Он украдкой взглянул на Диану, которая, как оказалось, сидела справа от меня. Я заметил едва заметное движение ее головы сначала влево, потом вправо.
Дос Сантос овладел собой после моего критического замечания, слегка поклонился и улыбнулся.
— Простите мой латиноамериканский темперамент, — сказал он. — Мне вряд ли следовало ожидать, что я обращу кого-нибудь в сторонников Возвращения всего лишь за пять минут, и мне всегда трудно скрыть свои чувства.
— Это нечто очевидное, — улыбнулся я. — А сейчас давайте есть.
Он сел напротив нас, рядом с Джорджем.
— Взгляните-ка на этого сфинкса, — сказала Красный Парик, указывая на гравюру на дальней от нее стене. — Речь его, старая, как сама природа, чередовалась длинными промежутками молчания и загадок. Он уже не открывает рта, а просто выжидает. Чего он ждет? Кто знает?
Я попросил передать мне соль. Мне хотелось, очень хотелось осыпать ее солью так, чтобы она стала неподвижной, и изучать ее без особой спешки, но вместо этого я посолил картофель.
Почаще глядите на Сфинкса!..
Солнце высоко в небе, короткие тени, жара — вот так это было. Я не хотел, чтобы сцена была испорчена скиммерами или песчаными вездеходами, поэтому я заставил всех отправиться пешком. Идти было недалеко, и я сделал небольшой крюк, чтобы добраться до места с ожидаемым эффектом.
Мы прошли гораздо больше мили — дорога шла то вверх, то вниз. Я отобрал у Джорджа его сачок для бабочек, чтобы предоставить ему паузы, когда мы несколько раз проходили мимо полей, лежавших на нашем пути.
Над головой пролетали птицы с ярким оперением, далеко, почти у самого горизонта, была видна пара верблюдов. Невысокая смуглая женщина прошла семенящей походкой мимо нас, держа на голове высокий кувшин. Миштиго отметил этот факт в своей карманной книжке с запоминающим устройством.
Я кивнул женщине и поздоровался с ней. Женщина поздоровалась в ответ, но головой, естественно, даже не пошевелила.
Эллен, вся взмокшая, обвязала себя большим треугольным веером из перьев. Красный Парик шла не сгибаясь, крохотные бусинки пота выступили на ее верхней губе, глаз не было видно из-за стекол поляроидов.
Наконец мы добрались, взойдя на последний невысокий холм.
— Смотрите! — показал рукой Рамзее.
— Матерь божья! — по-испански воскликнул Дос Сантос.
Хасан что-то пробурчал.
Красный Парик быстро повернулась ко мне, затем снова отвернулась. Из-за очков я не уловил выражения ее лица.
Эллен не переставала обмахиваться веером.
— Что это они там делают? — спросил Миштиго.
Я впервые увидел, что он искренне удивлен.
— Они разбирают великую пирамиду Хеопса, — сказал я.
Немного выждав, Красный Парик спросила:
— Почему?
— Как раз сейчас, — сказал я ей, — существует острая нехватка строительных материалов в этой местности, а развалины Старого Каира все еще радиоактивны. Поэтому и нарушается правильность геометрических форм этого древнего сооружения.
— Они же оскверняют памятник величия человеческой расы! — воскликнула она.
— Нет ничего дешевле былой славы, — заметил я. — Настоящее — вот что интересует нас сейчас, и нам именно сейчас нужны строительные материалы.
— И сколько же времени длится это безобразие? — скороговоркой спросил Миштиго.
— Разборку начали три дня назад, — пояснил Рамзее.
— Что дает вам право поступать подобным образом?
— Имеется разрешение Земного филиала Департамента искусств, памятников и архитектуры.
Миштиго повернулся ко мне, его янтарные глаза странно сверкали.
— Вы?.. — выдохнул он.
— Я, — удостоверил я, — являюсь уполномоченным по подобным делам. Все правильно.
— Почему же никому не известно о подобных ваших акциях?
— Потому что очень немногие забираются в эту глушь, — разъяснил я. — И это является еще одной веской причиной разборки этой штуковины. На нее теперь почти никто не смотрит. И я на самом деле имею полномочия разрешать подобные акции.
— Но я прибыл с другой планеты, чтобы увидеть ее!
— Что ж, смотрите, да побыстрее, — сказал я ему, — скоро ее не станет.
Он обернулся и впился в меня взглядом.
— Вы, очевидно, не имеете ни малейшего представления о действительной ценности этого сооружения. Либо, если и имеете…
— Как раз наоборот. Я точно знаю, какова ее ценность.
— И эти несчастные создания, которых вы заставляете так трудиться, — голос веганца становился все выше по мере того, как он наблюдал происходящее, — под палящими лучами Солнца, вашего гнусного Солнца, ведь они работают в самых примитивных условиях! Вы хоть слышали когда-нибудь о простейших механизмах?
— Разумеется. Но они довольно дороги.
— А ваши надсмотрщики не расстаются с бичами, — указывающий перст инопланетянина гневно дрожал в жарком воздухе. — Как вы только можете так обращаться со своими соотечественниками! Это же извращенность!
— Все эти люди согласились работать добровольно, за символическую плату. Да и совесть актера не позволяет им пускать в ход плети, даже в том случае, если люди будут сами просить об этом. Все, что мы позволяем им делать, — это шумно рассекать бичами воздух…
— Совесть актеров?
— Они — члены союза. Хотите взглянуть на кое-что интересное? — я сделал знак рукой. — Взгляните-ка вон на тот холм.
— Что там происходит?
— Мы снимаем фильм.
— Зачем?
— Когда мы закончим разборку, мы собираемся смонтировать фильм под названием «Строительство Великой Пирамиды». Ведь если прокрутить пленку назад, то должно получиться кое-что интересное. Это может оказаться смешным, но нам нужны деньги. Ваши историки высказывают различные предположения о том, каким же, собственно, образом нам удалось возводить подобные сооружения. Этот фильм может доставить им некоторое удовлетворение. Я решил, что лучше всего здесь подходит грубая сила и невежество масс.
— Грубая сила? Невежество?
— Да, да. Смотрите, как они навалились друг на друга, как быстро вскакивают. В фильме все будет наоборот. Вес камней будет их давить, они будут падать от неимоверных усилий. Это будет первый снятый фильм за многие годы! И я уверен, что им очень нравится участвовать в съемках величественного произведения искусства!
— Вы — безумец! — провозгласил Дос Сантос, глядя на пирамиду.
— Нет, — покачал я головой. — Отсутствие монумента может быть в своем роде само по себе чем-то вроде монумента.
— Монумент в честь Конрада Номикоса? — засмеялся веганец.
— Нет, — вмешалась Красный Парик. — В такой же мере, как искусство созидания, существует также искусство разрушения. Я думаю, он как раз в нем и собирается преуспеть. Он изображает из себя нового Калигулу. Похоже, я даже начинаю понимать почему!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});