Отсутствие выреза декольте при такой вопиющей полупрозрачности всего объёма казалось естественным и логичным. Плечи также оказались плотно укутаны тканью широких рукавов — почти до локтей. Здесь одеяние продолжали длинные перчатки, протянувшиеся к ладоням прямо от локтя. Ну и венец всему — роскошная высокая причёска, чем-то неуловимо напоминающая мороженое-рожок. Для полноты образа внешницы не хватало самой малости — серёжек и колье, — но, судя по всему, бывшая валькирия не смогла себя окончательно перебороть и так надругаться над собственным телом. Настоящей республиканке не нужны искусственные точки притяжения внимания, она способна привлечь это самое внимание своими собственными достоинствами.
Спустя бесконечно долгое мгновение, я всё же нашёл в себе силы сдвинуться с места. И всё время, пока был недвижим, рядом без единого звука ожидал мой сопровождающий. Только когда ожидание затянулось, он позволил себе прокашляться, стремясь привлечь моё внимание. Именно этот звук позволил мне окончательно справиться с собой. Ну а республиканка… О, как заблестели её глазки! Всегда со снежками одно и то же — слишком игривы они в делах любовных. Эта бестия отнюдь не была исключением, и пока я пожирал её взглядом, с удовольствием впитывала моё восхищение. Поняла, что всё сделала правильно, и теперь наслаждалась собственной безоговорочной победой.
Когда подошёл к столу, безопасница ещё и встала мне навстречу, чем окончательно разбила все мыслимые шаблоны. Привычки республиканки при облике внешницы — это почти волк в овечьей шкуре. Что может быть опасней? Я не удержался, поймал девичью ладошку и приник губами к тыльной её стороне. Уже целуя, почувствовал, как встают на боевой взвод импланты. Поднял на снежку растерянный взгляд, но та лишь победно улыбалась. Зелёные глазищи блестели триумфом. И тут я осознал, чего именно от меня ждут. Это понимание обожгло, почище взгляда горящих глаз. Обняв опасные острия своими беззащитными пальцами, принялся покрывать поцелуями милые сердцу коготки. Девочка тут же поплыла. Поняла, что победила — решительно и надолго. Иногда проигрыш в одном сражении означает поражение в войне…
— Ты меня просто уничтожила, кошка, — тихо сказал, прерывая поцелуи, и неотрывно вглядываясь в потрясающие бездны глаз красавицы.
— Как видишь, и на наглого кота можно найти управу, — мило улыбнулась бестия.
— Мне стать на колени?
— А если скажу «да», ты встанешь?
Вместо ответа я упал на одно колено, оказавшись у её ног. Улыбка кошки стала ещё мягче, а глаза — в дополнение к блеску подёрнулись паволокой влечения.
— Нет, под стол я тебя не отправлю. Мы не в Ядре Миров, — было мне ответом. — Можешь встать. Я увидела… и ощутила достаточно.
Встал. Мы оказались близко-близко. И я, и она могли легко перейти к объятиям — обстановка располагала, — но сдержались. Вместо продолжения игры помог девочке присесть, она же в ответ благосклонно мне кивнула, а потом поймала мою ладонь своей рукой и крепко сжала. Наши взгляды прикипели друг к другу, и все попытки служки предложить мне сделать заказ канули всуе. Лишь спустя вечность я всё же присел напротив своей визави.
— Да я ничего тут не знаю, — заметил всё ещё кружащему вокруг метрдотелю. — Закажешь мне что-нибудь мясное, Высшая?
— Илина. Меня зовут Илина.
— Прости. Тебя не смущает, кстати, обращаться ко мне по боевому прозвищу?
— Нет. Я изучила твоё досье и твои имена. Тебе оно идёт. Пусть так и остаётся. Как тебе мой образ? Я угадала?
— Да. Просто в пол меня втоптала. Я сражён, кошка. Меньше всего ожидаешь такого… от республиканки. Не будь ты Высшей, посчитал бы, что это какой-то розыгрыш. Вот только… волосы. Я обожаю наблюдать их длинный шлейф, ощущать их объём, чувствовать взблески разрядов в глубине, когда ты меняешь их форму…
— Ну, мою киску ты тоже жаждешь увидеть. Да и это тоже, — пальчики прошлись по боку роскошной груди, и мой взгляд невольно прикипел к просвечивающемуся сквозь невесомую ткань кружевному узору бюстгальтера. — Так почему волосы должны предстать перед тобой… сразу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мне оставалось только откинуться на спинку кресла, вытереть ладонью вспотевший лоб и потерянно покачать головой.
— И это просчитала… Одно слово — Высшая! — последнее я произнёс с некоторым придыханием, которое получилось независимо от сознания.
— Да нет, котик, дело не только в кондициях… — протянула девочка, с намёком показывая глазами на запотевшую бутыль вина в корзинке. Я понятливо розлил вино по высоким бокалам, она же, дождавшись завершения этого таинства, продолжила. — Я больше тридцати лет по Полновесным колониям мотаюсь, а до того ещё без малого столько же моталась простой валькирией. Знаю недавних внешников, как облупленных — что мужчин, что женщин. Знаю, как женщины по сути соблазняют мужчин своей внешностью, подталкивают их к ухаживанию, а мужчины млеют и наседают. Знаю, как именно достигается подобный эффект. Так что платье — из опыта. Но ты не подумай, что для меня все эти глупости важны. В отличие от внешниц, я чётко знаю, что мне от тебя нужно. Секс. Горячий, испепеляющий, с имплантом, с когтями, с мольбами… и я его получу, кот. Сегодня ты мой.
Снежка распалилась не на шутку. Она буквально печатала последние слова. Вот и проступила сквозь образ колониальной овечки её истинная суть — матёрой республиканки, чётко понимающей, что именно ей нужно от мужчины. Принимающей не напор, но мягкую податливость, готовность мужчины на карачках перед ней ползать, и от того ловящей подлинный кайф. Нет, не спрячешь под овечьей шкурой волчьего оскала — ой не спрячешь…
— Выпьем за нашу встречу? — предложил я, пытаясь унять дрожь в руках. Кошка сильно меня проняла, и самое жуткое — прекрасно это понимала.
— Тебе обязательно нужен повод, чтобы выпить? — сощурилась эта бестия.
— Зачем же тогда вообще пить? Без повода?..
— Затем, что рядом женщина, которая тебя хочет. И очень скоро вы пойдёте наверх, в номер. А спиртное — лишь чтобы повысить градус предстоящей борьбы двух тел, кот, не более.
— Тебе нужно повышать градус, кошка? — теперь уже я подался вперёд. — Поверь, я его тебе так повышу, что будешь бесноваться и требовать ещё порцию… удовольствия!
— Уверенный? Хотя… — теперь пришёл черёд снежки откидываться на спинку кресла. Она вдруг улыбнулась и, отсалютовав бокалом, в пару глотков опустошила его до половины. — Чего ещё ожидать от такого Кошака? И ведь веришь!.. Я реально тебе верю!.. Заставишь! Даже предвкушаю, как это будет ощущаться… Б…дь! Уже больше полугода нормального мужика не видела — чтобы с правильными, республиканскими, реакциями! Без всякого гонора готового делать то, что хочу я! У тебя должна быть такая физуха… Раз твои кошки даже свои охоты забросили…
— Не перехвали, девочка. Реакция на платье — отнюдь не республиканская.
— Это не реакция не республиканская, а способ воздействия, чтобы её вызвать.
С этими словами Илина осушила свой бокал и снова показала на него глазами. Я понятливо выпил свой и розлил ещё. Девочка благодарно кивнула, принимая новую порцию янтарной жидкости.
— Кстати, хочешь ещё одну задачку? Вот скажи, почему я пригласила тебя именно сюда? Ведь вино мы могли выпить и у меня дома. Прямо в кровати. Уже ласкались бы вовсю…
Признаюсь, откровения снежки выбивали из колеи. Как и она, я отчётливо ощущал, что продолжению сегодня быть, причём будет оно предельно откровенным и бурным. Илина этого даже не пыталась скрыть, наоборот, всячески подчёркивала и выпячивала. Настоящая республиканка. Ни одна внешница не станет вести себя так. И ведь это даже не вызывающее поведение, это естественное поведение всё понимающей хозяйки жизни. Ей просто незачем изображать из себя невинность. Но действовала такая откровенность безотказно, и я лишь с огромным трудом смог собрать разбегающиеся мысли в кучу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Высшая мне не мешала. С коварной улыбкой наблюдала за моими потугами сквозь янтарную жидкость в бокале, время от времени расцветая белозубыми улыбками, чем ещё сильней повергала в бездну влечения.