Читать интересную книгу Убийца среди нас - Анатолий Силин

Перед выездом на окружную дорогу Красавин попросил Козлобаева притормозить.

— Зачем? — насторожился тот.

— Останови, разговор есть.

— Какой разговор? Да пошел ты!…

Красавин выхватил ключ из блока зажигания, и автобус остановился. Мишка опасливо огляделся, попытался открыть дверцу, но, схватив его за руку, Петр предупредил:

— Сиди, хуже будет.

Козлобаев притих, смотрит исподлобья:

— Чего надо? Я как дурак, остановился. Знал бы…

— Это слово как раз к тебе и относится. И не мне от тебя, а тебе от меня что надо?

— Не понял? — наморщил лоб Мишка.

— Объясняю. Пацанами были — как только не издевался. Ради удовольствия, ты ж был сильнее.

— Так то игрались.

— Везде с дружками поджидал и бил. На голове и посейчас осталась твоя метина. Чем полоснул у гаражей?

— Ну, это еще доказать надо.

— Вернулся из Чечни, думал, твои "шуточки" кончились. Ан нет, ошибся. В первый же день устроил драку на дискотеке. Зачем? Чтобы показать — кто ты, а кто я? Ты же теперь барин! А я по твоим понятиям — пешка. Снова про гавканье и кукареканье вспомнил, унижал, моя боевая награда для тебя побрякушка! Видел бы ты, как за эти побрякушки парни жизни лишались. Чеченцы им шеи резали, головы отрубали, животы вспарывали, а внутренность еще живых ребят собакам бросали. Это надо видеть. Я видел, видел, понятно? А теперь ты меня опять преследуешь, бить собрался…

— Сам кулаками размахался! — огрызнулся Мишка.

— Мою девушку при всех опозорил.

— Подумаешь, девушка! Да таких, как она, только помани — сами лягут!

Как же хотелось Красавину рубануть Мишку битой по голове, но стерпел. Теперь он никуда не уйдет.

— Такие, как она, не лягут, — процедил, еле сдерживая себя. — Такие не ложатся. Вы ее изнасиловали. За что? Что она тебе и дружкам твоим плохого сделала?

— Да ты о чем мелешь?! Кто насиловал? Нужна больно! Там и глядеть-то не на что. — Голос Мишки однако, задрожал и стал срываться, глаза беспокойно забегали. Такого поворота он не ожидал.

— Значит, не твоя работа?

— Клевета! Ответишь!

— Отвечу, только это не клевета. Спрашиваю еще раз — за что?

Но Мишка и не думал признаваться. Грозился отцом, милицией. Красавин вообще-то на его признание и не рассчитывал, но Мишка неожиданно переключился на драки, что были между ними раньше. Говорил, что был не прав и даже готов заплатить, вытащил бумажник.

— Мне твои деньги не нужны, — отрезал Красавин. — Убери! В последний раз спрашиваю — кто насиловал Алену?

— Да отстань ты, Петух! Милицию позову.

— Зови.

— Позову.

— Только вначале уши раскрой и меня выслушай. Может, потом по-другому запоешь. Значит, отрицаешь, что Алену насиловали твои дружки, а ты это организовал? Но ведь я у твоего дома всю вашу трепотню позавчера слышал. Кто платил, кто бил ее, кто насиловал, когда Алена была "в отрубе", как выразился твой подельник. И наша встреча сегодня тоже не случайна: я ведь слышал, что собираешься в город. А теперь пораскинь мозгами, если они у тебя есть: твои шестерки как пить дать расколятся и начнут валить все друг на друга. Но тебе достанется больше всех как организатору группового насилия. По статье — срок немалый. А насильников, к твоему сведению, на зоне не жалуют. Их опускают сразу, так что готовь задницу. А теперь вызывай милицию или поедем в отдел вместе.

Красавин говорил, а Мишка все больше бледнел и мрачнел — и куда подевались высокомерие и наглость. У Петра вновь появилась мысль рубануть его битой по голове, и делу конец: сколько горя эта мразь может людям еще принести! И все же хотелось дать ему шанс, увидеть, заговорит ли в нем совесть. После долгого молчания Козлобаев, наконец, глухим голосом выдавил:

— Виноват я. Все что хочешь сделаю. Заплачу, подруге твоей тоже…

— Твоих денег, я уже сказал, мне не надо. Алене можешь и не предлагать, она их не возьмет. Ну а если раскаиваешься — пиши заявление. Бери бумагу и ручку. Пиши.

— Все напишу! — Как-то слишком быстро согласился Козлобаев. Схватил бумагу и ручку.

Красавин стал диктовать:

— Начальнику Полянского отдела внутренних дел полковнику милиции Дорохову Олегу Николаевичу от Козлобаева Михаила… — Потом продиктовал текст явки с повинной. О том, как это делается, слышал в армии и запомнил.

Прочитав Мишкины каракули, сказал:

— Хоть и безграмотно, но суть ясна. Бумагу передашь в милицию и расскажешь про свои грязные делишки. Учти — проверю. Сделаешь так — никакой мести не будет. Попытаешься схитрить — жди расплаты. Такой расклад тебя устраивает или нет?

Мишка развел руками, потом тихо пробормотал:

— Устраивает…

— Тогда на время расстанемся. — Красавин выпрыгнул из "Форда". Вышел и Козлобаев и пошел вслед за ним.

Петр знал, что в боковом кармане Мишкиной куртки лежит выкидной нож.

Воспользуется им или нет? Делал вид, что абсолютно спокоен, хотя был напряжен как струна. Мишка сзади что-то мямлил… Вот и крайние ряды захоронений, много свежих могил. Кругом необычная, кладбищенская, тишина и покой. Впереди видна окружная дорога, там туда-сюда снуют машины.

"Все. Сейчас или достанет нож, или совесть и впрямь заговорила…" — Только успел подумать, как тишину нарушил знакомый щелчок.

Отпрыгнув в сторону, Красавин тут же развернулся, выставив биту перед собой. Мишка держал в руке нож, взгляд злой и хищный. Губы шипят: "Ненавижу… Ненавижу…"

Значит, хитрил и ловил удобный момент. Но реакции Петра не ожидал и на какое-то время замешкался. Красавин мог вполне обойтись и без биты, выбить нож из руки Козлобаева особого труда не составляло, но теперь он непременно решил воспользоваться битой.

…Удар по голове был смертельным. Мишка так и упал на землю с крепко зажатым в руке ножом. Удостоверившись, что Козлобаев мертв, Красавин забрал бумажник с деньгами и не задерживаясь пошел к своей машине. Бумажник по дороге выбросил, а деньги пойдут на лечение матери.

Из первой попавшейся по пути телефонной будки, изменив голос, позвонил по "02". В дежурную часть милиции поступил анонимный звонок: на окраине кладбища, рядом с микроавтобусом "Форд", лежит труп мужчины.

А дней через десять Красавин получил из Полянска письмо. Алена писала, что в Каменогорске убили Мишку Козлобаева. При нем нашли заявление в милицию, где Мишка признавался в организации ее изнасилования. По делу арестовали еще двух человек, и ее вызывали к следователю. Алена из больницы выписалась, но никуда не ходит, готовится к поступлению в университет.

Сестра обрадовалась, что одного "гада" Боженька уже наказал. Откуда ей было знать, что смерть Мишки — дело рук ее брата.

Петр спрятал подальше биту и с утра допоздна пропадал в автомастерских, зарабатывая деньги на производство шапок.

XX

Перед отъездом в Москву Нина разложила на кровати все тридцать шапок: мужских и женских, разных фасонов. Шапки шила в основном ее подруга, но и сама Нина приложила руку.

— Красотища-то какая! — сказала она, любуясь. — На рынке такое видела, но чтоб самой заиметь — даже в мыслях не появлялось.

— И сколько же стоит одна такая шапчонка? — полюбопытствовал до всего дотошный свекор.

— В Москве, говорят, много, — уклонилась от прямого ответа Нина. — Зима в разгаре, и до весны далеко. — Улыбнувшись, помечтала: — Еще б конкурентов поменьше, тогда совсем хорошо будет.

— Если бы с машиной не кинули, — посожалел Петр. — Вот же гады!…

— Кто чем промышляет, — философски вздохнул старик.

— Я эти рожи на всю жизнь запомнил. Только б дорожки пересеклись!…

— Ты, братишка, благодари Бога, что живой остался, — перебила Нина. — Шлепнули бы посильнее, и поминай как звали.

Свекор кивнул:

— Правда-правда. Что дороже — жизнь или машина? Ясно, что жизнь, это и дураку понятно. Так что не гневи Бога и выбрось черные мысли из головы. Как она, кстати, голова-то себя ведет?

— По-разному. Как подергаюсь, так боли начинаются. Иной раз башка словно спелый арбуз трещит. Но бывает и ничего. Это, наверное, от настроения зависит, от настроения и покоя.

— Ты уж, братишка, ради Бога, не хандри, — вздохнула сестра. — Погляди, как здорово с шапками получилось. Много нам не надо… — протянула мечтательно. — Но-о-о… — и хитро подморгнула Петру, — машину мы купим. Это точно, и получше твоей. Станем на ней шапки возить продавать.

— Сам как-нибудь осилю, — буркнул Петр.

— Не говори "гоп", — осадил невестку свекор. — Не загадывай наперед, дело это тонкое, и можно запросто прогореть.

— А чего теперь-то бояться? Шапки — вот они. Осталось продать, только и всего. Потом еще пошьем и опять продадим, но побольше. Вот так и дело свое заимеем.

— Дай-то Бог, — вздохнул свекор.

Обсудили, где жить в Москве. Дед дал адрес своего старого друга, с которым вместе служили, а потом переписывались. Друг с супругой к ним уже отдыхать приезжали. Других знакомых в столице не было. "Отвезете медку, сала, яичек. Люди они простые, примут как родных. Только на выпивку, — хитро посмотрел на Красавина, — не налегай".