Читать интересную книгу Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов

Итак, спустя год после начала войны в основном была закончена перестройка промышленности, восстановлена большая часть перебазированных на Восток военных предприятий, а во второй половине 1942 года завершился процесс создания слаженного военного хозяйства. В этот период германская военно-промышленная база тоже наращивала производственные мощности и широко пользовалась возможностями оккупированных государств и стран-сателлитов. В 1942 году в Германии выплавка стали достигла 32,1 млн. т; добыча угля — 531 млн. т; производство станков — 290 тыс. шт.; локомотивов — 2637 шт. вместо 1688 в 1940 году; производство транспортного машиностроения — 931 тыс. τ вместо 605 тыс. τ в 1940 году; электроэнергии было выработано 81,6 млрд. кВт/ч. Парк металлорежущих станков Германии увеличился в 1942 году до 2 млн. штук. [658]

Все эти военно-экономические достижения гитлеровской Германии способствовали быстрому восстановлению боевой мощи вермахта, и перед летней кампанией он снова представлял огромную силу, с которой заново предстояло схлестнуться войскам Красной Армии.

К середине апреля в Ставке все увереннее складывалось мнение, что именно на юге гитлеровское командование готовится проводить большое летнее наступление, и в целях его упреждения и облегчения управления войсками на южном крыле советско-германского фронта в предстоящих летних операциях 21 апреля было решено создать Северо-Кавказское направление. В него были включены Крымский фронт, Севастопольский оборонительный район, Северо-Кавказский военный округ, Черноморский флот и Азовская флотилия. Маршал Буденный, возглавив Северо-Кавказское направление, предложил Ставке провести наступательную операцию по освобождению Крыма и, получив разрешение, он передоверил ее проведение командующему фронтом генералу Д. Козлову, штаб которого продолжал находиться в Тбилиси. Этот фронт был сформирован 28 января 1942 года на базе Закавказского военного округа и возглавил его командующий этого округа генерал-лейтенант Д. Козлов. Перед вновь образованным фронтом стояла задача — освободить Крым и придти на выручку защитникам Севастополя, осажденных 11-й армией генерала Манштейна.

27 февраля 1942 года Крымский фронт начал проводить плохо подготовленное наступление на врага, повлекшее большие потери. И вместо того, чтобы пересмотреть неудачные итоги наступления и применить танки для прорыва обороны немцев, и лучше использовать артиллерию для поддержки пехоты, командование фронта снова и снова бросало на укрепленную оборону врага одну дивизию за другой, и все они гибли под ужасающим огнем немецкой артиллерии. Остановить эту бойню местное военное начальство не могло, а высшее, во главе с командующим и штабом, продолжало находиться далеко от фронта — в Тбилиси. К. Симонов вспоминал об этом наступлении: «Все завязли в грязи, танки не шли, пушки застряли где-то сзади, машины тоже, снаряды подносили на руках. Людей на передовой было бессмысленно много. Ни раньше, ни позже я не видел такого большого количества людей, убитых не в бою, не в атаке, а при систематических артналетах. На каждом десятке метров обязательно находился подвергавшийся этой опасности человек Люди топтались и не знали что делать. Кругом не было ни окопов, ни щелей — ничего. Все происходило на голом, грязном, абсолютно открытом со всех сторон поле. Трупы утопали в грязи, и смерть здесь, на этом поле, почему-то казалось особенно ужасной». К 1 апреля потери фронта составили более 200 тыс. человек, наступление захлебнулось в крови.

Чтобы хоть как-то улучшить организацию наступления, Сталин направил на Крымский фронт видного политработника армии армейского комиссара первого ранга Л. Мехлиса, являвшегося официальным представителем Ставки. Он был в особом доверии у Сталина и соответствовал вождю в основных чертах своего характера: бессребреник, жесткий и умный работник, фанатично преданный советской власти и самозабвенно служивший своему народу и стране. Мехлис был евреем, и для него война, как и для всех евреев Советского Союза, была войной на выживание; ведь Гитлер поклялся их всех уничтожить.

Мехлис занялся тем делом, которое он всегда умел хорошо выполнять — помогать фронту вооружением, людьми, продовольствием и одновременно очищать ряды командного состава от неблагонадежных и плохо выполнявших свои обязанности генералов и офицеров. Он причислил к слабым командирам и командующего фронтом генерал-лейтенанта Д. Козлова, прося у Сталина на его место генерала К. Рокоссовского, или другого командарма, имеющего уже опыт войны. К Рокоссовский в это время находился после тяжелого ранения на излечении в госпитале, а других генералов, с опытом, способных возглавить фронт, у Ставки не было. Все высшее довоенное командное звено Красной Армии, за исключением генералов Г. Жукова и К Мерецкова, оказалось в первый год войны не способными вести высокоманевренные сражения, тесно увязанные со всеми родами войск, и особенно с авиацией, боевые действия которой очень часто шли в отрыве от наземных войск Правда, нехватка опытных кадров завершилась к концу 1942 года. Молодые командиры корпусов и дивизий все громче заявляли о себе, и Сталин с особой тщательностью присматривался к ним и готовил их к высокому служению отечеству.

В Красной Армии, до войны, генералы не учились вести оборонительные сражения — этим видом боевых действий пренебрегали. И хотя уже седьмой месяц шла война — высший командный состав армии оставался инертным к изучению опыта ведения обороны, основанной на системе траншей и ходов сообщения, в которых многократно возрастала защита солдата от артиллерийского и авиационного ударов. Они по-прежнему придерживались взгляда, что солдату достаточно подготовить ячейку — небольшое углубление в земле, из которого он должен был быстро подняться в атаку, а не обороняться. Догмы особенно живучи среди военных и служителей культа. Перед наступлением командование фронта запретило рыть окопы, чтобы не подорвать наступательный дух солдат.

Начало операции было назначено на 8 мая и к этому дню командование фронта ночными переходами подтянуло на передовую, в районы расположения батальонных районов обороны, главные силы фронта. Три армии, численностью в 50–60 тыс. человек каждая, стояли на фронте шириной 16 км, дивизии занимали по фронту 600–700 м и имели глубину построения не более 5–8 км и представляли скопище живой силы, ничем не защищенной. Так можно было воевать еще в эпоху Наполеона, но ни во время Второй мировой войны.

Немецкое командование не могло не заметить такого скопления войск на передовой и 7 мая оно подвергло мощным авиационным ударам командные пункты фронта и армий, нарушив всю систему управления, а рано утром 8 мая нанесло по нашим войскам сильный авиацинно-артиллерийский удар, повлекший за собой такие потери, что думать о наступлении уже не представлялось возможным, и нужно было спасать войска фронта от полного разгрома. Наша авиация в это время по приказу Главнокомандующего Северо-Кавказским направлением маршала С. Буденного работала по морским целям и фронту никакой помощи не оказывала.

Через пять дней противник ворвался на западную и южную окраины Керчи, и Ставка разрешила начать эвакуацию войск Крымского фронта с Керченского полуострова. Удалось эвакуировать около 120 тыс. человек, в том числе свыше 23 тыс. раненых [659]. Десятки тысяч командиров, солдат и матросов не успели переправиться через Керченский пролив на Таманских полуостров, и тогда, укрывшись в керченских каменоломнях, они повели там самоотверженную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. Более пяти месяцев велась эта неравная борьба и неизвестно чем бы она закончилась, если бы фашистские изверги не применили для убийства защитников керченских каменоломен газы, запрещенные мировым сообществом для применения.

В кровопролитных тяжелых сражениях Крымский фронт в течение мая потерял 162 282 человек, свыше 3,4 тысячи орудий и минометов, около 350 танков и 400 самолетов. В результате обстановка на южном крыле советско-германского фронта значительно усложнилась. Вражеские войска, овладев Керченским полуостровом, стали угрожать теперь вторжением на Северный Кавказ через Керченский пролив и Таманский полуостров. [660]

Мехлис нашел в себе мужество признать свои ошибки, заявив на Военном Совете фронта: «Не бойцы виноваты, а руководство… Мы опозорили страну и должны быть прокляты».

4 июня 1942 года Ставка издала специальную директиву, в которой были глубоко проанализированы причины поражения Крымского фронта. В ней отмечалось, что главная причина неудачи Крымского фронта заключается в том, что командование фронта и армий и представитель Ставки Л. Мехлис обнаружили полное непонимание требований современной войны. «Ставка считает необходимым, — указывалось в директиве, — чтобы командующие и военные советы фронтов и армий извлекли уроки из этих ошибок и недостатков в руководстве командования бывшего Крымского фронта. Задача заключается в том, чтобы наш командный состав по-настоящему усвоил природу современной войны, понял необходимость глубокого эшелонирования войск и выделения резервов, понял значение взаимодействия всех родов войск, и особенно взаимодействия наземных сил и авиации…» [661]