Амарисуна завертела головой, пытаясь отыскать друзей, но те как сквозь землю провалились.
— На-ка, покушай, — возле второго костра какая-то женщина всунула в руки эльфийке прутик с жареным, сочным мясом. Суна растеряно кивнула.
— И вот я смотрю в кусты, а там — морда! — замогильным голосом повествовал мужчина группе замерших слушателей, мимо которых эльфийка проходила. — Скалится, глазищи блестят! — рассказчик выдержал эффектную паузу.
— И что? — не утерпел один из слушателей.
— А то, что следом я шла, вижу, стоит мой, в кусты смотрит, рот раскрыл, — вмешалась сидящая рядом мужчиной миловидная, румяная, полная женщина. — Я туда-то ведро и метнула. Оказалось, ребята баловались, чучело у Марешки утащили. Ему на рога ведро и село.
Грянул хохот.
Амарисуна покачала головой и отвернулась. В отдалении мелькнули черные крылья, потом раздался чей-то вскрик и дружные аплодисменты.
— Эй-эй! — раздался сзади громкий крик, и кто-то повис у эльфийки на спине. Та охнула и немедленно подавилась слюной.
— Аэль! — обернулась прокашлявшаяся Суна. — Ты меня напугала.
Аэль показала язык и отпила что-то из кружки.
— А что там происходит? — ткнула эльфийка пальцем в сторону Алларда. Аэль сморщила нос.
— Наш эмъен красуется. Я его звала потанцевать, но он уперся, видите ли, кто-то ляпнул, что кузнец руками подковы гнет, а уж Алларада согнет тем более.
Снова раздались хлопки и одобрительные крики.
Аэль насупилась.
— А случилось это после того, как он пригласил на танец кузнецову жену.
Суна посмотрела на обиженную Аэль и, не выдержав, захохотала.
— Аэлька, да ты ревнуешь?
Девушка вздернула нос.
— Вовсе нет. Просто не понимаю, зачем приглашать кого-то, когда я рядом.
— Вот иди и спроси его об этом, — посоветовала Суна.
— Подожду, пока ему накостыляют… Ты чего такая растерянная? — спохватилась Аэль. — На тебе лица нет. Что случилось?
Эльфийка прикусила губу и взяла подругу за руку.
— Теорен сказал, что я — гарантия безопасности Мориана. И что я останусь жива, если он умрет. И что я умру, если Мориан не вернется.
— Это еще что за бред? — вытянулось лицо у Аэльги. Амарисуна расстроенно пожала плечами. Кто-то, проходящий мимо, толкнул ее, сзади раздался взрыв хохота, детский визг и в отдалении залаяли собаки.
— Не знаю, милая.
— Послушай, возможно, я не права, но раз теперь мы знаем, что Милари призвала Мессайю — так может, Мориану рискнуть? А тебе остаться? Пусть он разбудит тиа и она закончит обряд, — предложила Аэль шепотом, сжав пальцы Амарисуны. — Ты и так столько времени шла рядом с ним. Вдруг правильнее остаться здесь?
— А если Милари все-таки мертва? — спросила Суна глухо. — Если сила заклинания истончилась настолько, что оно перестало действовать?
Аэль промолчала.
— Рыжая! — раздался сзади детский смешок и что-то стукнуло эльфийку по затылку. Девушка обернулась, опустила взгляд вниз и увидела лежащий на земле огрызок. Суна подняла огрызок и метнула его прямо в лоб ближайшему ребенку.
— И потом: я не брошу его, — повернулась эльфийка обратно к подруге. Та развела руками.
— Героически пойдешь на смерть?
— Нет, я просто я хочу верить, что мы останемся живы, — нахмурилась Амарисуна. — Мы вернем Силель и остановим войну.
Аэль взъерошила подруге волосы.
— Утешаешь себя или меня? — тихо спросила она.
— Сама не знаю, — призналась эльфийка. — Мне очень страшно.
Вдали меланхолично заиграла скрипка.
Обладатель черных крыльев, невежливо растолкав толпу, протиснулся к девушкам.
— Эх, Аэль, я там чудеса ловкости показываю, а ты здесь болтаешь, будто в дороге не наговорилась, — притворно огорчился эмъен.
— Нет, это я здесь стою, жду незнамо кого, а ты кулаками машешь, словно тебе мало было, — ответила Аэльга, подбоченившись.
Скрипка сладко заплакала.
— Шли бы вы танцевать уже, а? — подтолкнула Суна обоих в сторону, где, обнявшись, то ли танцевали, то ли засыпали на ходу несколько пар.
Аллард сделал вид, что задумался.
— Ну, я не знаю, я так боюсь, что кто-то отдавит мне ноги, — протянул он. Аэль пожала плечами и отвернулась.
— Идем, — крепко ухватил Аллард Аэль за руку. Та не сопротивлялась.
Эльфика поглядела вслед подруге и улыбнулась. "Ты — гарантия его безопасности", — прошептала она еле слышно и, развернувшись, медленно побрела к дому Чибана.
" Пожалуйста, пусть Аллард и Аэлька останутся живы. Пожалуйста, дай мне силы защитить их. Я больше не Целитель — так дай мне возможность узнать, что такое быть настоящим Хранителем. Я боюсь смерти, мне так хочется, чтобы все это закончилось, но если ради их счастья кто-то должен отказаться от себя — пусть это буду я", — беззвучно просила девушка, отмеряя шаг за шагом. Край облака на несколько секунд закрыл луну, и показалось, будто она согласно подмигнула эльфийке. Пахло холодом — не ночным, когда утром солнце снова прогреет землю, а тем, что пришел надолго и основательно подготовился ко времени своего правления. Суна остановилась и посмотрела на чернеющие на горизонте жирные изломанные хребты гор. Где-то там заканчивалась первая часть их пути, где-то там притаилось предсказание, и там ждала их Милари. Столько времени ждала, удерживая в своих руках бег времени. Замершая история, неоконченная легенда…
"А что, если Хранители мертвы? — подумала вдруг девушка, чувствуя, как бешенно заколотилось сердце и от страха закололо кончики пальцев. — Кто тогда защитит тиа, если я погибну?".
В спину ударил ледяной ветер, осуждающе, угрожающе заскрипели кривые ветви ссутулившихся деревьев — как ты смеешь думать о таком, где твоя вера, Хранитель?
— Милари, мне страшно, — жалобно прошептала эльфийка. — Я совсем запуталась, я всего лишь Суна Ноэйл, стою тут посреди дороги, в темноте, все веселятся где-то там, а мне плохо — хоть засыпай и не просыпайся, пока все не закончится.
Небо постепенно почернело и очертания домов впереди исчезли, Амарисуна резко обернулась, но костров позади тоже не было, как будто чья-то рука внезапно стерла картинку, оставив лишь непроглядную ночь вокруг. Над горными пиками сверкнула разлапистая молния, на несколько секунд выхватив из темноты несколько деревьев и деревянный бок избы за ними. Суна прислушалась, но грома не было, да и время гроз, да дождей уже прошло.
Снова полыхнула молния, за ней еще одна, и все это в полной тишине, нарушаемой лишь свистом ветра. Луна так и не вынырнула из-за туч, но небо меняло свой цвет, с черного на синий с серебристыми разводами, и опять на черный, стоило молнии исчезнуть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});