И вдруг что-то загрохотало рядом, вцепилось в полу куртки, рвануло – да так, что он едва устоял на ногах и вынужден был обернуться.
Серая собачонка моталась вокруг, накрепко закусив край куртки. Отшвырнул ее ногой, она жалобно взвыла, но тотчас снова бросилась вперед.
– Атос, Атос, назад! – завопил кто-то из темноты. – Помогите! Сюда!
Он суматошно огляделся, водя револьвером, снова и снова давя на курок, но толку не было. Точно, перекосило патрон! То есть он фактически безоружен. Надо уходить, скорее.
Еще одним пинком отшвырнул проклятущего пса – тот с визгом покатился по земле – и кинулся в темноту.
Скользкая, неровная дорога скакала под ногами, надсадное дыхание разрывало горло. Он бежал куда попало, метался, мгновенно спутав все пути, но, очевидно, что-то вело его, куда надо, он даже не удивился, когда впереди показались огни автостоянки.
Остановился, переводя дыхание, оглянулся. Ну, оторвался, конечно. А паршивой собачонке небось хребет переломил, то-то она визжала, как резаная. На миг защемила сердце жалость, но это было так глупо, так глупо, что он не выдержал – усмехнулся.
Да уж…
Изогнулся, ощупывая куртку. Интересно, завтра, в воскресенье, найдет он какую-нибудь мастерскую, где смогут как следует зашить дыру? Вот еще не хватало хлопот, и без того дел невпроворот! Но сначала, с утра пораньше, надо найти Гелия. Потом разобраться с его братом. Потом, потом, потом… похоже, ему все-таки не обойтись без посторонней помощи.
Каждый вечер он засыпал с надеждой, что следующий день будет последним в цепи его мучений, но вместе с утром наваливались новые и новые заботы.
Он вспомнил, что случилось несколько минут назад, – и расправил плечи, словно с них свалилась тяжесть. Во всяком случае, одна тяжесть свалилась точно. Ну невозможно остаться в живых после выстрела в упор!
Только тут он заметил, что все еще сжимает в левой руке револьвер, и с досадой сунул его в карман.
Да… повезло, что так темно, что улицы уже пусты. Повезло нынче – будем надеяться, повезет и впредь!
* * *
– Извините, от вас нельзя позвонить? – робко спросила Александра, поглядывая на грязно-зеленый пластмассовый аппарат.
Молодой оперативник сначала быстро сложил в стопку листки протокола ее показаний, посмотрел в окно, словно спрашивал у кого-то совета, и только потом нехотя сказал:
– Звоните. У нас через девятку.
Она набрала сначала ноль девять, потому что не знала нужного номера, и долго слушала размеренный голос: «Пожалуйста, ждите соединения с телефонисткой. Пожалуйста, ждите соединения с телефонисткой. Пожалуйста, ждите…» Наконец что-то щелкнуло, и прорвался совсем другой голос – живой и напористый:
– Десятая, добрый день, слушаю вас!
– Пожалуйста, приемный покой Пятой больницы.
– «Скорой помощи»? – уточнила справочная.
– Да.
– 34-34-67.
– Спасибо.
Александра положила трубку и робко поглядела на своего мучителя. Никаким другим словом она не могла бы назвать этого коренастого и, в общем-то, симпатичного парня, который вот уже час терзал ее заковыристыми вопросами, нипочем не желая поверить, что нападение меченого шрамом абрека произошло совершенно случайно. Именно на такой версии – случайного ограбления – настаивал и очухавшийся абрек. Александра настойчиво отнекивалась от всех предположений въедливого опера, хотя ее порою так и подмывало выложить все свои догадки. Однако в следующую минуту они казались сущими нелепостями, и она вновь уходила в себя. На беду, в кабинет заглянул тот самый эксперт, который вчера обыскивал в ее присутствии дом покойного Эльдара Мельникова, и подозрительность опера выросла ровно вдвое. В его глазах Александра теперь была криминогенным фактором данного района, этаким катализатором преступлений, и она всерьез начала опасаться, что вырваться на свободу в ближайшие трое суток не удастся – кажется, ровно на этот срок милиция имеет право задержать любого человека без предъявления ему конкретных обвинений? А вот интересно, у нас задержанный имеет право на два телефонных звонка или только на один, как в американских боевиках?
– Извините… а еще раз позвонить можно?
Опер поджал губы:
– Вообще-то аппарат служебный.
– Хорошо! – обрадовалась Александра. – Я тогда в автомат сбегаю позвоню, ладно?
Коренастый посмотрел вприщур, недоверчиво: мол, сбежишь ведь сразу! И кивнул с явной неохотой:
– Ладно, звоните. Где вы тут будете автоматы искать?
Приемный покой был занят, занят, занят. Александра снова и снова накручивала эти несчастные 34-34-67, не поднимая глаз и чувствуя на себе осуждающий взгляд опера.
– Пятая Градская! Слушают вас!
– Скажите, пожалуйста, к вам поступал вчера днем Ростислав Казанцев? – выпалила Александра, не слыша себя от волнения.
– Казанцев?.. – Прошло несколько шелестящих мгновений, словно дежурная задумчиво перелистывала страницы. – Вчера, 25-го, говорите? Нет, не было такого.
Не было! Ну, она так и знала. Просто вдруг захотелось проверить, хотя зачем? Влад же звонил, и ему сказали…
– Алло, девушка, погодите-ка. Ростислав Сергеевич Казанцев, да, он у нас. Но поступил не вчера днем, а ночью.
– Что? – тихо спросила Александра – и увидела, как вдруг уставился на нее опер.
– Вы меня слышали? Поступил, говорю, в ночь на 25-е.
– Ох… Как он? Что с ним?
– Состояние стабильное.
– Да что с ним?!
– Девушка, справок о таких больных мы по телефону не даем. Приезжайте, поговорите с лечащим врачом.
– А кто это?
– Доктор Виноградский.
Зачастили гудки. Александра прижала трубку ко лбу.
Что за мистика? Если Ростислав в ночь на 25, то есть в позапрошлую ночь, оказался в больнице, как же он мог напасть на нее вчера вечером? Она отчетливо видела огромный черный автомобиль…
О, балда! Мало ли таких автомобилей в городе! Это называется, у страха глаза велики. Костя – ну правильно, доктор Виноградский, его лечащий врач! – позвонил ей, а она струсила, напридумывала какой-то чепухи, вернулась домой, всю ночь пьянствовала с Серегой и его добрыми молодцами, в то время как Ростислав звал ее. Он был ранен? Костя говорил, что он ранен. Кто его ранил? И почему… почему он ее звал?
– Что случилось? – услышала Александра встревоженный голос и встрепенулась. Положила трубку, провела ладонью по лицу, которому почему-то было холодно, и очень удивилась, увидев, что рука стала влажной.
Опер смотрел на нее обеспокоенно.
– Что произошло?
– Там мой… – Она осеклась и вдруг метнулась к нему так порывисто, что бедняга невольно отпрянул: – Пожалуйста, я вас умоляю! Мне надо бежать в больницу! Если хотите, позвоните, проверьте. Или пошлите со мной охрану, только давайте поскорее!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});