Животные играли и резвились. Шум, который доносился до нас, был шумом веселья, а не ярости.
Обойдя лежбище моржей, я решил вернуться обратно. Было уже около одиннадцати часов утра, и мне хотелось присутствовать при определении широты местности, если условия погоды позволят капитану Немо произвести наблюдения.
Правда, на это было мало надежды. Густые тучи, обложившие весь небосвод, скрывали солнце. Казалось, что завистливое дневное светило, нарочно пряталось за тучами, чтобы скрыть от людей этот неприступный уголок земного шара.
Мы пошли по узкой тропинке, огибавшей скалистую гряду, В половине двенадцатого мы подошли к тому месту, где высадились на берег. Капитан Немо уже стоял на верхушке базальтовой глыбы. Астрономические приборы лежали рядом с ним. Его взгляд неотступно был устремлен на север, в то место горизонта, где в это время должно было находиться невидимое за тучами солнце.
Я стал рядом с ним и молча ждал. Настал полдень, но солнце, так же как и накануне, не показалось.
Если и завтра солнце не выглянет в полдень, придется отказаться от попытки установить точное местонахождение полюса.
Сегодня уже 20 марта. Завтра, 21 марта, наступит равноденствие, и если не принимать в расчет преломления лучей, то уже завтра солнце исчезнет за горизонтом, и наступит долгая полярная ночь, длящаяся шесть месяцев.
Со времени сентябрьского равноденствия солнце, взошедшее над северным горизонтом, поднималось по небосклону все удлиняющимися спиралями, до 21 декабря. В этот день летнего солнцестояния в южном полушарии оно снова стало спускаться, каждый день все ниже и ниже, и наконец, завтра должно было послать свои последние лучи.
Я поделился своими опасениями с капитаном Немо.
— Вы правы, господин профессор, — ответил он: — если завтра, двадцать первого марта, мне не удастся определить высоту солнца над горизонтом, то эту операцию придется отложить на шесть месяцев. Но зато, если солнце выглянет завтра в полдень хоть на мгновение, то мне будет особенно легко определить его высоту над горизонтом, именно благодаря тому, что случай привел нас в эти места накануне равноденствия.
— Почему, капитан?
— Потому что, когда солнце описывает на небосводе удлиненную спираль, очень трудно точно определить его высоту над горизонтом. Показания приборов в таких случаях часто неправильны.
— А что изменится завтра?
— Завтра я могу сделать точное наблюдение, не прибегая к приборам, при помощи одного только хронометра. Если завтра, двадцать первого марта, в полдень, солнечный диск, — принимая, конечно, в расчет преломление, — окажется перерезанным точно посредине северным горизонтом, это будет значить, что мы находимся на самом полюсе.
— Да, это так, — сказал я. — Но, с другой стороны, это определение не будет математически точным, потому что момент равноденствия не совпадает с полднем.
— Я это знаю, господин профессор, но эта неточность может выразиться ошибкой в сотню метров, что не имеет значения для моих целей. Итак, до завтра!
Капитан Немо вернулся на борт «Наутилуса». Консель и я оставались на берегу до пяти часов, исследуя берег. Но ничего интересного не нашли, если не считать яйца пингвина, которое привлекло наше внимание своей необычайной величиной. Окрашенное в синий цвет и разрисованное какими-то, похожими на иероглифы, полосками и точками, оно представляло собой курьезную безделушку, за которую любитель не пожалел бы заплатить и тысячу франков. Я вручил это яйцо Конселю; мои осторожный помощник понес его, как бесценный китайский фарфор, и благополучно доставил на борт «Наутилуса», где оно нашло свое место в одной из витрин музея.
Я с большим аппетитом съел за обедом кусок тюленьей печенки, напоминающей по вкусу свинину, и затем улегся спать, не забыв, как индусы-солнцепоклонники, призвать дневное светило милостиво выглянуть завтра в полдень.
На следующий день, 21 марта, когда в пять часов утра я поднялся на палубу, капитан Немо был уже там.
— Погода как будто проясняется, — сказал он мне. — Я начинаю надеяться. После завтрака мы поедем на берег и выберем там удобный пункт для наблюдения.
Договорившись с капитаном, я пошел к Неду Ленду. Мне хотелось пригласить его сойти на берег. Но упрямый канадец наотрез отказался. Я заметил, что он день ото дня становится все более мрачным и раздражительным. Впрочем, на этот раз меня не огорчило его упрямство: на берегу было слишком много тюленей и не следовало подвергать напрасному искушению этого нераскаявшегося грешника.
После завтрака я поехал на берег: «Наутилус» ночью подался еще на несколько миль к югу. Он стоял теперь в открытом море, в четырех километрах от берега, над которым возвышался острый пик высотой в четыреста-пятьсот метров. В шлюпке, кроме меня, находились капитан Немо и два матроса из команды «Наутилуса». Капитан захватил с собой несложные приборы для наблюдений: хронометр, подзорную трубу и барометр.
через восемь дней под 64°40' — остров Кларнс. В 1838 году англичанин Уилькс, идя вдоль сотого меридиана, достиг 69° широты. В 1839 году англичанин Баллени открыл острова, названные его именем. Двенадцатого января 1842 года англичанин Джемс Рос, стоявший во главе экспедиции на «Эребусе» и «Терроре», под 76°56' широты и 171°7' восточной долготы открыл землю Виктории; двадцать третьего числа того же месяца он достиг семьдесят четвертой параллели, пробравшись на юг дальше, чем кто-либо из его предшественников: двадцать седьмого января он был на 76°8', двадцать восьмого — на 77°32', второго февраля — на 78°4'. В 1842 году Рос вернулся в Антарктику, но не смог подняться выше 71° широты. Наконец, я, капитан Немо, сего двадцать первого марта 1868 года достиг южного полюса, или 90° южной широты, и вступил во владение этой частью земного шара.
— От чьего имени вы вступаете во владение, этим материком, капитан?
— От своего собственного, господин профессор!
И с этими словами он развернул большое черное знамя с вышитой на нем золотом буквой «Н» и, повернувшись лицом к дневному светилу, последние лучи которого еще освещали горизонт, воскликнул:
— Прощай, солнце! Исчезни, сияющее светило! Окунись в это свободное море и покрой на шесть месяцев ночной тенью мое новое владение!
Глава пятнадцатая
В ЛОВУШКЕ
На следующий день, 22 марта, в шесть часов утра, на «Наутилусе» начали готовиться к обратному походу. Последний отблеск сумерок таял в ночном мраке. Холод был довольно чувствительным. Созвездия поразительно ярко сверкали на небе. В зените сиял ослепительный Южный крест, одна из звезд которого играет в южном полушарии роль Полярной звезды.