Читать интересную книгу О, этот вьюноша летучий! - Василий Аксенов

…все только пожимали плечами.

Один из фотографов довольно бесцеремонно попросил Олега:

– You guy, take a spot for a moment.

…и сфотографировал растерянную физиономию на фоне белой стены: видимо, ему нужно было прикинуть свое рабочее место.

Наконец Олег определил менеджера, делового субъекта в твидовом пиджаке и темных очках, показал ему визитную карточку и спросил:

– What’s going on?

Менеджер повертел в руках карточку, потом его как будто осенило.

– Well, this fellow is gone. He sold the studio to my boss and went home.

ОЛЕГ.

Home? where is his home?

МЕНЕДЖЕР.

Ask another question, buddy. Somewhere abroad, I guess. Well, somewhere in Australian, I bet. Why? What’s the matter with you? Are you OK? What can I do for you?

Вдруг на мгновение перед глазами Олега как бы вспыхнул ярчайший свет, и он увидел, что стены студии оклеены его московским кошмаром – плакатами массовой агитации. Ничего больше в поле зрения, только Брежнев, Ленин, ракетчик, рабочий, Брежнев, Ленин… Он тряхнул головой и снова увидел суетящихся рабочих и менеджера, который повторил свой вопрос:

– What can I do for you?

ОЛЕГ.

Nothing.

Другой бы, может быть, и не поверил в неожиданное несчастье, в коварный поворот судьбы, попытался бы еще что-то спасти, куда-то бы еще помчался, стал бы, что называется, трепыхаться, нашему герою достаточно было «Австралии», чтобы убедиться, что все рухнуло, все пропало, он обманут, предан и началась черная полоса его жизни.

Он идет по вечерним манхэттенским улицам, медленно тащится со своей московской сумкой. Мелькающие огни на Сорок Втором стрите, черные физиономии развязных проституток – Come on, honey! – вырывающаяся вдруг из-за угла буйная толпа подростков, преследующая несущегося в ужасе человека без штанов, вздыбившиеся лошади двух конных копов… в этой свалке постепенно растворяется фигура Олега Хлебникова. Быть может, в последний раз мы увидим его, прыгающим в автобус-экспресс, курсом на аэропорт JFK.

…Несокрушимая и легендарная, в боях познавшая радость побед, родная армия…

Грохочущая музыка из телевизора. Под этот марш на экране проходят танки и бронетранспортеры, проносятся реактивные самолеты.

Мы видим атлетически сложенного молодого человека Сеню Басицкого, который сидит вполоборота к телевизору за обеденным столом, одним глазом созерцает прохождение войск, другим – содержимое тарелки.

– Сенька, что ты смотришь этот милитаризм, – слышится повелительный старческий голос.

Неожиданно мы оказываемся в кругу незнакомых людей. Большая еврейская семья за обеденным столом. Во главе стола восседает дед Арон Басицкий, рядом с ним его сын Давид, лет 50, при одном взгляде на него сразу скажешь «Энергичный человек», трое их детей, упомянутый уже выше Семен, парень лет 25, и две девочки в нежном возрасте Мусик и Тусик.

В ответ на реплику деда Сеня Басицкий лишь пожал правым атлетическим плечом:

– Интересно, вот и смотрю…

ДЕД.

Что тут интересного? Они хвастаются своими железками, а ты смотришь как дурак!

РОЗА.

Папа, в самом деле! Мальчик служил в десантных войсках! Сеня, скажи!

Сеня пожал левым атлетическим плечом.

ДЕД.

Роза, ты дура!

РОЗА (оборачивается к мужу, беспомощно).

Додик, ну как тебе это нравится? И мы вместе едем в Америку!

ДЕД.

Можете не ехать в Америку!

ДАВИД (обращается к отцу как к явному своему любимцу и баловню).

Дедушка, дедуля, что-то ты сегодня разошелся…

Слышится звонок в дверь, и Тусик с Мусиком бросаются открывать. Давид, их папа, тут же встает, чтобы укрыться в спальне, кричит вслед:

– Если участковый, меня нет!

ДЕД.

Успокойся, это Соня. (Смотрит на Розу.)

РОЗА (со значением).

Соня уже три дня лежит без движения.

ДЕД.

Дай Бог тебе такое движение, как у моей сестры Сони.

Тусик и Мусик возвращаются с Ольгой Хлебниковой, восхищенно взирают на стильную особу.

– Пап, это… это не участковый…

Ольга растерянно озирается под взглядами всего семейства, вертит в руках листок бумаги с адресом.

– Простите, я не ошиблась? Вы Басицкие?

Недоуменные взгляды семьи. Мама Роза поджала деликатные губки, но ответила неделикатно:

– С утра были Басицкими.

Дедушка Арон вдруг закричал яростно:

– Стул!

Тусик и Мусик подпрыгнули в ужасе:

– Дедушка! Дедушка!

ДЕД АРОН.

Стул для дамы, неучи и невежды!

Сенька тут же предложил Оле стул. Тусик и Мусик кофе. Додик цепким взглядом озирал Ольгу. Роза смотрела неприязненно, а дед Арон сиял и поглаживал свой ус а-ля Серго Орджоникидзе.

ОЛЬГА.

Я не совсем понимаю, почему я здесь… но вот у меня письмо… от мужа… из Америки…

ДЕД АРОН (не без блаженства).

Из Америки?

ОЛЬГА.

…и там сказано, чтобы я передала вам привет из бара «Стерлинг»…

ДОДИК (восторженно).

Да ведь это от Шуры Соловейко! (Оборачивается к сыну.) Сенька, это твоя невеста приехала!

Сеня Басицкий мягко улыбнулся и вышел из столовой.

РОЗА (возмущенно).

То есть как это – невеста? Муж в Америке, и она еще невеста?

Вернулся Сеня Басицкий в отличном кожаном пальто с ондатровым воротником:

– Я готов.

Все повернулись к нему, включая и Ольгу. «Куда готов?» – был немой вопрос.

СЕНЯ.

Я готов в ЗАГС.

Мама Роза в отпаде. Дед Арон бурно аплодирует.

Ольга и Сеня Басицкий шли по широкому тротуару Крещатика мимо очередей в молочную, гастроном, универмаг, в магазин «Киевские торты» и в ювелирный. Публика оглядывалась.

– Что это они оглядываются? – нервно сказала Ольга.

Семен мягчайшим образом улыбнулся (удивительная у парня улыбка) и успокоил ее:

– Не нервничайте. Это не на вас оглядываются. Это на меня оглядываются.

ОЛЬГА (с некоторой насмешкой).

А вы-то что за звезда?

СЕНЯ (скромно).

Я за «Динамо» в основном составе играю.

ОЛЬГА.

Ого! Значит, вы… (Она вдруг осознает, что в этой насмешливой интонации есть нечто вроде кокетничанья с красивым парнем, и довольно неуклюже меняет тон.) Значит, вы по профессии футболист?

СЕНЯ.

Точнее, полузащитник.

ОЛЬГА.

Что же вы собрались в Америку? Там не играют в эту игру.

СЕНЯ.

Шутите?

Они уже на ступенях «Отдела записи актов гражданского состояния». Ольга вдруг при виде вывески заколебалась, засмеялась нервно:

– Ну и жизнь! Докатилась до фиктивного брака!

Невольно произошло подчеркивание слова «фиктивный», а также и испытующий взгляд был брошен на «жениха».

СЕНЯ.

Посмотрите на меня! Похож я на бесчестного человека?

ОЛЬГА.

Да ну вас к черту! Вы еще мальчишка! Пошли!

Дверь ЗАГСа закрывается за ними.

Дверь ЗАГСа открывается перед ними, и они выходят на крыльцо.

СЕНЯ.

Поздравляю!

ОЛЬГА.

С чем это?

СЕНЯ.

Через две недели мы станем мужем и женой.

ОЛЬГА.

Я надеюсь, вы понимаете, чем отличается фиктивный брак от настоящего?

СЕНЯ.

Конечно, понимаю.

Они снова идут по сумрачному уже Крещатику и снова прохожие, особенно молодежь, разевают рты на Семена Басицкого.

Сеня же ни на кого не обращает внимания, а только лишь посматривает на свою миловидную «невесту». Весьма осторожно задает вопрос:

– А вот вы говорили, муж в Америке… Как же так получилось?

ОЛЬГА.

Долго рассказывать. Он художник. Не поладил, видите ли, с советской властью…

СЕНЯ.

Уважительная причина. Вполне уважительная причина.

ОЛЬГА (улыбается).

Как у вас все просто, у молодежи.

СЕНЯ.

Посмотрите на меня. Похож я на человека, который ничего не понимает?

ОЛЬГА.

Ах, Сеня, вы бы знали, как я волнуюсь! Олег пропал. Раньше звонил каждый день, и вот уже две недели ни слуху, ни духу. Дочка спрашивает…

СЕНЯ (цепко).

Имеется дочка? Как звать?

ОЛЬГА.

Маша.

СЕНЯ.

О’кей!

ОЛЬГА.

А почему вы-то в Америку собрались?

СЕНЯ.

Вы Додика видели? Моего батю? Гениальный человек!

ОЛЬГА.

Почему?

СЕНЯ.

Верьте мне – гениальный. Он был директором магазина «Океан» и не того, что в центре, а того, другого.

ОЛЬГА (улыбается).

Сеня, я не знаю ни того ни другого.

СЕНЯ.

Коммерческий гений. А вообще-то нас всех дед Арон сагитировал. Был комсомольцем 20-го года, а сейчас такая стала контра! И что вы думаете, нет уважительной причины? Есть уважительная причина!

И снова мы вокруг большого обеденного стола в семействе Басицких. Много еды и кое-какие бутылочки и соответствующие шуточки, типа «ну-ка водочки для обводочки и пивка для рыбака».

За столом на этот раз присутствует и объект вечных споров между Розой и дедом Ароном, его сестра Соня, довольно дряхлая уже старушка, что называется, «божий одуванчик». Она, однако, ведет себя довольно активно, охотно все пробует и даже наливает себе сладкого винца и очень оживленно временами обращается к Розе с вопросами, типа «а где вы берете эти куры?».