Клиенты за дальним столиком завладели его вниманием. Приняв дополнение к заказу, передав записку на кухню и подготовив счет, официант обнаружил, что молодой человек на краю бассейна как сидел носом в экран, так и сидит, только на носу его, прежде сухом, теперь поблескивают капли пота.
– :Зар-раза!
Владелец ноутбука грохнул кулаком по столу, так что подскочили и свеча, и пепельница, и особо нервные посетители.
– Чем я могу помочь вам, сэр?
– Н-ничем, – молодой человек смотрел тяжело и холодно. – Оставьте меня в п-покое.
Он закрыл компьютер и поднялся из-за столика. Слепо огляделся; шагнул к краю бассейна и, как был, в темном элегантном костюме, в галстуке ценой в тысячу долларов (у официанта был наметанный глаз!), в блестящих лаковых туфлях обрушился в воду.
Поднялись брызги. На другом конце бассейна засмеялась женщина.
Молодой обладатель ноутбука плыл, подсвеченный снизу, рукава его и штанины развевались в воде, как на сильном ветру. Официант смотрел, пораженный – он, сам в прошлом плавец, никогда не видел такого стиля: странный клиент держал ноги вместе и, почти не сгибая коленей, мощно выгибался из стороны в сторону. Официант никогда бы не поверил, что человек в таком положении способен держаться на воде – но юноша плыл, подобно огромной рептилии, за ним тянулись две расходящиеся волны.
Добравшись до центра бассейна, плывущий перевернулся на спину. Увидев его лицо, официант вздрогнул и отвернулся.
– Помощь нужна? – спросил громила с нашивками охранника.
Официант покачал головой и отошел к стойке бара; бармен поражал каких-то девиц чудесами своего искусства, и разноцветные струи из разновеликих бутылок вились вокруг него, как змеи вокруг факира. Сам не зная зачем, официант поднял глаза к потолку над головой бармена:
– Боже всемогущий, – пробормотал, чувствуя, как седеющие волосы его встают дыбом.
На него смотрело чучело крокодила, смотрело тяжело и холодно, в упор. Официант наконец-то понял, кого напоминает ему нервный посетитель.
Посреди бассейна тонко запел телефон. Плывущий, как ни в чем не бывало, снял с пояса мобильник:
– Да: Купаюсь. К-купаюсь, говорю, в бассейне: Нет, – теперь он стоял в воде вертикально, как морской конек. – Да. Чрезвычайно плодотворно, новые, понимаешь, идеи: косяком: Думаю, может, статейку кропануть?.. Да, в «Сесайти»: шучу. Шучу. Что?!
В несколько сильных гребков он добрался до края бассейна и ухватился за бортик:
– Не трынди, Вадька! Не может быть: Что? Нда: Все, я вылетаю. В-вылетаю, сказал, все:
И выронил телефон. Тот серебристой рыбкой скользнул на дно, да там и остался, безжизненный.
* * *
День начался как обычно. С утра у входа в «Империю» выстроилась очередь; ровно в десять окошки касс открылись, впуская льющиеся потоком деньги. Зрители (среди которых по случаю субботы много было иногородних, приехавших на один только день ради «зверского» развлечения) ринулись к вольерам и клеткам, где начиналась привычная работа: соревнования и ссоры, выяснения отношений, интриги, драки и прочая.
За одним только исключением: крокодилы в этот день из воды не вылезли. Лежали, где им полагается, и не обращали на публику внимания.
– Что за фигня! – возмущались зрители. – За что бабки плочены?
Бегемотихи, располагавшиеся по соседству с крокодилами, приостановили обычный в это время бой в грязи. Выбрались из ямы и улеглись вдали от барьера хвостами к посетителям.
Слон Рави вдруг нервно затрубил. Звук был по-настоящему дикий, заслышав его, зрители радостно напугались и приготовились к продолжению спектакля – но слон убрался в дальний угол вольера и встал, низко опустив голову.
В другом углу слоновника так же безучастно застыли Шаши и Звездочка.
В администрацию «Империи» поступили первые жалобы.
– Мы с сыном приехали из Ахтюпинска специально ради вашего зверинца, – кричала в окошечко какая-то разъяренная дама. – Мы заплатили! Это надувательство – так обманывать людей!
Среди толпы волшебным образом возникли журналисты.
Вызвали Войкова, сорвав его, недовольного, с презентации какого-то глянцевого журнала. Войков моментально оценил ситуацию и кинулся искать Рачевского и Федорова (у первого в тот день был выходной, второй отдыхал за границей). «Империю» спешно очистили от посетителей, причем пришлось вызывать спецнаряд милиции: некоторые зрители не хотели по добру уходить.
В полдень в «Империи» никого не было, кроме зоопарковских служащих и сотрудников «Звер-тиви». Остаток рабочего дня они провели в кабинетах, аппаратных и курилках, вполголоса спрашивая друг у друга: «Ну?»
А не лишимся ли мы работы, читалось во многих взглядах. Зная мнительность Войкова, вслух говорили только о рыбалке, бабах и прочих нейтральных вещах.
Максим Марков бродил по опустевшему зоопарку. Заглядывал в клетки и вольеры; всюду царила сонная апатия. Иногда взметывались хвосты, отгоняя мух. Только Ротбард – Максим был в этом уверен – пошевелился в бассейне именно потому, что Марков подошел к ограде. И опять уставился оператору в глаза, но Макс не стал играть с ним в гляделки – ушел по добру по здорову:
Интернетные издания разнесли новость. Бумажные подхватили. В нескольких вечерних телепрограммах появился сюжет: «Дрессированные животные, составляющие гордость «Империи зверей», объявили забастовку».
Федоров прилетел ночью.
Рано утром Максиму позвонили из бухгалтерии и сказали, что он в отпуске – в законном оплачиваемом отпуске, на неделю.
– Неужели это все? – сама себе не веря, спрашивала радостная Игрейна. – Войковской «Империи» конец?
Макс молчал. Не хотел ее разочаровывать.
* * *
В первый день отпуска Макс с Игрейной устроили пикник, наелись шашлыков и даже немножко позагорали.
На второй день они капитально прибрались в квартире.
На третий день сходили в кино; потом Игрейне надо было в библиотеку, и Макс, оставшись один, слегка приуныл. Хорошенько размялся с гантелями, принял душ, пощелкал пультом телевизора; потом встал, оделся и, сам того не желая, нога за ногу, поплелся к зоопарку.
На проходной его вежливо завернули. Вы ведь в отпуске, молодой человек? Вот и идите себе, отдыхайте.
Максим обошел вокруг ограды, пытаясь зачем-то высмотреть в заборе дырочку, но тщетно – проще было бы просунуть палец сквозь цельнобетонную стену. Более того – не один он был такой умный, вокруг стаями бродили зеваки, и милицейский патруль (да-да, здесь был и патруль в камуфляже!) время от времени вежливо просил убраться с газонов и по возможности не толпиться.
Макс вернулся домой и позвонил режиссеру Сычу. Тот, судя по голосу, был слегка пьян и очень не в духе; ни о каких делах говорить не стал категорически. Отпуск – это святое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});