поверхностно, рассказал людям.
* * *
Задача моей жизни сугубо предваряющая. Я пытаюсь предъявить потомкам новое мышление, на основании которого прозреватели следующих поколений смогут осмыслить встающие на Пути Замысла задачи.
Вероятность того, что труд мой найдет читателя, на сегодня крайне мала. Прошу чудом появившегося читателя (особенно молодого) оказать помощь в сохранении этой книги лет на 20, 30.
Прозревателя выпускают к подножию горы и предлагают взбираться. Он сам взбирается по заранее выбранной тропе вверх. Адолон потихоньку начинает поддерживать (чтобы не сорвался) его тогда, когда он дошел до определенной высоты. Затем, чем выше карабкается он, тем поддерживает больше. С какой-то высоты его подхватывают, и он взлетает птицей. Это состояние полета наступает в самое последнее время жизни, в глубокой старости.
Первое поприще моего восхождения длилось, как и положено, 14 лет – с душевного рождения до личностного рождения. Второе поприще – лет 10, до Первой Критической точки в 37 лет и видения Птицы Небесной. Главные прозрения на этом поприще – прозрение одинокости и связанное с ним начальное прозрение сторгии.
Третье поприще между Первой и Второй Критическими точками длилось 14 лет. Это время темного прозрения (связанного с предшествующим прозрением одинокости) и Пути восхождения в светлом прозрении.
Четвертое поприще длилось 17 лет, начиналось видением чрева и завершалось прозрением Структуры внутреннего мира человека. Видение чрева в одном ряду видений с отроческим видением лестницы мысли и видением Птицы Небесной. Основные прозрения этого времени – необходимые для прозрения Структуры Общей души (в том числе прозрения Власти) и прозрения личнодуховной жизни. В это же время, странное дело, появлялись некоторые прозрения о грядущей эпохе Преображения.
Пятое поприще – от прозрения Структуры до прозрения двух Божественных Лиц, Подлинника и Отца, стремящихся друг к другу на Зачатие Божественного Адама. Поприще это длилось лет 7, с 67 до 74 лет. Это было время прозрения работы Структуры – прозрения Произведения жизни, посмертной души, сторгии и керува, Филиоэдена.
Прозрению Произведения жизни предшествовало не видение, а слышание. Поначалу Произведение жизни явилось мне как музыкальное произведение, заносимое нотами в филиоэденский плод. Я пытался запечатлеть эту музыку в слове и не смог. Знаю, что жизнедействие нового адама исполняется по филиоэденским нотам музыки человеческой жизни.
Шестое поприще – от 74 до самого последнего времени, до 84 лет. Это главное прозрение Божественной Триады и Десяти Дней Пути осуществления Замысла. Но и прозрение нового адама, потайного двойника, Лиц Отца, саризма и филиосарической жизни. Все они вошли в первый том, в первое прочтение Замысла. В это же время возникло прозрение о евическом, керувическом и адомическом человечествах, о которых мы будем говорить в третьем томе.
Первоначально второй том задумывался для осмысления эпохи Преображения. Сначала я намеревался говорить о природе зла и злого в человеке, потом перейти к Большому отливу (в котором сейчас мы живем) и Преображению. Но некстати вперед вышел мир филических двойников, сам встал в работу и потребовал осмыслять его. Это меняло планы, но как – я не понимал. Начал наработанную ранее тему зла. И в ней, неожиданно для меня, возникла тема Дельфиса и Филиосара Мозга. Все инстанции Структуры Божественного Работника обозначились сами собой, и сами собой сложились в целое. Не могу сказать, что это было прозрение.
Теперь я удивляюсь не прозрениям, а тому, что они приходят не когда угодно и не заранее, а тогда, когда приходит их время, – встают на мой рабочий стол ровно тогда, когда это оптимально для дальнейшего построения текста. Словно ряд прозрений имеет свою архитектуру и сами собой выстраиваются по ней. Все возникает помимо моей творческой воли и в большом темпе. Еще несколько лет назад такого не было.
Значит ли это, что мой нынешний труд, созданный в столь тесном сотрудничестве с Третьим Лицом, не подлежит забвению? Описанное мною явление свойственно, по-видимому, любому прозревателю, достигшему определенной высоты на свободном пути жизни. Я не особый избранник Третьего Лица.
Я всегда считал, что во всем Пути восхождения 12 семилетних периодов и 6 стадий. Совсем недавно я обнаружил, что вошел в 13 период и, возможно, в седьмую стадию. Это период (стадия?) третьего чтения.
Некоторые понятия Преображения – стартовые поколения, серафический взрыв, Протодом – зрели давно, но с возникновением Божественного Работника развернулись иначе. Появилось прозрение о базисном человеке и его базисной (посмертной) жизни. Это прозрение отослало меня к видению Птицы Небесной, небесноземному состоянию жизни князя Андрея перед смертью. Многие строчки одних точек в этой сцене «Войны и мира» не фигуральный художественный прием. За ними скрыто видение Толстого о базисной жизни. Оказалось, что к нему я шел всю свою жизнь.
Завершая эту книгу и отправляя ее в печать, я обрываю себя на полуслове. Нам предстоит прозреть принципы и вехи продвижения человечества на начальном этапе эпохи Преображения, до серафического взрыва. Это потребует большего вникновения в базисную жизнь и ее взаимодействия с земной жизнью. Успех, разумеется, не предрешен.
Весь вопрос, хватит ли времени жизни и справлюсь ли я.
12
По нехватке времени жизни я только объявляю тему художественного прозревания, никак не разворачивая ее.
Художественное прозревание – иной тип творчества, не филический, а филиоадолонический.
Гениальный человек – это человек, обладающий могучей филической волей и творческими возможностями. Он особенно вкусно готовит художественное блюдо людям. Он – филический дух делания, принявший в себе филический дух создания Гения Шестого Лица.
В художнике-прозревателе трудятся вместе художественный гений и адолонический дух. Он – покуда в нем летит диск гения Адолона – охотник. И вместе повар.
Адолонический дух подминает всё в Структуре человека, в том числе и художественного гения. Играющий гений в художнике-прозревателе ставится на службу Адолону и Третьему Лицу. В этом суть и величие художественного прозрения.
Адалон трудится иначе в художнике и мыслителе. Художественные прозрения действенны без осмысления прозревательским мышлением. Автор художественных прозрений вряд ли определенно сам понимает их.
Отличительная и непременная черта художественного прозревателя – задушевная Искренность в сочетании со значительностью личности художника. Неискреннее может быть художественным, но не может иметь веса художественного прозрения. Адолоническая Искренность определенного накала придает художественности всечеловеческое звучание.
Великая литература потому и великая, что гениальное художество живет в ней вместе с адолоническим духом и задушевной Искренностью.
Задушевная Искренность была главной и больной темой Культуры XIX века. Кодекс чести Культуры того времени возвещал Искренность в качестве основы всякого произведения искусства. Главный писатель этого века Лев Толстой – человек предельной задушевной Искренности. Толстой дышит Искренностью, как водолаз кислородом. Иначе он не жив.
Толстой – высший образец филиоадолонической мощи художника-прозревателя Пятого Дня. Ею он покорял людей. Толстовские произведения излучают гипнотическую волю прозревания и Искренности. Им подражать невозможно. Неудачи Толстого