Разыскав глазами Настасью, которая всё ещё разговаривала с тем самым чернявым парнем и, поймав её обреченный взгляд, она поняла, что подругу необходимо спасать и утащила её с собой на кухню, сказав, что без Насти там ну никак не обойтись. Молодой человек с нескрываемым сожалением отпустил её от себя, добавив, что ещё обязательно с нею поболтает после.
— Кто это вообще такой? — спросила Малиновская, когда они вместе с Настей в окружении многих девчонок на кухне помогали доделывать последние блюда, внося финальные штрихи в украшения холодных закусок.
— Да чёрт его знает! — Настасья округлила глаза. — Сказал, что его зовут Марат. Пристал просто как банный лист. Причём он реально ко мне клеится, представляешь? Я ему прямым текстом говорю, что у меня парень есть, а он — никакой реакции, как будто не слышит. Очуметь просто!
— Значит, ты не так уверенно ему об этом говоришь. — ляпнула Машка.
Настасья недовольно посмотрела на неё.
— Этот Марат ко всем пристаёт, — сказала одна из девушек с винегретом и петрушкой в руках, услышавшая их разговор. — С ним надо быть поаккуратнее, ему только одного и надо.
— А по мне, так он очень даже симпатичный, — сказала другая.
— Ну если кто хочет приключений на одну ночь, так это, конечно, не проблема, — парировала та. — Но явно не для тех, у кого уже имеется молодой человек. — и она выразительно посмотрела на Настасью.
Малиновская встретилась глазами с подругой и кивнула головой, как бы говоря: — Вот-вот! Смотри в оба!
Настя в ответ лишь тихонько пожала плечами, и было не совсем понятно, что бы это значило.
Бирюк вместе с остальными парнями вошёл в комнату, где уже сияла и блестела огнями новогодняя ёлка, украшенная множеством разноцветных шаров. По стенам была развешана зеленая и серебристая мишура, а под потолком привязан к люстре большой переливающийся шар.
— Ребят, — обратился Бирюк к Антону и Евгену. — Вас я попрошу спустить со второго этажа в гостиную ещё один обеденный стол, потому как народу очень много, и могут не все поместиться. Он довольно-таки тяжелый, поэтому, если вдвоем не управитесь, попросите Андрея вам помочь — он тоже там на втором этаже что-то делает, его Таня попросила. — Бирюк ухмыльнулся.
— Андрей, — это который в соседнем дворе от нас живет, через дорогу? — уточнил Антон. — У него ещё собака есть, спаниель такой полоумный?
— Да-да, он самый! — засмеялся Бирюк, и Антон с Евгеном, выйдя из гостиной, ушли по направлению к лестнице на второй этаж.
— Так, ну а вы, — Вова посмотрел на Славу и Семёна, хитро прищурив глаза. — Поможете мне закрепить эту дурацкую ёлку. Как видите, мы её уже нарядили, но она два раза падала. Короче говоря, совсем не держится. Там даже пару игрушек разбилось — хорошо, что Танька этого не видела, — при этих словах он слегка понизил голос, как будто Татьяна могла его услышать даже через стены.
— Бирь, а тарелки у тебя только в шкафу, который на кухне? — симпатичная светловолосая девчонка просунула голову в дверь.
— Нет, Ксюх, там ещё один шкаф есть с сервизами, он прямо под лестницей на второй этаж стоит. — ответил Бирюк. — Так что оттуда тоже все доставайте.
Девушка кивнула и прикрыла дверь.
— Хорошо хоть девочки помогли Тане с готовкой, а то я вообще не представляю, как бы мы со всем управились, — Вова на мгновение в задумчивости замер посреди комнаты, а потом, как будто опомнившись, вздрогнул и начал суетиться.
— Так, Сеня, ты вставай на стул и держи у ёлки макушку, а ты, Слав, держи вот здесь, посередине ствола. Крестовина совсем плохая, так что сейчас мы это дерево запихнем в ведро с песком, а потом я низ веревкой обмотаю, — говорил Бирюк.
Пока они ковырялись, из кухни через слегка приоткрытую дверь доносились женские визги и смех — там девушки в крайне веселой обстановке готовили праздничное угощение. Сверху послышался какой-то скрежет — на втором этаже явно что-то передвигали. Семён возвел глаза к потолку и немного задумчиво произнёс:
— Как вы думаете — ну, в свете последних событий — Антон с Евгеном там не передерутся? Может, не нужно было их вдвоем отправлять?
— Нет, не думаю, — отозвался Бирюк, путаясь в нижних ветках ели и засыпая ковер зеленой хвоей. — Они ведь прекрасно знают, к чему это может привести.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Слава.
— Они оба понимают, что обладают огромной магической силой. — начал объяснять Бирюк. — Я полагаю, глупо было бы не признать, что они, как ни крути — чрезвычайно могущественные элементали. И Евген, и Антон достаточно умны и дальновидны, чтобы не опуститься до какой-то там рукопашной потасовки — да им это и не нужно. А если уж они схлестнутся — то это явно будет некий глобальный магический конфликт, а не жалкая драка в частном доме в каких-то там Люберцах.
— А, если честно, — поинтересовался Сеня, — ты и вправду думаешь, что у них может дойти дело до открытого противостояния?
— При все более развивающейся нетерпимости и заносчивости Евгения и, как следствие — всё более возрастающей паранойи Антона как ответной реакции — я вполне допускаю такую возможность. — Бирюк произнёс это почти шепотом, потому что в этот момент мимо них несколько здоровых парней тащили стулья. — Думаю, что последствия этого оказались бы ужасными для нас всех. Помните шуточный поединок Антона и Сильфиды? Не знаю, как вы, лично я был впечатлён. Поэтому если они… — Бирюк не закончил мысль, немного помолчал и сказал: — Они оба боятся этого поединка. Но боятся по разным причинам.
— О чём это ты? — Слава даже не заметил, как перестал держать елку, отчего она начала опасно шататься в разные стороны.
— Потому что Евгений боится проиграть этот бой, а Антон — выиграть, — тихо произнёс Бирюк. У него было такое выражение лица, словно он и сам это только что понял.
— Как так? — спросил Сеня.
— Я думаю, резонно предположить, что исход такого боя будет, скорее всего, смертельным — ведь каждый из них всегда доводит начатое до конца, если вы ещё не заметили. И если Антон выиграет — это значит, что ему придется убить Евгения. Зная Антона… полагаю, что ему даже сама мысль об этом внушает ужас!
— А Евген? Ты сказал, он боится проиграть? Но ведь если он проиграет, он умрёт. В таком случае, не всё ли ему равно, каков будет исход поединка?
— И все же Евгену, скорее всего, такой итог кажется жалким и унизительным, вне зависимости от того, погибнет он или нет. Он хочет оставить после себя нечто большее, чем просто воспоминания… представьте себе, все будут говорить потом: Владыка Вод одолел Огненного Князя. Он не хочет такой памяти о себе. Ему важно даже то, что скажут о нём после смерти. Даже уйдя на тот свет, он желает оставить всем нам образ, овеянный величием…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});