– Сколько же всего эмиссаров было? – полюбопытствовала я.
– Трое.
– Трое плюс охрана, да к тому же, как я поняла, усиленная, – не многовато ли для одной хрупкой барышни?
– Асфоделия – первая фрайнэ с островов, на которую указал жребий, с момента их присоединения, – Эветьен оттолкнулся от бортика, глянул задумчиво на мои ноги. – Никто не знал, чего ожидать, но на всякий случай пытались подготовиться к сопротивлению. В числе охраны на барке был молодой арайн, прежде служивший в Мор-Велли. Это один из замков, принадлежащих старшей ветви Элиас. Совпадение или нет, Благодатные ведают. Безусловно, едва ли Элиасы при всей их многочисленности следят за каждым своим слугой, тем паче бывшим, но…
– А с чего мы решили, будто жезл до столицы добирался именно на барке? – вопросила я. – Если на барке и стреле летели разные люди…
– Доставив тебя в замок Делени, стрела ушла не в столицу, – поправил Эветьен. – Попозже я расскажу тебе поподробнее о классификации воздушных судов, но в целом, быстроходным кораблям запрещены полёты над крупными городами и для посадки им требуется больше места, нежели тем же баркам. Сложись всё иначе, и Асфоделию довезли бы на стреле до предместий, и до дворца она добиралась бы обычным наземным кортежем.
Куда ни плюнь, везде Элиасы. Вроде бы они не делали ничего плохого или явно сомнительного, но все известные мне представители этого рода вели себя подозрительно, не выказывали по отношению к Асфоделии даже притворного дружелюбия и имели свои виды на происходящее во дворце и в личной жизни Стефанио. Ещё и Нарцисса с внезапным своим недомоганием… уж не из-за чересчур ли усердных манипуляций с жезлом ей столь резко стало плохо, да к тому же сразу после нападения на меня? Да, пресловутая проверка магистром Бенни показала отрицательный результат у трёх избранных дев, включая Нарциссу, однако если можно подстроить таковой для меня, то почему нельзя для других?
Эветьен вдруг положил ладонь на мою ногу, провёл от щиколотки до колена с той же неспешностью, что и Тисон. С мысли сбил мгновенно, я посмотрела возмущённо на жениха – я тут о серьёзном думаю, а он лапать меня полез! – но под пристальным его взглядом готовое сорваться возражение так и замерло на языке. Эветьен потянулся ко мне, поцеловал, и я застыла, не зная, как следует реагировать. Теоретические познания не торопились совмещаться с реальностью и, какими бы правильными мне ни казались наши отношения в общем, резкий переход к практике несколько обескураживал и смущал. В последние дни мужчины меня целовали, конечно, но ещё ни разу вот так, в присутствии другого.
В близком присутствии.
Поцелуй, поначалу лёгкий, нежный, постепенно стал крепче, настойчивее, но не настолько, чтобы вовсе отпугнуть. Помедлив в нерешительности, я всё же позволила углубить его, чуть отодвинулась от Тисона, хотя часть меня, взращенная в догматах обязательной моногамии для женщин, недоумевала, как можно целоваться с одним, находясь при том в объятиях другого. Чувствовать его прикосновения, прижиматься кожа к коже, ощущать, как раскаляется собственное тело вопреки остывающей воде, как плавится оно послушно в мужских руках. Понимать, что он не только продолжает обнимать, проводить ладонями по скрытой под водой половине, но целует сам, в шею, в плечо.
Не сдержавшись, я слабо вздрогнула. Не знаю даже, от чего в первую очередь – от неожиданности или ощущения обоих сразу.
Действительно странно.
Необычно.
И пьянило, словно шампанское, ударяя в голову сотнями воздушных пузырьков.
Эветьен отстранился, посмотрел внимательно в моё лицо и вновь накрыл мои губы своими. Оставшаяся на моём колене ладонь скользнула по ноге, нырнула под воду. Добралась до бедра, изучила его кончиками пальцев с внешней и внутренней стороны, благо что другая пара рук успела подняться выше и вполне себе неплохо устроиться на моей груди, поглаживая, сжимая несильно, вынуждая извиваться в тесных этих, импровизированных сетях. Поза моя – напоминание из прошлой жизни, где я любила иногда сидеть так в ванне… одна, разумеется, – стала неудобной, я поелозила по дну в попытке её переменить, отметив мимолётно, что как минимум Тисону происходящее нравится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Впрочем, оно и мне нравилось больше, чем можно было предположить пару месяцев назад.
Эветьен снова отодвинулся, бросил поверх моего плеча взгляд на брата. Без единого слова мужчины поднялись, вылезли из ванны и за компанию выудили оттуда меня, поставили на специальный коврик, не иначе как чудом не попавший под устроенное нами наводнение в миниатюре. Не успела я в наполовину инстинктивной попытке прикрыться, как на плечи лёг большой отрез мягкой ткани и Тисон, прижавшись ко мне со спины, осторожно, бережно обтёр моё тело. Эветьен спустил воду в ванне, покосился на лужу на полу, но заниматься полноценной ликвидаций последствий не стал. Снял с крючка второе полотенце, вытерся сам, сумрачно поглядывая на меня, отчего по коже мурашки забегали. Тисон же, не снимая ткани, развернул меня лицом к себе, подхватил на руки и понёс.
Я искренне понадеялась, что в коридоре не встретится ни кто-то из прислуги, ни Диана.
Коридор был пуст, посему в спальню меня транспортировали с комфортом и без лишних треволнений.
Столь же осторожно сгрузили на кровать и замерли рядом, глядя сверху вниз с выжидающим вопросительным выражением. Эветьен вошёл следом, закрыл дверь. И я сообразила, что могу сказать «нет». Здесь и сейчас, и никто из них настаивать не будет. Одно моё слово, и мы оденемся и ляжем спать, как делали все прошлые вечера.
Несколько секунд на беспокойное подумать.
Одно-единственное слово.
И различные варианты окончания вечера.
Я посмотрела на Тисона, затем на Эветьена и снова на Тисона, чувствуя, как сердце колотится где-то у самого горла. Всё-таки просто спать втроём и заниматься сексом в таком же количестве собственно занимающихся – вещи разные…
И теория обычно лучше всего воспринимается именно в теории.
Глубоко вздохнув, я передвинулась на середину постели и попыталась выпутаться из кокона влажной ткани. Красиво и соблазнительно, конечно, не получилось, зато понято было правильно, без лишних уточнений. Тисон потянулся ко мне, ловко освободил от полотенца и вытащил заколки из волос, превратив тяжёлый пучок в ниспадающий водопад длинных светлых прядей. Отправив ткань на пол, а заколки на столик возле кровати, опустился рядом со мной на одеяло, медленно, аккуратно, словно каждую секунду ожидая, что я передумаю. На мгновение заслонил собой свет свечи на столике и огня в камине, склонился, накрывая мои губы своими. На какое-то время я совершенно потерялась и в долгом этом, упоительно сладком поцелуе, и в ощущении мужской ладони, исследующей тело неспешно, со вкусом. Я и сама старалась не отставать, прикасалась вслепую, будто в первый раз, изучала каждую линию, каждую часть тела мужского, каждый фрагмент кожи, до которых только могла дотянуться. Прижималась и отстранялась, позволяла прервать поцелуй, чтобы спустя пару вздохов продолжить его.
Шлёпанье босых ступней по полу с трудом пробилось сквозь состояние шальной пьянящей эйфории, напоминая о третьем лице в спальне. Секунда-другая, и шаги стихли, приглушённые толстым ковром у кровати. Мимолётный шорох – в отличие от бесстрашного брата-нудиста, Эветьен удосужился обмотать бёдра полотенцем, прежде чем выйти из ванной, – и перина прогнулась сильнее под дополнительным весом. От близкого, щекочущего ощущения второго мужчины эйфория отхлынула волной, проясняя сознание. Движения мои сами собой замедлились, руки одеревенели будто. Зажатая между братьями, между двумя жаркими обнажёнными телами, я в который уже раз застыла, силясь сообразить, что лучше делать.
Или не делать.
Чай, не постановочное порно со строго регламентированным временем на каждую позу и обязательным минетом в финале.