больше бездействовать! Ей нужно немедленно узнать, что это за соперница!
Она поманила к себе Бренну, дочь кормилицы, которая была её верной служанкой с самых детских лет. Молчаливая и преданная, она следовала за своей хозяйкой, словно тень, и всегда беспрекословно выполняла её приказы. А главное, Бренна из тех, кто будет молчать даже под пытками. Именно ей Риган поручила выкрасть ленту, подменив её другой.
Что же, колдунья должна исправить свою оплошность. Она скажет ей, чья это лента!
Пока мужчины обливались водой и переодевались после турнира, Бренна сделала всё, что приказала хозяйка, и выкрала для неё ленту.
Замок был полон гостей, и ускользнуть было нетрудно. Риган взяла с собой лишь Бренну и одного из своих стражей и, не мешкая. отправилась к колдунье. Её гнали злость и ревность, а ещё уязвлённое самолюбие. Если Игвар променял принцессу на какую-то из дочерей найтов, она сделает всё, чтобы избавиться от соперницы!
В лавке колдуньи было тесно, и Бренне пришлось остаться за дверью. Два маленьких оконца давали мало света и почти не пропускали воздух, отчего внутри было сумрачно. Травы, развешанные по стенам, пахли терпко и так сильно, что даже голова закружилась. Но Риган не пугали травы и сушёные куриные лапы, висящие в связке у окна.
Колдунья растирала в деревянной ступке что-то тёмное, видимо, делала какую-то мазь. Острый запах дёгтя ударил в нос, и, прикрыв нос платочком, Риган не стала мешкать, сразу выложив колдунье всё, как есть. Слишком долго находиться в этой вонючей лавке у неё не было никакого желания.
− Я дала тебе хорошее зелье. Но раз оно не подействовало, что же, моя вина, − колдунья как-то странно усмехнулась. — Я дам тебе другое. Оно точно поможет.
Колдунья была уже немолодой, но и не совсем ещё дряхлой старухой. Грубоватые черты лица, узкий нос с сильной горбинкой и несколько тёмных волосков над верхней губой, делали её похожей на мужчину. Да и фигурой она была ещё крепка, её руки, споро растирающие в ступке травы и смолу, были жилистыми и сильными, покрытыми загаром и множеством старых шрамов. Можно было сказать, что эта женщина привыкла к тяжёлой работе.
− Мне теперь нужно не совсем такое средство! — стараясь сдержать раздражение, ответила Риган. — Что толку от него, раз о помолвке уже всем известно!
Она попыталась объяснить, что именно хочет, но так, чтобы не называть ни имени, ни цели, но по лицу колдуньи было видно, что она всё правильно поняла.
− Ты понимаешь, что ты просишь? — та отодвинула ступку и вытерла руки о заляпанный передник.
− Да, − твёрдо ответила Риган. — Не хочу замуж за старика!
− Ну так-то ты молода. И впрямь, не место старику подле такой красавицы. Но Истинный бог захочет плату, − понизив голос, произнесла колдунья, не сводя с Риган внимательного взгляда.
− Я не поскуплюсь, − Риган сняла кольцо и положила на стол.
− Да не такую плату. Деньгами я беру за мазь от болей в коленях, да за женские настойки, а вот за чужую жизнь нужно что-то повесомее.
− И что же весомее изумруда в моём кольце? — хмыкнула Риган.
− Душ-ш-ша, — с каким-то странным присвистом произнесла колдунья. — Послужишь Истинному Богу. Сделаешь, что он скажет. И всё получишь,