- Я не собираюсь "принуждать" тебя делать что-либо.- Небрежно привалившись к стене беседки, он разглядывал ее.
- Не принуждаешь? Не болтай чепухи! - взорвалась Лори.- Это насилие, шантаж - в самой вопиющей и изощренной форме.
- Если тебе угодно,- кротко ответил он.
А сам продолжал откровенно разглядывать ее. И вдруг напомнил ей пресыщенного кота, объевшегося крохотных пичужек. А рядом прыгает воробушек, и кот - не в силах противостоять искушению - лениво протягивает лапу и убивает его. Непроницаемый этот взгляд вселял в Лори настоящий I ужас, но выбирать не приходилось: либо бороться, либо стать очередной, разорванной в клочья и истекающей кровью жертвой Барези.
- Знаешь что,- набросилась она на него,- я презираю тебя, ты мне омерзителен.
Алекс немного приподнял одно плечо.
- Вполне могу это пережить.
- А то нет: не думаю, что я первая женщина, от которой ты это слышишь.
Не отрывая от него взгляда, Лори нервно теребила складки на юбке.
- Неужели ты недостаточно поизмывался надо мной, объявив воровкой, уволив в присутствии других - и так уж необходимо было заставлять меня пройти и через это последнее унижение?
Он казался задетым:
- Стать женой Алекса Барези - унижение? Множество женщин, сага...
- И не смей называть меня "сага". Я не твоя "дорогая", и никогда в жизни...
- ...В Италии - и не только - не согласились бы с тобой.
- Дело вкуса,- угрюмо произнесла она.
- Нет, сага, это неопровержимый факт.
Он был до отвращения уверен в себе! Но она собиралась вывести его из равновесия - неважно, во что это выльется.
- Так ты говоришь, что, женившись на мне, прекратишь развязанную против нас войну.
- Я бы выразился не так резко.
- Но, насколько я помню, завоевав новую область, древние римские полководцы позволяли солдатам насиловать местных женщин. Поражаюсь, как ты не ограничился тем, что просто не изнасиловал меня. Ведь как-то ты уже предпринимал достаточно энергичные попытки!
Алекс беззаботно рассмеялся, и этим буквально резанул ее по сердцу.
- Ох, Лорина, до чего же у тебя живое воображение.
- А что мешает тебе довольствоваться этим? - не отступала она.- К чему связываться с женитьбой, ты, несомненно, и без этого утолил свою жажду мести?
- Мести? Гм...- Он задумчиво поглядел на нее.- Возможно, я решил, что так моя месть будет слаще. И захотел растянуть ее.
- Но для тебя все это - просто месть, ведь так?
Алекс снова пожал плечами.
- Можешь считать и так, если тебе нравится. Но обещаю тебе, amore mio (Любовь моя), . - он недолго помолчал, а затем промурлыкал,- что в этом случае месть будет столь же сладка для побежденного, сколь и для победителя.
Сердце Лори тревожно забилось.
- Я... было...- начала она говорить, но тут язык у нее совсем онемел.
Она перевела дух, нервно проведя кончиком языка по верхней губе, и вновь попыталась заговорить:
- И все равно, ты не должен так обращаться с Джеймсом. Он не имеет никакого отношения к истории с эскизами.
- Ах да, драгоценный мистер Форсит.- Алекс произнес это имя с такой гримасой на лице, словно бы его аристократические ноздри учуяли какой- то дурной запах.- Поверь мне, я оказываю тебе услугу.
- Услугу? Каким, интересно, образом?
- Спасая тебя от брака с этим бесполым калькулятором. Ты не была бы счастлива с таким человеком.
Лори побагровела: столько наглости и цинизма было в его тоне.
- Ас тобой, можно подумать, буду!
Он ничуть не обиделся, лишь лениво растянул губы в улыбке.
- Я не думаю. Я знаю это. Выпрямившись, он неспешно приблизился к ней, а она стояла, как зачарованная, не в силах двинуться с места. Он взглянул на нее сверху вниз, легкая усмешка заиграла на его губах.
- Видишь ли, Лорина, четыре года назад ты заинтриговала меня, я и по сей день заинтригован. Что-то такое в тебе есть... Эти пепельные волосы, эти светло-зеленые глаза, которые темнеют, когда ты сердишься, это стройное, гибкое тело, до сих пор хранящее некоторую детскую угловатость.- Алекс словно бы разговаривал сам с собой.- "Держись от меня подальше!" - вот что заметит в тебе любой мужчина. Но я, тем не менее, ощущаю иные, более глубинные сигналы, вижу, как бушует в тебе скрытый огонь.
- Какие глупости ты...
- Этих сигналов абсолютно не замечает драгоценный наш Джеймс. Да едва заподозрив об их существовании, он милю бы пробежал без передышки прочь от тебя.
- Ты не прав, не прав,- звенящим голосом начала говорить она.- Джеймс, он...
- ...Ничтожество, ноль без палочки. Взять хотя бы то,- продолжал Алекс, не обращая внимания на ее протесты,- как он безропотно уступил тебя мне. Настоящий мужик убил бы за такую женщину, как ты.
Лори задело звучащее в его голосе брезгливое презрение. По правде говоря, ей и самой приходили в голову подобные крамольные мысли. Но в конечном счете выходило, что Джеймс-то умнее умнейшего из умнейших - Алекса Барези. От этой мысли ей предстояло черпать утешение еще долгие недели, а то и месяцы.
- Скажи на милость,- продолжала она, стараясь, чтобы в ее голосе прозвучало ледяное безразличие,- когда тебе пришла в голову эта дикая идея? Или это было задумано давно - в качестве финального акта твоей вендетты?
- Нет, до сегодняшнего дня у меня и в мыслях ничего подобного не было.
Так неожиданно? Непредсказуемость действий этого человека внушала ужас.
- А вдруг ты завтра передумаешь?
- Вряд ли. Я давно подметил, что самые блестящие решения принимаю без долгих раздумий.
- Да, в том, что касается бизнеса.
- А есть какая-то разница? Я действую, повинуясь своим инстинктам, а сейчас они подсказывают мне, что мы с тобой... Фраза осталась незаконченной, но Лори вновь, как тогда, в кабинете отца, почувствовала, что он медленно раздевает ее взглядом, и, казалось, не только глаза его, но и пальцы лениво ощупывают каждый сантиметр ее дрожащего тела.
Прямо перед ним рос куст розы сорта "Фантэн Лятур". Алекс сорвал дивно благоухающий розовый цветок и воткнул в волосы остававшейся неподвижной Лори. Это было повторением давней сцены в саду и, застигнутая врасплох воспоминаниями, она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
В его взгляде появилось неуловимо странное выражение.
- Знаешь, солнышко, четыре года назад, на вилле...- Она невольно вздрогнула, оказывается, он тоже вспоминал тот вечер,- ...я сказал тебе, что ты похожа на Примаверу Боттичелли: едва сформировавшаяся юная девушка, само воплощение весны. Но теперь ты скорее похожа на лето: пробуждающаяся, созревающая, готовая вот-вот расцвести.
Он подошел так близко, что от его дыхания вздрагивали завитки светлых волос у нее на висках, и, несмотря на злость и гнев, она вдруг со страхом поняла, что попадает под влияние его чувственных чар. Нет, все происходило независимо от него самого. Алекс не культивировал эти чары в себе, тренируясь по утрам перед зеркалом, они являлись неотъемлемой частью его натуры, словно вторая кожа - и от этого были лишь только более опасными.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});