Читать интересную книгу Ельцин - Тимоти Колтон

Откровенность, с которой журналисты писали об оплошностях и грешках первого лица государства, была беспрецедентной для России. Ельцин не любил критики в свой адрес или в адрес своей политики, и у него было множество возможностей покончить с этим. Его отказ воспользоваться ими говорит о принципиальности, характере и реализме этого человека. Он понимал, что после коммунизма страна должна стать более современной, а для этого необходима пытливая и самостоятельная пресса. «Критика нужна, — утверждал он в 1992 году. — Если мы не будем критиковать сейчас, мы скатимся опять в то болото, в котором находились многие десятилетия». Подавление критики было бы признанием в трусости: «Если лидер, руководитель, Президент начинает давить на прессу, это значит, он слаб. Сильный руководитель не будет давить на прессу, даже если она его критикует»[1174].

Несколько раз ему пришлось выслушать напоминание о собственных словах. В 1994 году Ельцин попросил пресс-секретаря Костикова поговорить с его другом, редактором «Известий» Игорем Голембиовским, который печатал особенно испепеляющие статьи. Костиков ответил, что проблему можно решить, если Ельцин наделит его «полномочиями [Михаила] Суслова», непреклонного идеолога брежневского Политбюро. Ельцин оставил все как есть и стал строить свою стратегию относительно прессы, чаще прибегая к прянику, чем к кнуту[1175]. Во время его первого срока ельцинские пресс-секретари, все выходцы из числа профессиональных журналистов, помогали президенту задобрить политических репортеров и комментаторов; Горбачев в свое время общался только с главными редакторами. Ельцин мог назвать имена всех ведущих новостных программ национального телевидения (хотя смотрел только нарезку вечерних новостей, которую готовили ему помощники), основных корреспондентов нескольких российских каналов и доброй половины журналистов, составлявших «кремлевский пул», созданный Костиковым в 1994 году. Хотя официальные пресс-конференции были редкостью, Ельцин каждую неделю устраивал брифинг для репортеров и спокойно общался с ними на протокольных мероприятиях, например на аккредитациях послов.

Что касается телевидения, служившего для населения основным источником политической информации, то от советского правительства Ельцин унаследовал государственный телеканал «Останкино» (Первый канал), а в 1991 году было создано Российское телевидение, РТР (Второй канал). Ельцин не отказал себе в удовольствии прибегнуть к кадровому инструменту: в ноябре 1992 года сменил директора «Останкино» Егора Яковлева, а в феврале 1996 года — руководителя РТР Олега Попцова[1176]. Государственные каналы обладали гораздо большей самостоятельностью, чем в советские времена, — отчасти из-за отсутствия сплоченности и единых целей среди руководства, отчасти благодаря законодательным гарантиям и моральным преградам[1177]. Главным подарком Ельцина телевизионному плюрализму стало его согласие на создание первого частного канала НТВ. Канал, возглавляемый бывшим сотрудником ЦК КПСС Игорем Малашенко и принадлежавший одному из первых российских олигархов Владимиру Гусинскому, был рассчитан на образованного городского зрителя и вскоре отличился благодаря острым репортажам о московских политических скандалах и чеченской войне. НТВ вышел в эфир 10 октября 1993 года, через неделю после расстрела парламента[1178].

Фирменной программой НТВ стала еженедельная сатирическая передача «Куклы», которая вышла в свет в ноябре 1994 года. В ней большие резиновые куклы, изображавшие известных политиков, разыгрывали скетчи, часто основанные на классике литературы или кино, роли их менялись в соответствии с репертуаром. Создатели программы сомневались, стоит ли использовать образ президента страны. Им понадобилось не слишком много времени, чтобы разрешить свои сомнения. Как и мужеподобная Маргарет Тэтчер в британской программе-прототипе «Spitting Image» («Точная копия»), пухлощекий Бориска стал в «Куклах» козырной картой. Без ведома Ельцина Александр Коржаков зимой 1994/95 года несколько раз пытался запугать НТВ. Он и его союзник в правительстве Олег Сосковец потребовали, чтобы Гусинский закрыл «Куклы», но тот этого не сделал[1179]. В июне 1995 года генеральный прокурор Алексей Ильюшенко обвинил создателей программы в клевете. Поводом послужил бурлеск «На дне», созданный на основе драмы Максима Горького. Ельцин и премьер-министр Черномырдин изображались в программе пьяными бомжами, просящими милостыню в России времен окончания шокотерапии; Бориска держал на руках плачущего младенца — Коржакова. Уголовное дело было прекращено в октябре 1995 года, и «Куклы» продолжали процветать. Два скетча — «Пир во время чумы» по драме Пушкина и «Винни-Пух», где Ельцин изображался в виде плюшевого медведя с набитой соломой головой, — были сняты руководством НТВ как чересчур острые. 150 других выпусков вышли в эфир без изменений. «Бориска» присутствовал в двух третях программ[1180].

Для главного сценариста Виктора Шендеровича Ельцин был любимой мечтой карикатуриста. Он отлично подходил и для исполнения ролей трагических героев Уильяма Шекспира, и для персонажей русского драматурга Александра Островского — купцов или приказчиков из патриархальных семейств, ведущих пустую жизнь и страдающих от противоречий. Больше всего Шендеровичу нравился самый первый его скетч, написанный в январе 1995 года. В нем Ельцин представал в роли Гамлета, раздираемого противоречиями. «Бориска» звучным голосом актера Сергея Безрукова размышлял, «то ли он царь, то ли он демократический президент», гадал, следует ли задушить оппозицию или нужно и дальше вести либеральные реформы. Он был «многогранный… своенравный, капризный, совестливый при этом, одинокий… сам не знающий, как он завтра поступит»[1181]. В одном из самых жестких выпусков «Кукол», вышедшем на экран в начале 1996 года, Ельцин предстает перед зрителями в роли главврача хирургической клиники. Шендерович искусно пользовался термином «операция», под которым подразумевалась то хирургическая процедура, то военные действия, то экономическая шокотерапия. «Бориска» разъясняет журналистам, что был избран главврачом пять лет назад «демократическим собранием тяжелобольных». И он сам, и его персонал довольно невежественны, но это их не беспокоит. «Нетвердое владение предметами и руками, — говорит он, — успешно, понимашь, компенсируется волей и приверженностью реформам!» — «А что главное?» — спрашивает рассказчик. «Главное — убедить всех, что ты главврач. Если убедил — режь что хочешь, ничего не бойся!»[1182]

В целом «Куклы» были более дружелюбны по отношению к Ельцину, чем в этом выпуске, поскольку Шендерович, Малашенко и Гусинский считали себя сторонниками президента. Чаще всего выпуски содержали и похвалы, и осторожное неодобрение и удивление. Помимо злополучных Гамлета, Фауста и Отелло (роль Дездемоны досталась мэру Москвы Юрию Лужкову, с которым Ельцин периодически конфликтовал), резиновый президент исполнял роль Бога (он самодовольно взирал на Россию из своих эмпиреев), Робинзона Крузо, удрученного горем Дон Кихота, Людовика XIII, троянского царя Приама, Великого инквизитора, султана, окруженного слугами и послами, примадонны скверного игрового шоу, дворника при советском доме с коммунальными квартирами, пожарного, автомобилиста, раздающего взятки, мафиози, престарелого пациента больницы, разгуливающего в пижаме, Калигулы, вынуждающего сенаторов провозгласить его коня консулом Рима, и это далеко не полный список[1183].

В некоторых выпусках «Кукол» из числа наиболее запоминающихся Ельцин представал человеком, не только определяющим место и время, но и в не менее сильной степени находящимся под их влиянием. В одном из скетчей 1995 года, написанном по мотивам детских произведений Григория Остера, «Бориска», любуясь на себя в зеркало, говорит:

Если стал ты ПрезидентомУдивительной страны,Никогда не удивляйся,Понимаешь, ничему!

Дважды два тут тридцать восемь,Компас кажет на восток;Здесь царевны — из лягушек,А супы из топора!Турки — в ГУМе, урки — в Думе,Коммунисты во Христе…Оттого тут, понимаешь,И реформа не идет!

Так что жарь себе указыИ последствий не боись —Все равно у нас, в России,Их не выполнит никто!

А хорошего захочешь —Станет хуже в тыщу раз!Тут опасно править честно —Люди могут не понять.

В общем, я в недоуменьи,Очень странная страна!Лет на пять еще останусь —Разобраться, что к чему…[1184]

Из скетча следует, что основная проблема тех времен была не только в том, кто возглавлял страну, но и в охватившем Россию беспорядке, который проник Ельцину в душу и привел его к власти. Возможно, подобные шутки не пришлись Борису-борцу по нраву — он смотрел «Куклы» лишь несколько раз и решил, что это зрелище не для него[1185]. Но он не мешал смеяться другим. В стране, где политика чаще была связана со слезами, ему можно быть благодарным уже за одно это.