Читать интересную книгу Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - Эд Лейси

Оказавшись на платформе, я спросил у смотрителя, в какую сторону Бруклин. На что он ответил:

— Бруклин большой. Куда именно вам надо попасть?

— Просто в Бруклин, — отрезал я, подозрительно косясь на него.

— Тогда садитесь в любой экспресс, — ответил он, с омерзением оглядев мою одежду.

Я зашел в полупустой вагон и тут только понял, какой у меня клоунский вид. Девчонка напротив прыснула в руку. Когда я сидел, из-под оторванного лоскута штанины виднелась моя голая нога. Мой порванный ботинок тоже был на виду. Я накрыл штанину полой пальто, но и на ней зияла дыра. Я встал и подошел к налепленной на стене карте Бруклина — найти улицу, где жил Андерсон. В своей жизни я повидал много карт морских маршрутов, но такого лабиринта, каким оказалась карта Бруклина, мне еще не доводилось видеть. Наконец я нашел авеню, пересекавшую нужную мне улицу, и понял, на какой станции метро мне сходить.

Чем ближе к центру, тем больше народу набивалось в вагон. Меня мучил вопрос, «ведут» меня или нет: мне не хотелось приводить «хвост» к Хэлу. Тут я вспомнил рассказ Роуз о том, как она спасалась от слежки, выскакивая из первого вагона метро и дожидаясь, не выйдет ли за ней кто-то из дальнего вагона.

Ехать мне было еще очень далеко, так что я пошел по поезду к головному вагону. Чтобы моя окровавленная шея не привлекала ничьего внимания, я поднял воротник. Дойдя до первого вагона, я вышел из двери и стал смотреть вдоль поезда. Толпы людей входили и выходили. На платформе была сущая толчея. Но через несколько остановок все изменилось — платформы опустели. Я вышел и стал ждать. Из пятого вагона показалась симпатичная девушка. Еще дальше — старик. Я сделал вид, что возвращаюсь обратно в вагон, но они продолжали спокойно идти к выходу. Я вскочил в вагон, когда двери уже закрывались.

Я проделывал этот фокус на каждой станции и скоро уже был почти уверен, что хвоста за мной нет. Поезд нырнул в туннель. Через четыре остановки мне надо было выходить. Я проделал свой обманный трюк. Мне показалось, что какой-то парень высунул голову из соседнего вагона. Когда двери начали закрываться, я сделал вид, что прыгаю обратно. Голова парня исчезла. Я смог разглядеть только его коричневую шляпу, и, когда его вагон прогрохотал мимо меня, я снова увидел эту шляпу — за ленточку было лихо заткнуто красное перышко. Или мне это только показалось…

Поднявшись на улицу, я оказался в районе, очень смахивающем на маленький городок на Юге: тянущиеся вереницы частных домов и несколько магазинов, обсаженные деревьями улицы. Боясь задать лишний вопрос, я стал петлять по улицам, пока не нашел нужную мне авеню. Я двинулся по ней. И то правда, Бруклин оказался большим. Через полчаса я все еще шагал, ноги мои болели и все тело ныло. Мой правый ботинок держался на честном слове. Я остановился у мусорного бака и стал там рыться, пока не нашел шнурок. Я обвязал ботинок шнурком и, подняв голову, увидел толстую бабку, которая смотрела на меня в упор и укоризненно цыкала. Шнурок сделал свое дело. Я прошагал еще полчаса, останавливаясь у витрин, чтобы заглянуть себе за спину, и сворачивая в тихие переулки. Слежки я не заметил. Но за мной легко было следить и издалека: здоровяк в драном пальто отлично просматривается на местности.

Когда я миновал станцию метро, было уже почти шесть. Смеркалось. Я понял, что лучше было бы все же спросить дорогу — я бы сэкономил кучу времени и сил. Мимо меня то и дело проносились автобусы — и они ничуть не способствовали улучшению моего настроения. Я гробил себя из-за каких-то пятнадцати центов. Даже в дни своей беспутной юности я не был так нищ!

Наконец я добрался до улицы Хэла. Я пошел по ней, глядя на таблички домов. Я был в квартале от цели. Чтобы окончательно запутать своих воображаемых преследователей, я возвратился на авеню и свернул на соседнюю улицу. И тут мне стало плохо. Я увидел, что за мной увязался здоровенный парень — с красным перышком на шляпе! Я остановился поглазеть на витрину бакалейной лавки, он прошел мимо и — остановился у витрины следующего магазина! Я обошел его и оглянулся. Ну точно — он меня выслеживал…

Дойдя до угла, я остановился и сделал вид, будто что-то ищу в кармане. Ясное дело, не мог же он тоже встать на этом углу. Парень в шляпе свернул в тихий переулок, и, когда мы проходили мимо жилой многоэтажки, он вдруг нырнул в служебный вход. Я прыгнул туда же следом за ним, решив, что уж на этот раз разберусь с гадом! 

Мы шли по узкому бетонному коридору, тускло освещенному единственной лампочкой. Как только я нагнал его, он резко обернулся и тут же рухнул под ударом моего тяжелого кулака. Он упал на колени, а потом вперед, на лицо, и его шляпа с ярким перышком укатилась в сторону. Я обыскал его. Ствола при нем не было. Я достал бумажник. Там лежали три доллара и какие-то удостоверения. Судя по одному из них, он был членом какой-то благотворительной организации. Другое аттестовало его как истопника. В третьем и последнем он значился как домосмотритель. На мгновение все это меня озадачило, потом я с ужасом прочитал адрес. Выбежав на тротуар, я посмотрел на номер дома — тот же самый, что и на его удостоверении…

Если бы у меня не был порван ботинок, я бы сделал спринтерский рывок. Я быстро пошел по направлению к улице Хэла. В моей голове крутились несколько мыслей. Парень оправится. Я оставил бумажник рядом с ним, так что за грабеж меня не арестуют. Но неужели я сходил с ума? Я послал в нокаут ни в чем не повинного сторожа только потому, что у него на шляпе торчало красное перо!

Боже, если бы меня кто-то увидел, если бы тут поблизости оказались полицейские, они бы поволокли меня в отделение и я бы угодил за решетку. И поделом. Кто бы мне поверил? Я бы и сам не поверил! Чего же удивляться, что Роуз снедал ужас: подозрительность и страх может подействовать на нервную систему посильнее всякого наркотика.

Вряд ли этот домосмотритель меня разглядел. Вряд ли он сможет меня опознать — так что мне ничто не угрожает. Но если меня повяжут… И зачем я только подбил Роуз приехать в Штаты? Какая несусветная глупость!

8

Хэл обитал в новеньком симпатичном особнячке — кирпич и брус — с большими венецианскими окнами, который был как две капли воды похож на соседские дома. На улице было безлюдно, я постарался незаметно прокрасться к дому и взбежал по ступенькам на крыльцо. Тут только я увидел, что в доме живут две семьи. Я позвонил в звонок под табличкой АНДЕРСОН, но за дверью стояла мертвая тишина.

На тихую улочку с авеню свернул мужчина. Я нажал на пупочку звонка. Ни звука. Надо было побыстрее сматывать удочки. Я ткнул ладонью в дверь. Она оказалась не заперта. Войдя в крошечную прихожую, я оказался перед двумя дверями, благоразумно толкнул дверь, перед которой лежал коврик с большой буквой А. Взобравшись по крутой лестнице на второй этаж, я оказался еще перед одной дверью. Постучал. Мне ответил детский голосок:

— Господи ты Боже мой, мама, ты же знаешь, что открыто!

Открыв дверь, я увидел маленькую девочку-длинноножку лет пяти. Она была голенькая и стояла посреди большой обшарпанной гостиной. На стенах было развешано множество картин, в углу стоял большой книжный шкаф, рядом с ним — швейная машина и пишущая машинка на столике. В другом углу старое кресло топорщило вверх ножки — его заново обтягивали парусиной. Старая обивка была частично снята, и под ней обнаружился скелет из стальных прутьев и пружин. На полу стояла банка с клеем. Комната была просторная, с низким потолком и казалась обшарпанной только по причине обшарпанности вполне современной мебели, видимо понесшей урон от этой пятилетней малышки. Я решил, что при виде меня девчушка завопит, однако она спокойно спросила:

— Это тебя мама ждет? — При этом она скорчила ехидную-преехидную рожицу.

— Надо думать, меня. А где мама?

— Глаза закрой!

— Зачем это?

— Господи ты Боже мой, неужели тебе не известно, что мальчишкам нельзя смотреть на голых девочек! Я собираюсь принять ванну. А ты закрой глаза.

Зажмурившись, я спросил:

— Так где мама, малышка?

— Вот я тебя и поймал! — резко произнес под моим правым плечом высокий голос. Я так и подпрыгнул, а сердце ушло в пятки. Резко развернувшись, я увидел мальчишку лет семи с игрушечным автоматом в руке. Я слабо улыбнулся. Он был так похож на Хэла, что мне даже стало не по себе.

— Что, напугал, а? — спросил Хэл-младший.

— Да уж. А где…

— Пожалуйста, закрой глаза, я иду в ванную! — попросила девочка.

Я отвернулся от нее и воззрился на мальчишку, а тот выпустил в меня очередь искр.

— Ты не закрыл глаза! — укоризненно заверещала девочка.

Зажмурившись, я сказал:

— Слушай, кончай болтать и давай-ка отправляйся быстро в ванную! — и чуть приоткрыл глаза.

— Ты же не папа. Чего это я буду тебя слушаться? — возмутилась девочка.