— Почему я здесь?
— Ты умираешь, Маленький Танцор. Твое тело замерзает, и твоя душа отделяется от него.
Теплая муть вокруг снова всколыхнулась; лицо Первого Человека задрожало и размылось, а вместо него все пространство наполнилось кружащимися на ветру снежинками. Где-то внизу Маленький Танцор увидел свое собственное тело — засыпанное снегом, постепенно сливающееся с холодной белизной…
— Так что, как видишь, надо выбирать. Живи, и сможешь еще недолго побыть вместе с твоей женщиной.
Вновь все вокруг переменилось: Маленький Танцор сверху вниз смотрел на то, что происходило в пещере Голодного Быка. Волшебная Лосиха беспокойно металась во сне. Два Дыма вдруг поднял голову и посмотрел наверх, как будто заметил его. Маленький Танцор почувствовал, как душа бердаче тянется за ощущением Силы.
Его взор снова обратился на Волшебную Лосиху, и любовь застонала в его душе. Он постарался навек запечатлеть в памяти нежные очертания ее лица, мягкие щеки, крепкий подбородок. Пышные черные волосы разметались по шкурам, подчеркивая ее пронзительную красоту.
Боль пронзила его душу.
— Я отпущу тебе столько времени, сколько смогу. Спираль близка к завершению. Я не давал Тяжкому Бобру идти вперед. Я могу еще некоторое время обеспечивать безопасность твоего племени, чтобы тебе не пришлось торопиться. Ты ведь так молод… правда, и Чистая Вода долго противилась моему зову. Одна только мысль об объятиях Кровавого Медведя переполняла ее отвращением.
— Кровавого Медведя? Моего отца?
— Было необходимо, чтобы именно он передал тебе свою силу, свою неукротимую отвагу, — хоть он и безрассуден, и не умен… Да, я немало раздумывал над устройством твоей жизни. Тебе было дано все, что я только мог дать, — кроме воли совершить то, что нужно совершить.
— Воли?
— Вот именно. Так уж сотворил мир Вышний Мудрец-Создателъ. Мир вращается по кругу, и звезды, планеты, насекомые и даже песчинки шествуют по своим орбитам. Создатель даровал всему свободную волю и способность выбирать. Что ты хочешь увидеть, то и происходит. Ты сам творишь мир, окружающий тебя. Ты можешь себе представить, будто то, что тебе кажется прочным камнем, на самом деле по большей части состоит из пустоты?
— Мир — иллюзия?
— Белая Телка сказала тебе правду, но она пока что и сама не понимает всей глубины того, что она постигла. Образующиеся узоры завораживают глаз, кружатся, постоянно изменяются… Сама же сущность мироздания подобна зарождающейся буре. Так трудно не погрузиться в изумленное созерцание…
— А почему же ты не погружаешься?
Зрящий Видения Волка улыбнулся. Страдание наполнило его взгляд — такое глубокое, что Маленький Танцор заплакал…
— Я далек от совершенства, дружок, — как и все, что сотворено. У меня есть недостатки. В моем духе… слишком много любви. В каком-то смысле избыток любви не менее страшен, чем избыток ненависти. И та, и другая причиняют боль. Если бы все находилось в полной гармонии, все замерло бы в неизменности и мир стал бы неподвижен — и умер.
А сейчас ты должен сделать свой выбор. Жизнь ты выберешь или смерть? Если ты выберешь жизнь, я буду хранить тебя до самого конца. Я позволю тебе наслаждаться, сколько возможно. Но мои люди — все люди — нуждаются в тебе. Тяжкий Бобр исказил Спираль.
Улыбка Зрящего Видения Волка стала задумчивой и печальной.
— Интересно, какой Силой обладает целеустремленность… как она меняет сознание многих и многих, пока сама ткань мироздания не начинает коробиться. А ты можешь исправить это. Ты можешь сойтись с Тяжким Бобром и обличить его ложь. Таким образом ты восстановишь Спираль. В прошлый раз, когда пришла беда, мы утратили мамонта, верблюда и лошадь. На этот раз я не хочу утратить бизона и антилопу, не хочу, чтобы Племя пошло путем остальных людей.
— А если я решу умереть?
— Твоя воля. Я не могу лгать тебе, друг мой. Смерть будет гораздо легче, гораздо приятнее… ты вознесешься к Звездной Паутине и встретишься с Веткой Шалфея, Цаплей, Чистой Водой, Танцующим Лисом и со многими-многими другими… Там вы будете Петь и Танцевать, охотиться вместе с другими душами, дивиться великолепию мироздания…
Сквозь туман донесся еще чей-то голос:
— И вместе с тобой умру и я.
— Кто это?
— Волчья Котомка. Ваши судьбы связаны. Ее Сила уже на исходе. Если ты решишь жить, ты должен будешь отнять Волчью Котомку у Кровавого Медведя. Для этого тебе, скорее всего, придется его убить. Ты сильнее отца? Или лишь так же силен?
Маленький Танцор взглянул в добрые глаза Зрящего Видения Волка:
— Я не знаю.
Он не мог солгать — ни себе, ни Зрящему Видения Волка.
— Если ты решишь жить, ты это узнаешь. И вот еще что. Я не могу обещать тебе победу. Ты ведь помнишь про свободную волю? Как камни — основа земли, так и воля — основа мироздания.
Его разум снова заработал — споры с Белой Телкой не прошли напрасно.
— А если я выберу жизнь, чем мне придется заплатить за такой выбор?
Глаза Зрящего Видения Волка заблестели так, что даже смотреть в них делалось больно.
— Всем, что тебе дорого. Стоит лишь сделать первый шаг по тропе настоящего Зрящего Видения, и пути назад уже нет. Белая Телка сказала тебе правду. Нельзя быть и тем и этим.
— А если я умру? Что тогда? Что будет с моей же ной? С моим отцом? Ты уже сказал, что Волчья Котомка погибнет и бизоны тоже. А люди, которых я люблю?
Лицо Зрящего Видения Волка стало тревожным.
— Дух может предвидеть лишь часть будущего — и не все происходит так, как мы предвидим. Но я вижу как они спасаются бегством и находят себе безопасное прибежище на берегах западного океана.
Маленький Танцор лежал на ладони Зрящего Видения Волка и смотрел в его добрые глаза. Воспоминания о прошлом проносились в его голове. Слова матери снова эхом зазвучали в его душе, пронизывая все мысли. Вот заколыхалась высокомерная улыбка Тяжкого Бобра… он снова пережил то мгновение, когда шаман шагнул вперед, подняв над головой страшный молот, чтобы разбить ему череп… На краткий миг показалось рассерженное лицо Белой Телки и расплылось, превратившись в милые черты Волшебной Лосихи… Спираль на стене в пещере запульсировала, будто живая… Волчья Котомка с омерзительным мягким стуком плюхнулась с ночного неба, и весь мир пошатнулся… В наступившей тишине он услышал бой большого барабана Тяжкого Бобра, призывавшего смерть Ветки Шалфея. Смерть… Она полулежала на выбеленных солнцем ветвях хлопкового дерева. Мухи ползали по ее лицу, кружились над перерезанными запястьями, жадно сосали кровь… Мертвые глаза матери были переполнены Силой, обжигавшей его душу.