прямо в губы.
И, будто обрадовавшись, птицы запели с удвоенной силой, проснулись в ветвях белки, помчались по веткам, и липовый цвет сорвался с ветвей и осыпал Игвара и Лирию, запутавшись в волосах.
Их поцелуй больше не был робким. Исчезла невидимая преграда, и вместе с ней неловкость и смущение. Пальцы сами потянулись вверх, обняли Игвара за шею, как будто всегда знали, как нужно, а губы открылись навстречу. Они целовались долго и не могли оторваться. Потом лежали на траве и говорили, держась за руки. Об Ирвине и Миндейле, о Талламоре, лесе и о том медведе, который едва не убил Игвара.
− Наш заклинатель говорит, что это был знак Богов. Что в меня вселился дух того медведя, − со смехом произнёс Игвар, − и теперь я могу повелевать животными и птицами.
− И ты можешь? — спросила Лирия с улыбкой.
− Ну… не знаю. Я умею читать следы, — задумчиво произнёс Игвар. — Умею думать, как волк. Понимаю, куда он побежал и как искал добычу. И однажды я даже заставил ворона подлететь к Гидеону и сесть ему на плечо. Видела бы ты, как он испугался!
− И ворон тебя послушал? — удивилась Лирия. — Как это у тебя получилось?
− Ну да, видимо послушал. Не знаю, я просто увидел себя со стороны, глазами ворона, и сделал то, что захотел.
− Представляю, как испугался Гидеон! — рассмеялась Лирия. — Он принял это за божий знак?
− После того, как он спас мне жизнь, я стал его аэсмэ — ответственным за судьбу. — Так наш заклинатель сказал. Медведь бы меня убил, но Гидеон готов был умереть вместе со мной. И сила его храбрости, и его вера, они нас связали и вырвали из лап смерти. Так что за мной теперь должок. Если придётся, я отдам за Гидеона жизнь и должен буду его спасти. Он знает это и не боится божьих знаков, − усмехнулся Игвар.
Солнце поднялось выше, рассветные тени стали короче, и роща постепенно просыпалась, наполняясь жужжанием пчёл и многоголосым птичьим гомоном. И, когда тёплые лучи дотянулись до руки Лирии, она взглянула на небо и воскликнула:
− Ох, Луноликая! Мне пора!
− Уже?!
− Уже! Меня будут искать! Не хочу, чтобы служанки Риган увидели меня с тобой! − она посмотрела Игвару в глаза и вздохнула. — Пожалуйста, я очень тебя прошу, сегодня на турнире сделай вид, что ты меня не знаешь! Не нужно, чтобы Риган всё поняла. У меня дурное предчувствие! Пусть всё это останется в тайне!
− Хорошо. И хотя это будет очень трудно, я сохраню нашу тайну, − Игвар улыбнулся и дотронулся пальцами до щеки Лирии. − Скоро я вступлю в войско командора и отправлюсь на север, на полгода. Я не богат, и хотя Ирвин мой дом, но мне там ничего не принадлежит. Зато служба в войске короля обеспечит меня землёй и деньгами. На обратном пути я приеду в Миндейл, чтобы просить твоей руки. К тому моменту король выдаст Риган замуж за Нье'Омаха, ну или какого-то другого знатного и богатого найта с востока. Тебе не стоит о ней переживать. Она всего лишь избалованная девчонка, которая никогда не знала отказов в своих прихотях. Поклянись, что дождёшься меня! Дождёшься своего медведя? — спросил он с лукавой улыбкой.
− Я тебя дождусь. Обязательно дождусь своего медведя!
Глава 34
Риган выехала за ворота и оглянулась на замок Бодвар. Отряды короля уже отправились в поход на юг, а она задержалась здесь специально, покидая его одной из последних. Нужно сделать ещё кое-что…
Ярл Бодвар бежал, и оставлять пустующий замок, чтобы его снова заняли враги, было бы большой ошибкой. Да и королю нужны силы, а огонь их даст.
Риган провела перстнем по каменной стене, и в воздух взвилась огненная змейка, состоящая из множества пульсирующих искр. Она поймала её и точным движением пальцев свила в специальную тавру. Затем дунула, пустив её в полёт над крепостным мостом обратно в замок.
Тавра летела легко, невесомо, будто пух от одуванчика. Летела и роняла вниз искры. И едва они касались какой-нибудь поверхности, от них тут же разгорался небывалой силы огонь. Стойла, крыши, деревянные двери… Всё, на что падали эти искры, вспыхивало ярко и горело, как сухая трава. Даже камни…
Риган отъехала подальше и развернула лошадь. Долго стояла и смотрела, как над замковыми стенами тут и там начинают подниматься струйки дыма, а потом и на кровле показался огонь. Колокол зазвонил, и во все стороны через ворота начали выскакивать гонимые страхом люди, те, кто до сих пор ещё не покинул замок, узнав, что ярл бежал. Опасаясь мести Гидеона, все, кто мог, постарались убраться подальше от королевского гнева.
Дым повалил из окон замка и стал подниматься всё выше и выше, а за ним и алые языки пламени. А Риган смотрела на огонь и пыталась в нём разглядеть своё будущее. Этот замок — хорошая жертва Истинному богу, и он должен быть добр к своей дочери. Но как бы Риган ни всматривалась в алое пламя, в нём она видела только одно — то самое ненавистное лицо… Лицо Лирии. И та лишь смеялась над ней, заставив снова испытать, казалось бы, забытую боль.
И будто не было всех этих лет. Риган вспомнила, как в день своего совершеннолетия сидела в Талламоре под навесом для королевской семьи и смотрела на турнир. Её сердце было разбито, а будущее представлялось совершенно беспросветным. Стать женой престарелого найта лишь потому, что его охотничьи угодья лучше всех на востоке Балейры! Её будущий муж был хитёр, всегда привозил королю щедрые дары, а Тибрайд был падок на хорошее оружие и лошадей. А может, всё дело было в племяннице найта, юной Белинде, белокурой и голубоглазой, которая и на вид-то младше самой Риган? Но король глаз с неё не сводил!
После завтрашней охоты Тибрайд собирался объявить о помолвке. А потом, после свадьбы, Риган сошлют из Талламора во владение Нье'Омахов в горную глухомань! Нет, ни за что! Не бывать такому!
Риган смотрела на соревнующихся мужчин, а сама думала о том, что только хитростью она сможет победить их всех. После турнира мужчины выпьют вина, потом будут долго обсуждать подробности поединков, а до неё никому не будет дела. Вот тогда она тайком выберется из замка и отправится к той самой колдунье.
Она ей припомнит зелье! Уж она сделает так, чтобы